Вадим Коростылев - Король Пиф-Паф, или Сказка про Ивана-Не-Великана

Подпевая, вслед за ней поплыли в хороводе Душа Дуба и Душа Берёзы.

С окрестных деревьев понеслись тревожные трели соловьев. Голос Ивы стал ещё звонче:

От такой дерзости Чудовище даже оцепенел. Не знает, что и сказать! А Души деревьев продолжали кружиться и петь:

Закончив песню, Души деревьев плюнули в сторону Чудовища и удалились.

А из-под земли стали выбиваться мухоморы и чертополохи. Все снаряженные по-походному – с заплечными мешками, в шляпах. Только у мухоморов мешки – красные, в белую крапинку, а у чертополохов – из продолговатых чертополошьих листьев. И там где они выбивались, у окрестных деревьев тотчас опускались ветви и вяли листья.

Потом распахнулся зелёный куст, и на поляну выпорхнула Злючка-Колючка – модная дама в зелёных туфельках на высоких колючках, в зелёном плаще и перчатках с крагами на колючках, с пучком из колючек на голове и с веером из длинных колючек в руках.

– Кавалергады! – оглядев своё войско, восторженно воскликнул Чудовище. – Как есть, кавалергады! – И простерши руку, торжественно произнес:

В ответ на эту речь вверх взлетели красные в белую крапинку шляпы, и мухоморы, все как один, склонились в благодарственном поклоне. Чудовище ещё в больший раж вошёл:

При этих словах чертополохи упали на колени…

Прижав руки к сердцу, Злючка-Колючка присела в реверансе, потом послала Чудовищу воздушный поцелуй и восторженно закричала:

– Чудовищно!

– Назначаю тебя своей притворной дамой! – продолжал распоряжаться Чудовище. – Эй, Дикий Хмель!.. Или нет в лесу такого?

– Как не быть, как не быть! – выскочил из чащи Хмель, на ходу застегивая ливрейный фрак с вьющимися аксельбантами. – С приездом, Ваша Немилость! Все ждали, когда же к нам пожалуете, не обойдёте. Дождались!

– Что ж не вьёшься тогда возле меня? – усмехнулся Чудовище.

– А вот и вьюсь, а вот и вьюсь! – заюлил Хмель и поднёс ему, непонятно как появившуюся в его руках, желудёвую кружку. – Прошу, стопочка наилучшей белены. Особой!

Его Немилость лихо опрокинул кружку и крякнул от удовольствия:

– Повторить!

Тут откуда ни возьмись выскочила на поляну Девка-Бузина в фартуке из лопуха. В ушах серьги из гроздьев бузинных ягод, острые листики на голове в бигудях – видать врасплох застали, не успела прихорошиться. В руках у неё была вторая желудёвая кружечка.

Чудовище кружку взял и Хмелю поднёс. Но тот головой замотал, стал отказываться.

– Не потребляю-с! На молочной диете-с! Только для вас, Ваша Немилость…

– Ты же Хмель! – удивился Чудовище.

Хмель вьюном прошёлся по поляне, взмахнул рукой – и среди деревьев вспыхнула неоновым светом вывеска: ТАВЕРНА «ЛЕСНАЯ МАЛИНА». Чудовище обрадовался, ногами затопал и закричал:

– Гуляй, крапивное семя! Заводи пир горой, дым столбом, дым коромыслом! А некрапивные пусть плачут! Почему-то мне приятно, когда плачут! Почему бы это, а?

Злючка-Колючка, влюблёно глядя на него, только руками всплеснула:

– Вы же Чудовище!

– Вот! – назидательно поднял он палец и задумчиво огляделся по сторонам. – Надо разведать, нет ли поблизости какого царства-королевства? А то кого обижать будем?..

При этих словах царь Горох, который всё это время на пеньке сидел, встрепенулся, с пенька соскочил и быстренько улизнул с поляны. Он побежал в соседнее царство-королевство, что расположилось сразу за лесом.

Там же ни о чём знать не знали, слыхом не слыхивали, к завтраку готовились. Прямо перед дворцом, с витыми башенками и шпилями набекрень, накрыли огромный стол, заставили его стеклянными сулеями, заморскими высокими бокалами, графинами и кувшинами с разноцветными соками. За стол уже уселся царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, барон-пребарон всея Сказки Пиф-Паф. Сам ме́лок и худ, едва голова над столом торчит. Рядом застыла Нянюшка-мамка-кухарка-повариха. Сигнала к завтраку ждут. Вышли из дворца Часы Золотые Усы, на пьедестал взгромоздились, бить начали. Пиф-Паф с Нянюшкой пальцы загибают, считают. Часы Золотые Усы закончили бой, с пьедестала соскочили и, забрав его с собой, ушли. А царь- прецарь, король-прекороль и прочее радостно объявил:

– Ну вот! Раз Часы Золотые Усы возвестили царский завтрак, так тому и быть.

Нянюшка-мамка-кухарка-повариха засуетилась, стала Пиф-Пафа потчевать:

Пиф-Паф тотчас обиделся и отодвинул бокал с капустным соком:

– Это что ж, кочан заместо головы?

Но Нянюшка-мамка не растерялась:

Хватил царь-прецарь сока чесночного, да бегом к одному из дворцовых углов, на котором обозначились две зарубки: царского нынешнего росту, и, видимо, росту для Пиф-Пафа идеального. Примерился, но выше низшей зарубки не оказался.

– Вот! Соки пью, а росту не прибавляется. «Пей, батюшка, соки, будешь высокий!» – передразнил он Нянюшку-мамку. – Сколько лет меряюсь со своей меркой, а всё никак не перерасту! Мало меня! Нету меня почти что вовсе! Количества всё никак не наберу. Капуста, штоль, паршивая?

Подбежал к столу, схватил табуретку, да так грохнул её об пол, что та разлетелась на кусочки.