Array Народное творчество (Фольклор) - Татарские народные сказки

– Ты, старуха, самовар пока разогрей – там, чую, угощения не приготовили. Я мигом обернусь.

Жена спрашивает:

– Рубаху, может, сменишь?

Мулла говорит:

– Там жирного не подадут, не накапаю.

Вот у джигита чай приготовили. Муллу теперь ждут. Идет мулла широкими шагами в больших башмаках. Добрался. Вышли встречать его. Зашел мулла, всех поприветствовал. В красном углу для муллы подушка с соломою приготовлена: мягко будет мулле, позаботились. Засиял мулла. Говорит хозяину:

– Ты, братец, я вижу, расстарался; похвально, похвально!

Тот отвечает:

– Уж не обессудь, мулла-абзый, чем богаты, тем и рады, ты наше положение знаешь.

Двух соседей привел как свидетелей. Сели. Вынул мулла метрику из-за пазухи – все как надо, по форме собирается.

– Отца как звали, не знаю, – отвечает невеста на вопрос муллы. – Ни отца у меня, ни матери, с детских лет сирота.

– Из какой деревни-то будешь? – продолжает мулла свой расспрос.

Не может сказать невеста ничего и сказала, что на ум пришло:

– Из деревни Темнота.

Остолбенел мулла: что за деревня такая?

Ладно, прочитал мулла никах честь по чести, расписаться их попросил. Свидетели тоже к бумаге приложились. В этот миг у жениха зачесался живот и он сунул руку за пазуху, почесывает слегка. Мулла подумал: сейчас, мол, дадут ему то, что причитается, глаз отвести не может. Вытащил джигит руку – пустая. А только видит он, что мулла заскучал, ждет мулла.

– Мулла-абзый, в долгу не останусь, – утешает джигит.

Мулла говорит:

– Да уж надо бы чего сыскать, а то как же…

Объясняет джигит:

– Вот лаптей две пары имею. Как продам, занесу тотчас.

Мулла отвечает:

– И лаптями годится, я их работнику своему отдам.

Забрал у джигита последние лапти.

Вот ушел мулла. И свидетели вышли. Стали молодые чай пить с прибаутками. Теперь молодка – законная жена джигиту. День живут, два живут, целую неделю прожили. Баба-то цветет, за домом смотрит. У джигита плохи дела: день ото дня все сохнет да желтеет, будто хворый смертельно. Не утерпел он, соседям пожаловался. Говорит:

– Что такое со мной содеялось? С каждым днем все слабею, будто кровь из меня тянут?

Соседи ему говорят:

– Ты проверь-ка жену свою: уж не юха ли это оборотень? Ежели пупок у ней отсутствует, значит, точно юха. Тогда, ежели она без пупка, ты на ночь всю воду из дому убери и двери запри. Притворись, будто спишь, а сам поглядывай за нею.

Пошел джигит домой и углядел, что у жены заместо пупка гладкое место. Тогда вылил он, перед тем как спать ложиться, всю воду, двери запер накрепко, сам захрапел понарошку. Полночь настала. Спрыгнула жена его с сэке {12} 12 Сэке – сплошные нары, обычно в переднем углу избы. Использовались вместо стола и кровати. , по дому пометалась и опять легла. Сама лежит, а языком стекла оконные лижет: во каков язык у жены. Джигит, конечно, все это ясно видел, однако смолчал.

На другую ночь опять он спящим притворился. Время за полночь – опять жена его принялась стекла лизать.

Встали поутру, джигит ей говорит:

– Ты не пара мне вовсе, неподходящая.

Жена ему:

– Как это так, неподходящая? Такая же, как ты: дочь бедного человека. Чего скажешь – выполняю, работы никакой не чураюсь, ты чего?

Джигит говорит:

– Выполнять-то выполняешь, а чего сегодня ночью делала?

Жена удивляется:

– Как чего? Спать легла, спала до утра.

– Нет, ты не спала, – попрекает джигит, – а стекла оконные лизала. И меня потихоньку изводишь. А намедни то же самое проделывала, своими глазами видел.

Жена говорит:

– С этого дня чтоб не смел мне эдакое в глаза говорить.

Обхватила она его и сдавила так, что чуть из кожи не вылез. Взмолился джигит, обещает ей:

– Ежели в живых оставишь, никогда больше и слова не скажу.

Жена ему:

– Чтоб я больше от тебя эдакого никогда не слышала.

– Клянусь, не услышишь, – уверяет джигит.

Спасся он от смерти, отпустила его жена.

Ладно. Жизнь идет себе потихоньку. У джигита в городе родственник жил, дядя по матери. Пишет он дяде письмо: «В такой переплет попал, подскажи, чего мне такое сделать, как быть?»

Дошло письмо куда следует. Вскрыл дядя письмо, читает: плохи дела у племянничка. Направился дядя в завод, где котлы пароходные делают, материалу набрал чугунного, велел баню выстроить. Вот баня готова, а дядя племянничку письмо отправляет: так, мол, и так, жду вас с молодой супружницей в гости. Получил джигит письмо. Отношения у них с женой теперь отменные. Доверяют друг другу. Письмо это жене прочел, жена радуется: в город поедут, шутка ли! Дядя заботливый – даже денег на дорогу выслал. Купили они билеты и в город поехали.

Добрались до города. Дядя с женою встретили родственников хорошо, душевно встретили. Племянника-то едва узнали, так с лица изменился: пожелтел, высох. Заплакали дядя с женою, на племянника глядючи. Обновок надарили – и племяннику, и жене его, переоделись они в обновки. Теперь так дело пошло – поели все, попили, дядя и говорит племяннику:

– Ступайте-ка вы, милые, в баньку. Баня у нас своя, хорошая баня.

Пошли они в баню. Пришли, а баня-то непростая: вся как есть из металла. Стоит дверь закрыть, как захлопывается с треском, будто замочек секретный в женском кошельке. Джигит и говорит жене:

– Ступай вперед, погляди там, воды хватит ли, веничек покамест попарь.

Та одна идти не решается. Муж опять ей:

– Ступай, чего ты мнешься, голову пока намочи. Я только бельишко скину и приду; ступай пока!

Пошла жена в баню, оглядывается. Только она порог переступила – тресь! – парень и захлопнул ее в бане. Она все ж таки успела его околдовать: орет джигит благим матом, жалеет стерву.

Тут и дядя подоспел. На раскаленный металл льют теперь сверху из трубы воду. Внутри, конечно, жар неизъяснимый. И воды там не приготовлено. Теперь туда, в баню-то раскаленную, жара еще припустили. Визг оттуда несется, вой да рев – не приведи Аллах. Джигита увели, а не то все вовнутрь кидался. Через три часа пошли проверили. Рассказывали потом: язык, мол, у нее трижды вкруг дверной ручки обвился, а сама, говорят, в змею обратилась да спеклась там дочиста.

Джигит с того дня на поправку пошел и душой постепенно успокоился. И жил себе припеваючи до конца дней своих.

В прежние времена жил один человек – рыбак. Рыбу ловил, продавал ее, тем и содержал свою многодетную семью.

Как-то раз, отправившись порыбачить, закинул он крючок – и попалось на этот крючок нечто страшно тяжелое. Настолько увесистое, что едва он вытянул груз на берег. Оказалось, что это чугунный сундук. На крышке сундука надпись выдавлена. Ни замка нет, ни запора. Сама крышка, однако, весьма плотно подогнана. Подумал рыбак, надпись прочел. Лежал сундук с такого-то года на дне, довольно долго лежал.