Ольга Люкшина - Опара-городок для малышей

Бабушка Лепёшка всегда опаздывала, потому что никогда не смотрела на часы и привыкла ориентироваться по солнцу, потому что светило было похоже на Колобок. Сегодня был пасмурный день, поэтому бабушка задержалась чуть больше обычного.

– Бабушка Лепёшка, мы уж подумали, что вы не придёте, – сказал папа Батон.

– Как же я могла пропустить такое замечательное событие, как день выпечки моей любимой внучки?

Она обняла Плюшку, а потом нежно её поцеловала.

– Я поздравляю тебя, моя милая, с днём выпечки. Желаю большого хлеборейского счастья, расти умненькой и всегда слушайся маму, папу и брата. А это, – бабушка достала из сумочки шоколадки, – тебе, моя сладенькая. Ешь сама и угости гостей и друзей. И ещё, разноцветные мелки. Ими ты сможешь рисовать в парке или во дворе на асфальте. Только эти мелки не простые, а чудотворные, они умеют творить чудеса, но только в том случае, если ты будешь послушной девочкой. Только никогда не рисуй ничего страшного и некрасивого, мелки этого не любят!

– Хорошо, бабушка Лепёшка, я постараюсь быть послушной, спасибо за подарки, – Сдобная малышка улыбнулась и перевела взгляд на Жамка: – а почему Картофельный дедушка такой невесёлый, неужели что-то случилось?

– Ничего не может плохого случиться в нашей дружной семье! Просто Жамок снова готовится в поход по заповедным тропам Колобка, – сообщила важную новость Лепёшка.

– Да, – кратко подтвердил Жамок, – приготовления к походу всегда отнимают много времени и сил. К встрече с дикими зверями готовиться надо очень тщательно… чтобы не съели.

– Круто! – обрадовалась Плюшка. – Я тоже хочу стать путешественницей как дедушка. В следующий раз возьми меня с собой.

– Обязательно возьму, когда немного подрастёшь, – пообещал горе-путешественник, который каждый раз из похода возвращался пожёванным и помятым, а иногда даже больным.

От того, что Плюшке отказали, она немного расстроилась, но тут вмешалась мама Булка:

– А теперь все за стол, – сказала она, торжественно выплывая из кухни с угощением – огромным двухъярусным тортом, украшенным тремя тоненькими свечечками.

Торт оказался таким вкусным, что не осталось ни крошки. После сладкого гости из гостиной плавно перетекли в просторную детскую комнату и встали в дружный хоровод. Бабушка Тюря громко запела песню «Каравай»:

– Как на Плюшкины именины испекли мы каравай! Вот такой вышины! Вот такой нижины! Вот такой ужины! – В этот момент бабушка Тюря была стиснута плотным кольцом из всех собравшихся гостей, Картофельный инвалид навалился на неё всей своей мощью. – Вот такой ширины! – бабушка Тюря вздохнула свободнее и с облегчением.

– Каравай, каравай, кого любишь, выбирай, – запели Пшеничные хором.

Тут снова вступила бабушка Тюря:

– Я люблю, конечно, всех! Но, а Плюшку больше всех!

Гости зааплодировали и закричали, громче всех кричал дедушка Тёртый Калач:

– Теперь Плюшка будет караваем! Заходи живее в круг!

Плюшка с удивлёнными и округлившимися глазами стояла как вкопанная. Она что-то быстро соображала, а потом, немного подумав, с грустью произнесла:

– Ну, раз вы так хотите, так и быть, с этого момента я буду Каравай…

Плюшка встала в круг, и игра продолжилась.

А уже после игры в «Каравай» гости постепенно друг за другом разошлись по домам. Семейный праздник, день выпечки, удался на славу!

А вечером, когда мама Булка укладывала спать уставшую Плюшку, нарядив её в костюм спящей красавицы – подарок папы Батона, маленькая именинница сонно пролепетала:

– Теперь у меня есть севдоним.

– Какой такой «севдоним»? – ничего не поняла мама. – Как сильно устал ребёнок, начал заговариваться. Папа Батон, принеси, пожалуйста, дочке ромашковый чай, а я пока почитаю ей сказку.

Дедушка Тёртый Калач был хлебным изделием старой закваски, очень похожим на дверной замок. Он был единственным хлебовеком во всей Хлеборее c дыркой в голове. Самой любимой газетой дедушки была «Хлебная правда», которой он полностью доверял и свято верил. Калач не признавал никаких научных книг и особенно не любил «Золотую Книгу Пекарей», считая её бесполезной литературой. Как всегда, по выходным дням, дедушка Тёртый Калач и бабушка Тюря приходили проведать внуков – Рогалика и Плюшку, а также сына Батона, которым очень гордились, потому что тот работал в Хлебном Доме Дружбы адвокатом.

– Здравствуйте, здравствуйте, – улыбалась добродушная бабушка Тюря, – а мы не с пустыми руками, вот вам баночка солёных огурцов.

Мама Булка осторожно взяла банку с огурцами и понесла её на кухню.

– Бабушка, дедушка, а вот и я! – обрадовалась раннему визиту гостей Плюшка.

– Это кто этот «я»? – басом поинтересовался дед.

– Ка-ра-вай, – по слогам сказала малышка, а чтобы было ещё понятней, для большей ясности добавила: – работник…

– Какой такой «работник»? – удивилась Тюря.

– Каравай… – робко повторила внучка. – Меня зовут Каравай – это мой севдоним.

– Не «севдоним», а псевдоним, придуманное имя, – поправил Плюшку Рогалик, вовремя подоспевший на встречу с родителями папы Батона, держа в худеньких ручках толстенную книжищу. – Здравствуйте бабушка, здравствуйте дедушка.

– Ах, внучек, ты опять с книгой, молодец! – одобрила увлечение внука чтением Тюря и сразу пошла за внучкой, оставив деда и внука в коридоре одних.

– Ну, что, грамотей, будем ждать твоего отца Батона, даже в воскресенье его нет дома, всё работает и работает, – недовольно пробубнил дед: – Ну-ка, покажи мне, старому, чем сейчас занимается сдобная молодёжь!

– Вот, дедушка, первую часть «Золотой Книги Пекарей» читаю, как готовили при царе Горохе. Это так интересно! Ведь в те трудные для Хлебореи времена все Пирожки были только с гороховой начинкой!

– А зачем это тебе?

– Эта книга вдохновляет меня на написание новых стихов!

– Опять глупостями занимаешься! Не стихи надо писать, а спортом заниматься! Эх ты, Рогалик! – разочарованно произнёс дед, махнул на внука рукой как на пропащего и пошёл искать маленькую внучку и жену.

А малышка в это время развлекалась на всю катушку, если, конечно, можно было, так сказать. Где-то отыскав ёлочные гирлянды, она украшала бабушку разноцветными блёстками. У Тюри была замечательная коса до пояса. Она укладывала её в красивый и высокий пучок, который придавал старушке величественный вид из-за сходства причёски с короной. Каравай-работник, а именно так мы теперь будем называть Плюшку, сосредоточенно отщипывала от гирлянды блёстки и старалась как можно глубже затолкать праздничные украшения в причёску. На бабушкиной голове уже не осталось ни одного свободного места. Тюря преображалась на глазах и очень скоро стала похожей на старую новогоднюю ёлку.