Мария Томарёва - Скандинавские мифы и легенды

В-шестых, Льесальфхейм, воздушные чертоги эльфов. Этот мир парит где-то между Мидгардом и Асгардом.

Светлые альвы – кузнецы не хуже гномов. Кроме того, они божественно поют и играют прекрасную музыку. Впрочем, всегда помнят о своём небожественном происхождении (из червей в протухшем мясе Имира) и держатся скромно.

В-седьмых, Муспельсхейм, огненное царство – оно существует ещё со времен Гиннунгагапа. Всё в этом мире состоит из пламени.

У ворот Муспельсхейма стоит на страже его правитель Сурт с огненным мечом наперевес. И никто никогда там не бывал, кроме коренных жителей – страшных огненных великанов.

В-восьмых, ледяной край Нифльхейм, такой же древний, как и царство огня.

И там только снег да лёд, иней да мгла. Да ещё ледяные великаны – злобный народ, и в гостях у них делать нечего.

И, в-девятых, Хельхейм, царство мёртвых.

Через все девять миров произрастает могучий ясень Иггдрасиль.

Крона его простирается выше небес. По ней гуляют четыре оленя, объедая свежие листочки.

На верхушке Иггдрасиля сидит орёл. Когда он машет крыльями – в Асгарде, Миргарде, Ётунхейме и других мирах поднимается ветер. А между глаз у орла устроился ястреб.

По стволу Иггдрасиля бегает белка по имени Рататоск.

Корни ясеня уходят глубоко под землю.

Первый из них находится в Ётунхейме.

Возле него в полутемном гроте бьёт источник мудрости, который охраняет великан Мимир – точнее, не весь Мимир, а лишь его отрубленная и оживлённая голова.

Пришёл как-то к Мимиру молодой Один.

– Дай мне попить из источника, – попросил он великана.

– Попей, – ответил Мимир. – Но мудрость нельзя обрести без лишений. Чего бы такого тебя лишить? Ладно, отделаешься малым – давай-ка сюда свой правый глаз.

– Глаз? – расстроился Один. – А нельзя, например, палец? Ну, ухо в конце концов…

– Не торгуйся, юноша, – сказал Мимир.

– Что ж, – вздохнул Один, – став мудрым, я одним глазом увижу больше, чем сейчас двумя.

И теперь на каждого, кто попадает в грот к Мимиру и наклоняется над его источником, из-под воды смотрит пожертвованный ради мудрости глаз Одина.

Второй корень Иггдрасиля – в царстве мёртвых, Хельхейме.

Рядом с ним развалился обросший перьями дракон Нидхёгг и грызёт его. Несладко приходится этому корню! Зато дракону – очень даже сладко. Ведь даже роса на священном дереве такая вкусная, что пчёлы – там, в верхних мирах, – собирают её вместо мёда.

Кроме сока Иггдрасиля, в меню дракона входит кровь, которую он высасывает из мертвецов. Мимо Нидхёгга-кровопийцы проходит каждый свеженький покойник на пути в царство мёртвых. Потому-то жители Хельхейма и выглядят такими иссохшими.

Иссохло бы стараниями Нидхёгга и мировое дерево, если б не его третий корень.

Третий корень тянется в Асгард.

Около него бьёт священный источник и живут три норны – богини судьбы.

Старшая норна зовется Урд, что значит «прошлое», средняя – Вернанди, «настоящее», а младшая – Скульд, «будущее».

Урд выглядит дряхлой старухой, Вернанди – женщиной средних лет, а Скульд – юной девушкой.

Норны знают судьбы всех миров и судьбу каждого существа – будь то ётун или альв, человек или ас.

При этом определённую заранее судьбу не могут изменить даже боги.

Правда, в отличие от людей, асы могут прийти к норнам и спросить, что их ждёт впереди. Естественно, они давно уже пришли и спросили. Например, каждому асу известно, в какой час и как именно он погибнет.

Впрочем, норны не всегда отвечают на вопросы, не всегда дают советы.

– Нет, – частенько говорят вещуньи самому Одину, – даже тебе не стоит знать, что из этого выйдет.

Чувствительная юная Скульд, отвечающая за будущее, в таких случаях обычно заливается горькими слезами…

Каждую долю секунды в каком-то из миров кто-нибудь рождается, и Урд, Вернанди и Скульд должны прийти к его изголовью и наделить младенца судьбой.

Они же ухаживают за Иггдрасилем – каждый день они черпают из источника воду вместе с грязью и поливают ею корень ясеня. Это помогает дереву пережить ненасытность Нидхёгга. Вода в источнике настолько священна, что грязь в ней – белого цвета.

У этого источника (зовётся он, как и старшая норна, Урд – это слово означает ещё и «судьба») асы частенько собираются на совет.

Асгард, край богов, расположен высоко в небесах.

Въехать на него можно по мосту, который называется Биврёст. Люди из своего Миргарда отлично видят Биврёст – это всем знакомая радуга.

Но горе самонадеянному человеку, великану или альву, сунувшемуся на Биврёст без аса-сопровождающего! Красная полоска на радуге – огонь, который немедленно сожжёт дерзкого наглеца.

Сторожит ворота Асгарда сын Одина, ас по имени Хеймдаль – у него золотые зубы, а родился он от девяти матерей, причём все они были сёстрами. Зато и стража породили надёжного.

В Асгарде располагаются чертоги богов и богинь. Самый прославленный из них – дворец Вальгалла.

В Вальгалле на своём троне Хлидскьявле восседает Один.

Трон устроен так, что, сидя на нём, можно видеть всё, что творится в девяти мирах. Поэтому от единственного зоркого ока верховного аса никому не укрыться.

А если что и укроется – у Одина есть расторопные осведомители: два ворона, которые время от времени облетают землю и возвращаются с новостями. Зовут воронов Хугин – «думающий» и Мунин – «помнящий».

У ног Одина лежат два волка – Гери и Фреки. Их имена значат «жадный» и «прожорливый». На пирах Один вкушает только мёд, а всю еду бросает под стол Гери и Фреки. Работа волков – подъедать за владыкой.

В компании Хугина, Мунина, Гери и Фреки Один частенько бродит по Мидгарду.

Превращаясь то в дряхлого старика, то в карлика, он стучится в дома людей. Если с ним обойтись негостеприимно – обязательно покарает.

Один – мудрейший из асов.

Вальгалла – не просто дворец Одина.

Это ещё и священное место, куда попадают воины, павшие в бою с оружием в руках. Каждый викинг мечтает о Вальгалле и, умирая на поле брани, просит товарищей вложить в его слабеющую руку меч или боевой топор.

Воины, населяющие Вальгаллу, зовутся эйнхериями.

Время эйнхерии проводят так – дни напролёт с наслаждением рубят друг дружку мечами на лугу возле Вальгаллы, а ночи напролёт – пируют. К ночному застолью все раны успевают затянуться, и воины – как новенькие.