Элеонор Фарджон - Хочу Луну!

Из дупла высунулась Сова и спросила:

— Ты говоришь, у неё серые глаза?

— Ну да, серые, как сумерки.

Из норки выглянул Крот и спросил:

— Ты говоришь, у неё черные волосы?

— Ну да, чернее тени.

На лист присела Ночная бабочка.

— Ты говоришь, у неё белая кожа? — спросила она.

— Белее света звёзд.

И серая Сова решила:

— Значит, она нам сестра и мы должны постоять за нее. Если ей хочется Луну, надо отдать ей Луну. Ночь не права!

— Ночь не права! — согласился Крот.

— Ночь не права! — повторила Ночная бабочка.

А лёгкий ветерок подхватил эти слова и разнес по всему свету.

— Ночь не права… Ночь не права… Ночь не права… — шептал Ветер.

И все дети Тьмы сошлись послушать его, и совы, и лисы, и ночные певцы — козодои и соловьи, — и мотыльки, и мыши, и белки, и даже кошки, разгуливающие по крышам. А послушав Ветер, сами стали повторять:

— Ночь не права!

— Ночь не права!

— Ночь не права!

— Вы слышали новость? — пропищала Мышка Мотыльку. — Ночь не права!

— Конечно, не права, — сказал Мотылёк. — Я всегда это говорил.

А Соловей пел об этом так громко, что его песня долетела до Звёзд, и Звёзды стали повторять за ним:

— Ночь не права! Ночь не права!

— Что вы говорите? — спросила Луна, выплывшая на середину небосклона.

— Мы говорим и повторяем и будем повторять до утра, что Ночь не права.

— Тише, тише, — сказала Луна, — не спешите говорить так. Лучше обдумаем и обсудим всё хорошенько. Подождём до Первого Апреля и тогда решим, права Ночь или не права. А сейчас все по домам, скоро уже день.

Когда дети Тьмы разошлись по домам и настал рассвет. Ласточка полетела искать День, чтобы сказать ему про Дочку короля, которая плачет о Луне. Она увидела, как День выходит из-за моря, оставляя золотистые следы на песке.

— Ты словно первый жаворонок, — сказал День Ласточке. — Почему так рано?

— Потому что Дочка короля горько плачет, она хочет Луну и не может достать.

— Какой вздор, — сказал День. — И только из-за этого ты поспешила мне навстречу? Но почему мы должны отдать ей Луну?

— Потому, потому… — И Ласточка задумалась, чтобы найти ответ. — Ну, потому, что у неё голубые глаза, золотые волосы и розовые щёчки.

— Какая она богатая, — сказал День. — Зачем же ей ещё и Луну? Или ты хочешь поссорить меня с матушкой Ночью, лишь бы высохли слёзы на глазах у Дочери короля? Лети-ка лучше, дитя моё, по своим делам, а я примусь за свои.

И с берега моря День перешагнул сразу на луга, позолотив цветы и траву.

Из горного озера высунула голову красная Рыбка и спросила:

— Ты говоришь, у неё голубые глаза?

— Голубые, как небо! — ответила Ласточка.

С утёса свесила голову Ромашка.

— И золотые волосы? — спросила она.

— Как лучи Солнца, — ответила Ласточка.

Чайка застыла в вышине, чтобы спросить:

— И розовые щёчки!

— Розовые, как рассвет! — ответила Ласточка.

— Значит, она нам сестра! — громко крикнула Чайка и нырнула вниз с высоты. — И если она просит Луну, надо дать ей Луну. День не прав, что не хочет отдать ей Луну. Долой День!

— Долой День! — подхватила Ромашка.

— Долой День! — повторила за ней красная Рыбка.

А Ветер отнёс их слова к морю, и волны подхватили их и унесли к другим берегам. И все дети Света стали повторять за ним:

— Долой День!

— Долой День!

— Долой День!

И попугаи, и обезьяны, и даже слоны и шакалы. А Жаворонок выводил такие голосистые трели, что Солнце спросило его:

— О чём ты?

— Долой День! Долой День! Долой День! — звенел Жаворонок.

— Только не сегодня, — сказало Солнце. — С этим спешить никогда не стоит, надо всё обдумать и обсудить. Подождём до Первого Апреля, а там решим, прогнать День или простить.

Тем временем королевские сыщики пустились по городу на розыски принцессы. Кто выбрал главные улицы, а кто закоулки, кто рыскал по паркам, а кто заглядывал в кабачки и таверны. И всюду они находили подозрительные следы и подозрительных личностей и спешили с ними во дворец к Королю.

Сыщик Первый переоделся ночным сторожем и не успел выйти на улицу, как тут же увидел Бродягу в лохмотьях, который крепко спал на траве под деревом.

«Подозрительный тип», — подумал Сыщик и, склонившись над спящим, крикнул ему прямо в ухо:

— Где королевская Дочка, признавайся!

Бродяга приоткрыл один глаз и пробормотал:

— Первый переулок направо, второй налево, — и захрапел снова.

Сыщик бросился в переулок направо, затем повернул налево и очутился перед кабачком «Свиная голова». В кабачке на деревянных лавках за длинным столом сидели девятнадцать весёлых моряков. Они только-только вернулись из дальнего плавания к Гаванским островам, и тощий Хозяин и толстая Хозяйка угощали их добрым элем.

Сыщик отвёл Хозяйку с Хозяином в Сторону и строго спросил:

— Где королевская Дочка?

— Какая такая Дочка? — спросил Хозяин.

— Где-нибудь да есть, только не здесь, — ответила Хозяйка.

— Ах, вы ещё будете отпираться! — рассердился Сыщик. — Руки вверх!

И он арестовал Хозяйку с Хозяином, а потом, для большего спокойствия, и девятнадцать весёлых моряков и велел всем следовать за ним во дворец. А по дороге, для ещё большего спокойствия, арестовал и Бродягу, спавшего на траве под деревом. И привёл всех к Королю.

— Кто такие? — спросил Король.

— Подозрительные личности, ваше величество, — сказал Сыщик. — Вот он, — и Сыщик указал на Бродягу, — сказал, что ваша Дочка у них. — И он указал на Хозяйку с Хозяином. — А они отпираются. Значит, кто-то из них говорит неправду.

— Тем хуже для них! — сказал Король. — Всех подозрительных личностей — в тюрьму! И если до Первого Апреля они не докажут, что ни в чём не виноваты, мы их строго накажем. А вы получите награду!

Следом за Сыщиком Первым к Королю явился Сыщик Второй, переодетый покупателем, а с ним продавец тканей, сорок три продавщицы, Няня и ребёнок в коляске, да ещё сто восемнадцать покупателей.