Памела Трэверс - Мэри Поппинс с Вишневой улицы

– Как я рада, что ты вернулась, – сказала Телочка. – Мне так было одиноко!

Рыжая Корова поцеловала ее и принялась поглощать сочную траву с одуванчиками. За какой-то час полегло несколько золотоголовых полков. Ведь это была ее первая трапеза за столько дней! Ей сразу стало легче. И скоро жизнь ее вернулась в свою колею.

Первое время она так всему радовалась: как хорошо есть, не выбивая ногами чечетку, и ночью спать, а не вздыхать до утра на луну. Но мало-помалу в ней зашевелилась какая-то неудовлетворенность. Ее одуванчиковый луг был прекрасен, а Рыжая Телочка – такое солнышко, но ей хотелось еще чего-то, а чего – она и сама не знала. И наконец она поняла – ей не хватает звезды. Она так привыкла за неделю к танцам, все ее существо переполняла радость – и этим она была обязана звезде. Ей вдруг нестерпимо захотелось вернуть ее на правый рог и сплясать вместе огненную шотландскую жигу.

Она стала сердиться по пустякам, потеряла аппетит, в душе были пустота и мрак. Она часто плакала без всякой причины. В конце концов пошла к моей матушке, рассказала ей свою историю и попросила совета.

– Ах, ты, господи! – воскликнула матушка. – Вы думаете, милая, что ваша звезда – одна только упала с неба. Мне говорили, еженощно падают миллиарды звезд. Но, конечно, они падают в разных местах. На один и тот же луг две звезды подряд упасть не могут, во всяком случае на протяжении одной жизни.

– Так значит, если я стану путешествовать по всему миру… – в глазах у Рыжей Коровы вспыхнул огонек надежды.

– Будь я на вашем месте, – сказала матушка, – я бы, не теряя времени, отправилась на поиски звезды.

– Я, конечно, и отправлюсь, – приплясывая, сказала Корова. – Сию минуту».

…Мэри Поппинс замолчала.

– Вот так она, наверное, и попала на нашу Вишневую? – ласковым голосом спросила Джейн.

– Да, – прошептал Майкл. – Она ищет свою звезду.

Мэри Поппинс резко выпрямилась. Глаза утратили отрешенное выражение, она как будто проснулась.

– Сейчас же сойдите с окна, сэр! – строго проговорила она. – Пора выключать свет.

И с этими словами Мэри Поппинс пошла на площадку, где был выключатель.

– Майкл, – шепнула Джейн. – Посмотри скорее, там ли еще корова.

Майкл быстро выглянул в окно, всматриваясь в сгущающиеся сумерки.

– Скорее! Мэри Поппинс вот-вот вернется. Ты видишь ее?

– Не-е-т, – протянул Майкл. – Никаких признаков. Она ушла.

– Я так хочу, чтобы она нашла ее, – сказала Джейн. Она думала о Рыжей Корове, которая бродит по свету, мечтая, что к ней на рог опять упадет с неба звезда.

– И я тоже, – сказал Майкл и, услыхав приближающиеся шаги Мэри Поппинс, поспешно опустил штору.

Спустя немного времени Майкл проснулся в каком-то странном настроении. Он сразу понял, только открыл глаза, – что-то не так. Но что – он не мог понять.

– Какой сегодня день, Мэри Поппинс? – спросил Майкл, сбрасывая с себя одеяло.

– Вторник, – ответила Мэри Поппинс. – Иди прими ванну. Скорее! – сказала она, видя, что Майкл и не думает вставать. Он повернулся на бок, натянул одеяло на голову, и странное чувство усилилось.

– Что я тебе сказала? – произнесла Мэри Поппинс ясным, холодным голосом, означавшим ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

И тут Майкл понял: сегодня он будет плохо себя вести.

– Не пойду, – медленно выговорил он приглушенным голосом.

Мэри Поппинс сдернула с его головы одеяло и посмотрела на него.

