Антонина Дельвиг - Колдовской сапфир

Узнать эти подробности Сене было, конечно, очень интересно. К тому же за время рассказа девочка успела попривыкнуть к новой внешности друзей и уже не чувствовала себя с ними неловко. Между тем время двигалось к обеду. Пина критически оглядела Сенин наряд.

– Я думаю, тебе надо переодеться, – заметила она. – Пойдем ко мне, выберем что-нибудь подходящее.

Сеня не стала спорить. Как ни были хороши ее чисто выстиранные джинсы и тщательно залатанная рубашка, а для торжественного обеда в королевской семье они никак не подходили. Это Сеня понимала. Но до чего же с непривычки было неудобно в платье! Правда, оно оказалось таким красивым – если, конечно, зеркало не обманывало, что девочка примирилась со своей участью.

Королевское семейство собралось в большом зале с высокими стрельчатыми окнами, выходившими прямо в сад, Здесь когда-то, давным-давно, Сеня уже побывала – втроем с ящерицами, А было это после бесконечного путешествия по кротиному туннелю, незадолго до ночной скачки в травяных джунглях верхом на Белоснежке. Сколько же с той поры воды утекло… Сеню тогда, помнится, удивили необычные серебристые листья цветущего кустарника в саду. Впрочем, в тот день она поражалась столь многим вещам, что такие мелочи, как серебряная трава, уже не имели значения.

Их ждали. Никто не садился, и когда Агриппина с девочкой появились в зале, навстречу им быстрыми шагами направилась высокая женщина, одетая в длинное узкое серебристо-серое платье. Это была королева Агриэль. Надо сказать, она тоже сильно изменилась с того времени, как Сеня видела ее в последний раз! Драгоценная корона венчала пышную копну пепельных волос, и эта корона была тем единственным, что осталось от прежнего обличья королевы-ящерицы. Агриэль порывисто обняла девочку, с нежностью поцеловала светлую макушку, а потом, чуть отстранив от себя, глядя на нее увлажнившимися глазами, прошептала:

– Спасибо… Спасибо тебе за все! Если бы не ты… – она не договорила, но было и так ясно, что она имеет в виду. – Мы обязаны тебе своим счастьем, и я буду всегда думать о тебе как о своей любимой дочери…

Сеня от смущения зарделась, как алый мак. Нечего и говорить, насколько ей было приятно это услышать! Но она пришла в полное замешательство, когда сначала молодой король, а за ним и король-отец подошли, чтобы с поклоном поцеловать ей руку. К счастью, вслед за этим все сели к столу, и еда была настолько вкусна, что девочка позабыла обо всем – за время волшебного своего сна она успела порядком проголодаться!

После обеда детей отправили на прогулку. Сеня снова была верхом на Белоснежке и не уставала шептать своей любимице в ухо ласковые слова. Копыта стучали по плитам мостовой, и гигантские кувшины отзывались протяжной мелодией. Люди, завидев всадников, выскакивали из домов и громко выкрикивали слова приветствия и благодарности, Под копыта летели охапки белых и голубых цветов – теперь живых, не каменных, а кувшины звучали все громче и громче, ловя крики и звонкий смех счастливых жителей.

Вот, наконец, город остался позади, и лошади, приминая серебристую траву, помчались вдоль берега реки. Кругом горы! Наверху солнце! Рядом друзья! До чего хорошо!… От переполнявшего ее восторга Сеня вдруг закричала высоким срывающимся голосом, и эхо покатилось по долине. Филипп с Пиной решили не отстать, и троица, пришпоривая пятками лошадей, понеслась вперед, вперед, вперед, визжа и гикая! Каждый всем своим существом ощущал простор и свободу! Не было больше ни страха, ни тяжкого бремени ответственности, лежавших на детских плечах последние три месяца! Ощущение счастья было острым и пьянящим… Незабываемые мгновения!

Назавтра Сеню разбудило назойливое пение птицы у самого окна. Хоть здесь-то, во дворце, дали бы поспать спокойно! Девочка недовольно поморщилась и решила не открывать глаз. Впрочем, что-то в этих звуках было знакомое… И тут она окончательно проснулась – это же был милый скрипучий голосок Груши!

Сеня выбралась из-под кружевного полога, и тут же от окна навстречу ей метнулась птица. Груша сел девочке на плечо и несильно ущипнул ее клювом за мочку уха. Он словно хотел сказать:

– Ты меня бросила, а я все равно прилетел и люблю тебя несмотря ни на что!

Сеня очень обрадовалась. Она поспешно оделась. Праздник был назначен на сегодня – Дели подоспел как раз вовремя.

Город начал веселиться с самого утра. Повсюду играли музыканты, сопровождаемые протяжным пением кувшинов, а на дворцовой площади среди сахарных фонтанов уже плясали нарядные люди. В голубом небе, болтая длинными цветастыми хвостами, летали воздушные змеи – все-все разные; ярко раскрашенные, полосатые, глазастые, с высунутыми из зубастых, страшных пастей розовыми свисающими языками. Детвора с вытаращенными от возбуждения глазами – не хуже, чем у летающих змеев, – носилась по улицам, таская сладости с выставленных прямо на мостовой столов. Иногда они сбивались в кучки и, задрав головы, следили за красочным небесным представлением – драконы носились друг за другом, время от времени вступая в единоборство: Покровительница забавляла детей.

К вечеру на дворцовой площади состоялась церемония награждения. Король Астиан, облаченный в парадную золотую мантию, выступил с торжественной речью после которой под восторженные возгласы собравшихся, накинул на шею коленопреклоненной девочки голубую ленту с почетным орденом Саттара. Этой блистающей драгоценной звездой, несущей в центре древний герб королевского рода, воин награждался лишь в одном, весьма редком случае: если в результате его действий безнадежно проигранная битва оказывалась все же победной. Сегодня состоялось второе во всей истории народа награждение. Сеня поцеловала край королевской мантии и, встав с колен, вытянула вверх руку.

Толпа среброволосых людей, запрудившая площадь, взорвалась криками, а девочке вспомнилась Громадная Пещера… Она увидела вдруг золотую ленту, плывущую над головами ящериц, и услышала возглас надежды, вырвавшийся у той толпы. Те ящерицы и эти люди – одно и то же! Даже не верится! А к ногам девочки снова летели цветы. Сотни букетов устлали перед ней землю.

Тут грохнули пушки! В сумеречном небе рассыпался дождь звезд – праздничный фейерверк открывал карнавал. Быстро темнело небо над горами, а по долине носились тысячи и тысячи разноцветных огней. Они то сближались и, свиваясь в жгуты, огненными змеями плыли в воздухе, опускаясь порой к самой земле, где с быстротой ветра носились меж людей, огибая их, заставляя с хохотом бросаться прочь в разные стороны. Затем они вдруг рассыпались в светящиеся рои искр, и тогда казалось – это мириады светлячков мерцают над головами! Но вот искры сбиваются в огненные шары, а из них во все стороны с треском начинают бить золотые стрелы молний! Исчерпав запас огненных стрел, светящиеся шары мыльными пузырями медленно поднимались в вышину, где и лопались с оглушительным треском, порождая новые тысячи огней. Хотт потрудилась на славу!