Георгий Полонский - Не покидай

…Тиран, гнетущий треть планеты,

Однажды не прошел в поэты, -

С того и мучает людей.

Александр Аронов

В этом лесу было пленительно, иначе не скажешь. Малиновка завлекала своим пением. Каждый куст - буквально каждый! - угощал ягодой! Белки вели себя с непостижимой доверчивостью, словно ручные. И на всю эту идиллию сверху любовалось солнышко - такое ясное, будто сделали его для детского спектакля. Как, впрочем, и все остальное в этом райском уголке.

Принц Пенапью окликнул своего секретаря, задремавшего после завтрака от покойной езды на прекрасных рессорах:

- Фрикадель! Я вот думаю: отчего население не приводит сюда детей? Сколько прелести, сколько возвышающей душу пользы почерпнули бы дети среди этой природы…

От полусонного Фрикаделя поступил не столько словесный, сколько музыкальный ответ в том смысле, что он согласен: пусть приводят детей…

Стала сужаться тропа, по которой ехали их две кареты (во второй были телохранители и доктор); теперь Пенапью мог, не слишком высовываясь, погладить белку или сорвать орех. Нет, прелесть, прелесть что за путешествие - во всяком случае, вот этот его кусочек! Его Высочество даже изволил запеть - ариозо Рудольфа из "Богемы" ("А я любуюсь…" и т.д.)

Тут секретарь, которого что-то вдруг толкнуло, обрушился на принца - сперва придавил его, потом потащил назад, к себе, выкатив изумленно глаза и бормоча "тпрру!". Видимо, лошадей испугало что-то. Даже наверняка испугало. Что?

Полминуты спустя это устрашающее Что-то явилось в виде трех человекоподобных с чулками на физиономиях. Впрочем, нет - таких только двое: третий был по-своему аристократичен и имел под шляпой покрывающую лишь пол-лица черную опереточную маску. Он и объяснил деликатно:

- Спокойно, господа, это всего лишь ограбление. Ручонки - на затылок. И сюда, к нам… Будем благоразумны - будем живы-здоровы. А станем бузить от глупости и жадности - заработаем дырку между глаз.

Тут бедные путешественники и пистолеты увидели.

- Минуточку! - вскричал вытаскиваемый из кареты Фрикадель - впрочем, слабо вскричал и сипло. - Вы ведь не можете поднять руку на Его Высочество Принца Пенагонского…

- А что? Дипломатические осложнения будут? - спросила, издеваясь, маска N 1. А другая, чью веселость видно было даже сквозь чулок, сказала:

- Тогда пускай они свою ноту оставят во-он в том дупле…

- Да-да, в лесу иногда очень бывает нужна бумажка, - добавила маска N 3, давясь от смеха.

Жертвы налета жались друг к другу под толстым раскидистым вязом.

- Интересно, о чем мои телохранители думают? - полушепотом осведомился принц Пенапью у своего секретаря. А у того отшибло сейчас всякое понятие о должностных обязанностях: едва ли мог он ответить хоть на один вопрос своего шефа! Но тех, про кого было спрошено, принц тотчас увидел сам, поблизости от второй кареты: еще один бандит, самый низкорослый из них, привязывал этих двух верзил к дереву. Вздыхая и кряхтя, они старались не встретиться взглядами с принцем. Еще бы! - за его безопасность они ручались лично королю!

- Вот это, стало быть, и есть принц? - грабители оценивающе разглядывали Пенапью и даже крутанули его, как портновский манекен. - И сколько же папе не жалко будет отвалить за такого? - спросил маленький, когда освободился.

- Господа… с вас спросят за меня сразу два короля! Ибо еду я ко двору абидонского монарха… он ждет меня! Кстати, этот лес - он уже к Абидонии относится? - пытался затеять с ними диалог Пенапью, но никто не слушал его: - разбойнички были по горло заняты. Из багажных отделений обеих карет они вытаскивали на тропу сундуки, чемоданы… Лошади фыркали и шарахались при каждом приближении любого из этих темноликих негодяев.

- Господа, - пытался объяснить принц, - я охотно поделюсь своим имуществом, но тут не все мое… Вот это, например, и еще те коробки приготовлены в дар семье абидонского короля… Не могу же я к ним с пустыми руками…

Маленький вплотную приблизил к нему свое чудовищное лицо (принц ощутил запах изо рта, какую-то винную кислятину) и сказал:

- Не канючь. Пасть порву.

Фрикадель, которого, как и принца, не привязали почему-то, уселся под вязом и просто-напросто плакал, как дошкольник.

- Не надо, не надо было открывать им, кто я такой… - шептал принц, морща лоб. - Теперь возьмут в эти… как их? В заложники!

- Это все я! - от отчаянья секретарь дважды боднул головой ствол вяза. - Это я брякнул, Ваше Высочество… простите… я идиот!

Главарь банды подвел к ним вороного возбужденного красавца-коня, безупречного и гордого. Людская забота довершала и подчеркивала его совершенство дорогой попоной, наколенниками и подмышниками из белой кожи. Но вся эта упаковка не могла ручаться за кроткий, легко послушный человеку нрав. "Смотря какому человеку," - говорил дерзкий скошенный глаз.

- Имя коня? - спросил главарь.

- Милорд…

Рот под опереточной маской улыбнулся: главарь так и думал, что это - знаменитый Милорд.

- Последняя его цена?

- Ой… и не вспомню, знаете… Что-то фантастически дорого. Милорд считается одной из жемчужин нашей короны… папа вообще не собирался его продавать. Ни при каких обстоятельствах… ни за какие десятки тысяч…

- Папаша прав: таких красавцев только дарят! - захохотал негодяй. - Ну спасибо ему, я оценил! - он снял шляпу, чтобы проделать ею ритуальные взмахи ниже колена, означавшие, конечно же, издевку.

- Эй, Грыжа! - позвал он соратника, тотчас подошедшего. - Прими жеребца… Стреножишь ему ноги, да гляди - башку от копыта береги. Глаз да глаз за ним, понял? Ничего лучшего мы не взяли сегодня… Нет, не так: мы за последние два года нигде не взяли лучшего. Будешь ублажать его, Грыжа. И помни: он намного дороже тебя и любого из вас!

Грыжа принял повод и увел Милорда так, будто даму высшего света звал на тур вальса. А главарь опустился перед сидящим Пенапью на корточки:

- Хотели его на что-нибудь выменять у абидонского короля? На что?

- Выменять? Нет, сударь, как можно… Вы же сами сказали: таких только дарят! Но дарить папа велел только в том случае, если сладится моя помолвка с абидонской принцессой Альбиной. А нет - так нет…

Бандит посмотрел в детские глаза своей жертвы, гася в себе смех:

- Значит, все-таки выменять! На дочку королевскую. Глупейшая сделка! Дважды убыточная. Еще спасибо скажете, что я вам ее поломал.

Зачем-то он пощекотал травинкой Фрикаделя - тот серыми гипсовыми губами льстиво улыбался в ответ, полумертвый со страху.

Вдруг - выстрел. И еще два! Одни разбойнички в испуге наставили оружие на своих неопасных, полностью деморализованных пленников. Другие, уже осведомленные, бежали сюда, к своему главарю, срывая с лиц чулочные маски.