– Не встану, – сказал Майкл. Интересно, что Мэри Поппинс с ним сделает?

К его удивлению Мэри Поппинс пошла в ванную и сама открыла кран. Пришлось взять полотенце и идти. В дверях он чуть с ней не столкнулся. Первый раз в жизни Майкл мылся утром один. Это означало, что он попал в немилость. Раз так, решил он, за ушами мыть не буду.

– Выпустить воду? – самым грубым голосом спросил он.

Никакого ответа.

– Ну и не отвечайте. Не заплачу, – сказал Майкл, и у него в душе зашевелилось мохнатое чувство. Он пошел одеваться, взял из шкафа самый лучший костюмчик, который носил по воскресеньям. Надел его и пошел вниз, ударяя ботинком по балясинам, что строго запрещалось: ведь стуком можно перебудить весь дом. Навстречу ему поднималась горничная Эллен. Майкл изловчился и выбил у нее из рук кувшин с горячей водой.

– Какой вы неловкий, молодой человек, – сказала Эллен и нагнулась, чтобы вытереть пол. – Я несла воду для бритья твоему отцу.

– А я нарочно, – спокойно проговорил Майкл.

Красное лицо Эллен побледнело от негодования.

– Нарочно? Ты нарочно меня толкнул? Какой ты плохой, гадкий мальчишка! Я скажу твоей маме…

– Говорите, пожалуйста, – ответил Майкл и побежал вниз.

Но это было только начало. Весь день все шло кувырком. Мохнатое чувство, поселившееся у него в груди, вытворяло самые ужасные вещи. Но хуже всего то, что после очередного озорства он чувствовал себя героем и замышлял новое.

Миссис Брилл на кухне стряпала булочки.

– Нет, Майкл, – сказала она ему, – я пока не могу дать тебе миску. Видишь, в ней еще есть тесто.

Тогда Майкл больно ударил миссис Брилл по ноге, она громко вскрикнула и выронила скалку.

– Ты ударил ногой миссис Брилл? Нашу добрую миссис Брилл? Мне стыдно за тебя, Майкл, – сказала мама, услыхав из уст миссис Брилл о происшедшем. – Сейчас же попроси у нее прощения. Скажи, что ты никогда больше так не будешь. Что ты раскаиваешься.

– А я не раскаиваюсь. И даже очень рад. У нее такие толстые ноги! – сказал Майкл и пулей вылетел в сад. Там он нарочно повалился на Робертсона Эй, который сладко спал, растянувшись на самом лучшем альпийском газоне. Робертсон Эй очень рассердился.

– Я скажу твоему отцу, – пригрозил он.

– А я ему скажу, что вы сегодня утром не почистили туфли, – ответил он и даже сам на себя удивился. Они с Джейн всегда защищали Робертсона Эй. Они его любили и не хотели, чтобы отец его рассчитал.

Но угрызения не долго его мучили. В голове его тут же созрела новая каверза.

Сквозь прутья забора Майкл увидел песика мисс Ларк Эндрю. Он ходил по газону и вынюхивал целебные травинки. Майкл тихонько позвал Эндрю, вынул из кармана печенье и протянул ему.

Пока пес с удовольствием жевал, он взял и привязал его хвост к забору обрывком веревки. А сам убежал, преследуемый гневными воплями мисс Ларк. Мохнатое чувство у него в душе все росло и росло – Майклу показалось даже, что он вот-вот лопнет.

Дверь в кабинет отца была распахнута настежь – Эллен только что кончила вытирать с книжных полок пыль. Майкл вошел туда, сел на стол отца и стал писать на бюваре – неслыханная дерзость! Конечно, он задел локтем чернильницу, она опрокинулась, и синие чернила залили стол, стул, гусиное перо и его выходной костюмчик. Размеры бедствия были ужасны, и Майкл испугался. Но внутренний голос проговорил: «А мне ни капли не стыдно».