Array Народное творчество (Фольклор) - Татарские народные сказки

Только открыл он сундук, как пошел оттуда дым, а из дыму появился ифрит. И изрек тотчас:

– Человек, вот я тебя съем!

Взмолился рыбак:

– Детишек у меня уйма, если ты меня съешь, кто их кормить будет?

Ифрит отвечает:

– Я там лежал, ожидал, что к такому-то времени из сундука меня выпустят. Не выпустили. Оттого поклялся я, что любого, кто сундук откроет, сожру тотчас.

Сильно рыбак опечалился. И тогда пришла ему в голову одна мысль: понял он, что не удастся джинна-великана так просто, без хитрости, обратно запихнуть. После чего говорит ифриту:

– Ты здесь толкуешь, будто бы из сундука объявился. Да сильно здоров ты, брат, телом. Навряд ли ты из сундука вылез – я, видать, проглядел чего-то из-за дыму-то. Не иначе ты сбоку подлез. Тебе, брат, в сундучке этом ни в жизнь не уместиться.

Тот отвечает:

– Я точно из сундука вылез.

Рыбак будто сомневается:

– А ну-ка, попробуй обратно влезть, уместишься ли? Вот тогда я поверю.

Ладно. Тот на своем стоит:

– Коли не веришь, вот сейчас влезу!

Вдруг ифрит уменьшился и обратно в сундук полез. Поместился туда, а рыбак за ним крышку и захлопнул. Закричал ифрит изнутри:

– Эй, брат, выпусти меня отсюда!

Тот отвечает:

– Не выпущу. Коли выпущу, ты съесть меня грозился, оттого и не выпущу. А на твоем сундуке сейчас еще одну надпись сделаю: кто, мол, откроет, того и сожрут тотчас.

Ифрит тут застонал, наобещал всякого:

– Я своему слову хозяин. Выпусти, я тут долго сидел, не могу боле. Коли выпустишь, я тебе четыре озера укажу. Будешь в них рыбу ловить, рыба та страшно дорогая. Тебе того занятия на всю жизнь хватит.

Ладно, выпустил его рыбак. Поначалу дым из сундука повалил, потом и ифрит объявился. Показал рыбаку четыре озера: вот, мол, из этих самых озер лови. Говорит, будто рыбу из этих озер только падишахи едят.

Показал ифрит озера, распрощался и был таков.

Пошел этот человек на озеро, ифритом указанное, рыбы наловил. Эту рыбу купил у него сын падишаха. Много денег ему заплатил. Рыбу передал поварам. Повар ее почистил, еще чего надо сделал, уложил на сковороду и на плиту поставил. В этот миг появился на кухне старик некий при чалме и в чепане и проговорил:

– Эй, рыбы, клятву свою забыли?

Рыбы тут встрепенулись, головы свои приподняли, сказали:

– Мы клятве своей верны, – и обратились в черный уголь.

Сильно повара опечалились. Нельзя такое блюдо падишаху нести. Кинулись они рыбака искать. Попросили его:

– Принеси нам быстрее рыбин таких же.

Продал им рыбак таких же рыбин и ушел восвояси. Пришли четверо поваров, почистили рыбу, на сковороду уложили. Говорят:

– Теперь уж не сгорит.

Ну, вчетвером присматривают. И опять объявился некий в чепане:

– Эй, неверные рыбы, клятву свою не держите.

Рыбы головы свои приподняли, сказали:

– Клятву мы сдержим, – и опять углем обернулись.

Повара так и замерли: что, мол, за диво такое? Опять рыбака отыскали. Только уложили рыбу на сковороду, опять объявился старик при чалме и в чепане. Крикнул издали:

– Эй, неверные!

Ответили рыбы:

– Мы клятву помним, – и опять превратились в уголь.

Тогда позвали падишахова сына. Говорят ему повара:

– Что за странные рыбы, никак их зажарить невозможно, горят и в уголь превращаются. Три раза уже сгорели, пропади они пропадом.

Ладно. рыбака позвали. Спрашивает у него падишахов сын:

– Ты, брат, в какой воде эту рыбу ловишь?

