Евгения Хамуляк - Семейные психологи

«Назначена беседа с психологом!» – было нарисовано красной пастой красивым учительским почерком, как приговор без обжалованья, в дневнике Вани Потемкина, ученика 6 «В» класса среднеобразовательной школы номер 2 передового промышленного города-героя Химки, когда он пришел домой и почти с гордостью показал дневник Маме.

– Ужас какой! – завопила Мама, но не на сына или дневник… – Они, наверное, хотят, сделать из учеников сирот! Вот зачем, скажи мне, обязательно надо писать красной ручкой и таким лошадиным кеглем восклицательные знаки, как будто кто-то умер? Хотят надорвать сердце у родителей заранее, чтобы оно разорвалось в муках от предстоящей встречи? – Мама внимательно посмотрела на сына в поисках последствия катастроф, о которых вещала красная паста, но тот выглядел вполне обычно, бодро кушал суп, успевая кивать и поддакивать родительнице, торопившейся на работу сразу же после кормления детишек. А их в семье Потемкиных имелось сразу два: Ванечка, старший сыночек, шестиклассник, и Вася, ученик второго класса все той же школы номер два, находящейся в двух минутах ходьбы от дома. Оба, еще не переодетые в домашнюю одежду, сидели в строгих, но очень симпатичных школьных костюмчиках, делающих из простых сорванцов настоящих кадетов (по крайней мере, так воображала себе Мама, чье детство прошло в разъездах по нашей безграничной стране вместе с папой и мамой, военными пограничниками, всегда гордо носившими свою форму и знавшими толк в учении и служении родине). Сидели, обвязанные по самые уши фартуками, чтобы не запачкать красивую официальную форму учеников.

– Ванька, ты за Васькой следи, ладно?! Мы с папой придем вечером, как раз к приходу этого распсихолога с красной пастой… Что ты еще там натворил? – спросила Мама беззлобно уже из коридора, на ходу одевая туфли-лодочки. – Вот пошла же мода на этих психологов! Скоро налог введут, что б и их кормить еще, а они за это нас уму-разуму учить станут… – все причитала Мама, надевая пальто, так и не дождавшись ответа от сына, но подспудно подозревая, что тот захочет ответить.

– А я хочу стать психологом! – на прощанье радостно крикнул Ванька из кухни.

– Да знаю я! – буркнула Мама, закрывая дверь на ключ. – Лучше б математику или русский на пятерки учил…

– Как они… – мечтательно подытожил Ваня, снимая фартук с себя и с брата, после чего поставил посуду в раковину и включил телевизор, по которому уже веселой рябью в сопровождении забавной песенки предлагали узнать про все семейно-бытовые раздоры и скандалы известных и неизвестных людей нашей безграничной родины под умные комментарии ведущих.

Ванька не спешил поворачиваться к плазменному ящику, так как знал, что до того как начнется его любимая передача, а точнее все три подряд, с этой общей будоражащей темой, пройдет еще целых семь с половиной минут. Поэтому он хорошенько, как учил Папа, перемыл посуду за собой и братом и переоделся в домашнее. Его примеру последовал и послушный Васька, сытый и довольный, по дороге подобрав с пола любимую раскладывающуюся пожарную машинку. В предвкушении счастливых моментов, они вдвоем уселись на диван в ожидании начала.

– Как они… – прошептал Ваня, когда камеры закружили-закружили и уставились на трех взрослых тетенек такого неприятного вида, что малыши, хоть и смотрели эту программу ежедневно по будням с тринадцати до пятнадцати, в очередной раз поморщились.

«Как они», – про себя еще раз отметил Ваня, желая, конечно же, походить не с виду, а изнутри, или точнее, научиться говорить так же умно, как говорили толстухи-старухи (так называли их мальчики между собой, не в силах запомнить странные имена). А говорить ведущие умели без всякого сомнения. Ни секунды свободного эфирного времени не было потрачено зря! Три психолога, словно злые ведьмы Граи из древнегреческих мифов про Геракла, вырывали слово одна у другой, будто свой единственный глаз, оставленный в наказание злым фуриям. Периодически доходило и до пререканий, проклятий и войн. Ну прямо как в мифах Древней Греции!

– Какие же они страшные, – поддакнул Васька, сморщившись от вида самой главной старухи-толстухи, которая кривлялась больше всех и была похожа на белую жабу с черными волосами, постоянно вступающую в перепалки то с рыжой жабой, то с белой, сидящими по бокам.

Но ребята уже подзабыли эти неприятные моменты, когда наконец была обозначена тема передачи: «Влияние конфликтов в семье на психику детей».

И тут начался цирк! Или, говоря современным языком, настоящая психология! В зал к трем страшенным ведущим выходили плачущие горькими крокодильими слезами то родители, то дети, жалуясь по очереди то на судьбу, то друг на друга. Старухи-толстухи кивали, вызнавали, кто первый начал, кто кого как обозвал и какую дохлую кошку кому подсунул, немножко жалели тех и других и беспрестанно давали советы.

Ваня достал из-под подушки свой дневник, куда записывал умные советы жаб, уверенный в том, что когда-нибудь они ему обязательно пригодятся, ведь он решил во что бы то ни стало сделаться настоящим психологом!

«Как они, но только симпатичнее!» – опять с поправкой про себя добавил Ваня. И стараясь не смотреть на кривлянья тетенек по телевизору, упорно записывал за ними, утверждающими, что знают не понаслышке, «что такое хорошо и что такое плохо».

«Значит, много они дохлых кошек перевидали», – как бы между прочим отметил мальчик.

Все сводилось обычно к нескольким советам рыжеволосой тети, кричавшей больше всех.

«Наверное, она еще и психиатр», – подумалось мальчику, не совсем понимающему чем отличаются и чем занимаются психиатры, но так кричать должны были уметь именно они!

Итак, основными причинами ссор между всеми и всеми (а в зал уже набилось около двух десятков плачущих родителей, бабушек, дедушек, детей и даже злополучных соседей, которых пригласили за компанию в качестве свидетелей) являлись неправильные традиции предков, чье трудное детство, войны и голод, и еще почему-то коррупция и культ личности Сталина (про дяденьку с усами и трубкой, похожего на Деда Мороза в форме пограничника, много говорилось по другим каналам телевидения, но Ваня с Васей, честно говоря, не могли уяснить, как давно умерший дядя мог перессорить сидящих в студии?) не давали всем этим несчастным правильно расти, питаться и развиваться. И как результат – полное непонимание друг друга, слезы, семейный кризис и даже безденежье.

«Свобода, любовь, приятие…» – записывал Ваня за жабой с черными волосами, стараясь на нее не смотреть, но слушать, а потом вдруг задумался, закусив край ручки, и обратился к Васи, в упор смотрящему на телевизор. Брат ничего не записывал, так как и в школе писал медленно, и по чтению и русскому языку имел то твердую тройку, то нетвердую четверку.