Галина Красовская - Серебряное дерево

Только когда братья Рубако срубили все помеченные деревья, словоохотливому Хвойке пришлось замолчать.

Вскоре в лес приехали тележки, запряжённые оленями, и стали увозить срубленные деревья к Плошке. Деревья уезжали и долго махали ветвями.

А потом в лес явился мудрец верхом на Аргамаке. От радости Гранат всё время восклицал «вас-солибас!» и проверял, хорошо ли вспахивают землю, где будут посажены орешки.

Подозвав Чинария и Хвойку, мудрец достал из сумки два туго набитых мешочка и сказал:

— Вот земля, которую я взял от корней материнского дерева. Будете сажать орешки — не забывайте присыпать их этой землей. Может, в ней сила...

Чинарий спрятал мешочек в карман, а бережливый Хвойка, боясь нечаянно просыпать материнскую землю, отнес её в свою сторожку.

— Теперь, — сказал Гранат, — возьмите по тридцать три орешка и посадите их в разных местах. Только, чур, не сразу! Сперва посадит орешки Чинарий, ведь он у нас самый опытный лесничий. Через семь дней и ночей после Чинария сажай свои орешки и ты, Хвойка!.. Полежат орешки в земле всю зиму, а весной прорастут... Поливайте их непростой водой, а лучше родниковой, настоянной на лепестках цветов.

Чинарий важно кашлянул и, повернувшись к Хвойке, слово в слово повторил ему всё то, что сказал мудрец, на случай, если глуховатый Хвойка не расслышал. Хвойка покорно выслушал его и кивнул.

— Ещё тридцать три орешка ты, Чинарий, сохрани у себя. Эти не будут зимовать в земле, их мы посадим весной во-о-он на той поляне. А вокруг поставим тополя, чтоб защищали серебряные деревья... Та-ак, сотый орешек забрал Гематоген, а сто первый пусть останется у меня... — задумчиво закончил Гранат.

— Над сто первым орехом сам мудрить будет, — шепнул Хвойка Кореньку и робко обратился к Гранату: — А сажать-то как? Ничего ведь про деревья не знаем — вот беда...

— Да, — вздохнул Гранат — дерево неизвестное, загадочное, как сажать орешки — вас-солибас! — кто знает!.. Чинарий, я полагаюсь на тебя! Хвойка, делай всё в точности, как Чинарий... Трудитесь старательно и помогайте друг дружке... А у меня тоже есть дело, поработаю пока в тишине и покое...

Гранат влез на Аргамака и отправился в свой голубой домик.

Чинарий решил приступить к делу немедленно. Он хотел было позвать на помощь всех лесников, но подумал, что нечего ему знаться с лесниками, когда он в лесу самый главный и самый умный.

— Я вам покажу, как надо работать! — заявил Чинарий. — Лично мне помощники не нужны! Никому я не доверю сажать свои орешки! Пусть все знают, что первые серебряные деревья в Свирелии посадил лесничий Чинарий!

Хвойка снял шапку, почесал затылок и сказал:

— А мудрец велел помогать друг дружке...

Чинарий глянул на старика мимо носа, чтоб показать, что спорить с ним он считает ниже своего достоинства. Сбитый с толку, Хвойка опять снял шапку, хотел ещё раз почесать затылок, но передумал и отошёл к лесникам.

Лесные сторожа, обидевшись на Чинария, разошлись по домам, только Хвойка с Кореньком остались сиротливо стоять в сторонке. Хвойка косил на лесничего глазами сквозь очки, ловил каждое его движение, чтоб через семь дней и ночей тоже не ударить лицом в грязь.

Минули семь дней и ночей. Хвойка поспешил в сторожку за материнской землёй, развязал мешочек, и померещилось ему, будто не такая в мешочке земля, как у Чинария.

— Ох, беда, запропастились очки! — растерянно бормотал старик, хлопая себя по карманам. Он не привык ещё к очкам и то и дело их куда-то засовывал. — Вроде бы у Чинария землица была светлее... Спросить разве у кого-нибудь?.. Нет, не спрошу — засмеют... Да и не земля это тёмная — темно в моих старых глазах...

Хвойка начал старательно сажать орешки. Коренек выкапывал ему лопаткой ямки, клал в ямку орешек, присыпал каждый, как учил Гранат, щепоткой землицы из мешочка и поливал родниковой водой, настоенной на цветочных лепестках. Глядя на них, так же сажали орешки другие лесные сторожа. Они любили доброго Хвойку и охотно помогали ему, пока не были высажены все тридцать три орешка.

Настала зима. В голубом домике Граната, под красной его крышей, происходило что-то непонятное. Из трубы домика вдруг повалил жёлтый дым. Он не улетал вверх, а стал растекаться по улицам. Это оттого, что воздух над Свирелией, даже зимой насыщенный запахом цветов, был такой густой, что хоть режь его ножом. Он лежал над лесом голубыми и зелёными слоями. Струя едкого дыма не могла пробить отверстия в этом воздушном потолке, и дым растекался по улицам, заползал в дома, лез в глаза, в нос. Свирельцы лили слёзы и безостановочно чихали.

— Что — а-а-апчхи!.. — затевает наш Гранат? — с любопытством спрашивали женщины-свирельки. — Зелье, что ли, варит? Может, он и вправ-ду-у-у — а-апчхи!.. — добрый волшебник, колдун?

— Сами вы колдуньи-и-и — апчхи!.. На то он и мудрец! Не нашего это ума дело! — отзывались мужчины-свирельцы, хоть и сами изнывали от нетерпения узнать, что творилось в голубом домике Граната.

Они по очереди подходили к двери и деликатно стучали:

— Пусти нас, Гранат, мы тебе поможем. Но в ответ доносилось:

— Не надо... Благодарю вас... Вдруг разольёте что-нибудь...

Ещё недавно Гранат каждое утро любовался своими находками, что приносил из Ближнего леса. Он разглядывал засохших бабочек и стрекоз, за которых другой не дал бы и ломаного гроша, сухие веточки и разные камешки; он бормотал непонятные слова по-латыни и от радости шумно потирал ладонь о ладонь. А теперь все букашки, камешки и сухие ветки вместе с микроскопом были оттеснены в самый дальний угол комнаты.

Печку, где раньше старушка Ватрушка пекла Гранату пироги с ягодами, мудрец приспособил для других целей. Над огнём был укреплён котёл, который одолжила Гранату та же Ватрушка, над котлом подвешены пробирки и колбочки, в них клокотали разноцветные жидкости. В самом котле тоже что-то булькало, и с шипением лопались пузыри, когда Гранат выливал содержимое пробирок в котёл. Под потолком было приделано вытяжное устройство конструкции Фитилька. Через это устройство вытягивались наружу едкие газы — от них-то свирельцы и чихали, а некоторые граждане, по предписанию Гематогена, вынуждены были надеть противогазы.

Здесь, за голубыми стенками своей лаборатории, Гранат день и ночь изготовлял какие-то порошки и жидкости. А чего только не делал мудрец со сто первым орешком! Он выносил его на мороз и клал у жаркой печки, мочил в воде и высушивал, держал над едкими парами из котла, обрызгивал жидкостями и посыпал порошками.

Едва стаял снег, дом Граната перестал куриться дымом, и из дверей показался сам мудрец с лопатой в руках. Кое-кто из свирельцев, увидев, как он начал копать землю под окном, бросились ему помогать.