– В таком-то месте на ваших землях одно озеро, – отвечает рыбак, – потом дальше второе озеро и потом дальше еще два озера – всего четыре озера имеются.

Послушал падишахов сын и удивился:

– Что ж они мне не встречались? Для чего и на свете жить, коли этих озер не знаешь!

И пошел падишахов сын эти озера искать. Искал-искал, не сумел найти. Не сумел найти и бросил в своих краях искать, а пошел в степь широкую. Шел-шел и дошел до некоего сада. В саду соловьи поют, цветы разные, яблони произрастают – такое приятное место. Чайхана даже имеется, только людей не видно. Нет в саду ни единой души. Тогда крикнул он громким голосом:

– Есть у этого сада хозяин, есть тут кто живой или нету?

В ответ донесся едва слышный голос:

– Есть живой человек, только я ходить не могу, ты сам ко мне подойди.

Ладно. Пошел он на голос. К толстому дереву подошел. На толстом дереве гнездо какое-то заметил. И кто-то есть в гнезде: половина тела – камень, другая – человеческая.

Спрашивает падишахов сын:

– Ты чего такой половинчатый?

Тот отвечает:

– Жена меня заколдовала. Да-да, – говорит, – к тому же каждый день сорок плетей мне всыпает. Исхлещет до крови и солью посыплет – такое дело.

Падишахов сын говорит:

– Где это твоя жена шляется?

Тот жалуется:

– Есть у нее тут один ифрит. Вот она возле него.

– А где, – говорит, – они расположились?

– Здесь, – отвечает, – неподалеку. Я-то их голоса отчетливо слышу, да только сам пойти туда не могу.

Двинулся падишахов сын в ту сторону. Видит, лежит некое тело непотребное. Увидел – и рядом за дерево спрятался. Бабы нет, лежит пока этот болезный один-одинешенек. Вот прибежала она к этому ифриту.

– Ах, душа моя, свет очей моих, – запричитала баба, – что ж ты и слова мне ласкового не вымолвишь? – Ноги целует этому ублюдку, чудищу непотребному. Обнимает, целует его, непотребного. Поделала эдак и кушать села. Тот, мол, лягушек, мышей нажарил. Ест баба да нахваливает: – Я, – уверяет, – у того мужа никогда так вкусно не ела.

Поцеловала она ифрита и убежала: мол, сбегаю кой-куда и вернусь сразу.

Подошел падишахов сын к ифриту, сел на грудь ему и говорит:

– Вот ты чем занимаешься!

Вынул свой нож алмазный и прикончил ифрита. После чего оттащил его далеко в сторону и бросил. Надел на себя платье ифритово и лег на его место. Баба тут прибежала, обняла его, приголубила:

– Ах ты, родненький мой, как же мне тебя вылечить, как же мне тебя на ноги поднять?

Тот отвечает:

– Я бы выздоровел, да ты сама хворая, оттого и я не могу на ноги встать.

– Свет очей моих, – говорит баба, – отчего ты не можешь на ноги встать?

Тот молвит:

– Вон ты мужа своего заколдовала – пойди расколдуй. Потом, – говорит, – город заколдовала, в озеро превратила глубокое. Расколдуй, тогда и я окончательно на ноги встану.

Пошла баба и мужа своего расколдовала: спрыгнул тот и своими ногами пошел. И город встал на месте глубокого озера. Баба, конечно, падишахова сына все за ифрита своего принимает. Говорит:

– Все я, душенька, сделала, как ты просил. Ну, выздоравливай же скорее!

Вскочил падишахов сын и прирезал ту злую бабу. После чего надел он платье свое и пошел того половинчатого разыскивать.

Нашел того человека и взял его падишахов сын с собою. Идут теперь, разговаривают промеж себя. Привел его падишахов сын и определил на хорошее место. Тот человек рыбаком оказался, у которого падишахов сын рыбу покупал. Перехитрил его тот ифрит из сундука, заколдовал: оказалось, ифрит тот с его женой шашни завел.