Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян.

— А велики ли недоимки? — спросил молодой купец.

— Нам не сказано, про то начальник знает.

Пошёл молодой купец к начальнику, всё узнал. Велик долг, да если все товары до последнего продать, как раз покроется.

Пока он товары распродавал, пока платил крестьянские недоимки, только про бедняг и думал, а как сел на пустой корабль и в обратный путь тронулся, тут и вспомнил про отца. Да ведь когда дело сделано, жалеть не о чем!

Корабль в родную гавань вошёл, а уж на берегу встречают его и отец, и мать, и молодая жена, и старая нянька.

— Ну что, — спрашивает отец, — хорошего ли товара накупил в чужом краю?

— Не привёз я товара, — сын отвечает.

— Значит, деньги привёз?

— И денег не привёз.

Тут сын пал отцу в ноги, всё рассказал, во всём повинился. Но отец и слушать ничего не захотел, прогнал сына с глаз долой.

— Уходи куда хочешь, живи как знаешь, — сказал, — а твоя молодая жена, моя невестка, пусть при нас останется. Она ни в чём не виновата.

Но красавица только головой покачала.

— Нет, батюшка, — говорит, — место жены рядом с мужем. Что с ним станется, то и со мной будет.

— А я свою ненаглядную не оставлю, — сказала старая нянька. — Не для того я её с младенчества нянчила.

Поселились они втроём в маленьком домике вблизи гавани. Узнали нужду, узнали и тяжкую работу. Купеческий сын работы не боится, одно лишь его тревожит: реже улыбается молодая жена. Раньше по утрам весёлые песни напевала, а теперь всё больше молчит да глядит в морскую даль.

Вот и говорит он однажды жене:

— Ты царская дочь, а в бедности живёшь, не годится это. Виноват я перед тобой.

— Напрасно себя винишь, я не по богатой жизни тоскую, — отвечает она. — Мне бы отца повидать. Соскучилась я очень.

— Был бы у меня корабль, я бы твоего отца разыскал.

Тут старая нянька голос подала:

— А ведь турецкий корабль, тот, на котором мы в неволе томились, так в гавани и ветшает.

Купеческий сын старуху обнял:

— Спасибо тебе за совет. Как же это я сам не додумался! Стали турецкий корабль чинить. Красавица жена со старой нянькой на рваные паруса заплаты ставят. Купеческий сын прогнившие доски новыми заменяет, смолит днище и борта, начищает турецкие пушки до блеска. Закончил одну работу, за другую принялся: на корме нарисовал портрет молодой жены, на носу — нянькин портрет.

Из старого корабля нового не сделаешь, а в плаванье пуститься можно, хоть в близкое, хоть в далёкое. Купеческий сын в далёкое отправился — прямо из гавани в открытое море.

Плывёт корабль неведомо куда. В море — не на проезжей дороге, спросить не у кого. Рассказывали жена да старая нянька, что на острове жили, в белом дворце на горе посреди зелёного сада. Вон и остров показался вдали. Подплыли чуть поближе — нет, не то это место. Один песок да камни на том острове, только чайки по прибойной полосе ходят. Снова по морю рыщут, во все стороны море оглядывают. Вот опять остров, и опять не тот — голые скалы стеной из волн поднимаются, а над ними орёл высоко в небе кружит.

Поплыли дальше, дней-ночей не считая. Наконец увидели третий остров. Обрадовался купеческий сын: в точности всё так, как ему говорили, — большой остров, красивый город, белый дворец на горе посреди зелёного сада. Подошли к острову, принялись из пушек палить в знак приветствия.

Удивились горожане, и царь во дворце удивился: кто бы это к ним приплыл? Верно, знатный гость пожаловал! Кликнул царь первого министра и поспешил к пристани. Корабль уже на якоре стоит. Видит царь — на носу корабля старушка нарисована, и похожа она на старую царевнину няньку. А на корме портрет самой царевны. Словно живая, прекрасными глазами смотрит, отцу румяными устами улыбается. Обезумел царь от радости, бегом на корабль бросился. А министр… О министре потом речь пойдёт.

Начались спросы-расспросы. Купеческий сын всё рассказал: как разбойников-турок в море повстречал, как пленников выкупил, как царевну со старой няней от злой неволи освободил.

— Всех пленников я по домам развёз. Только твоя дочь мне дорогу показать не могла. Я с ней к своим родителям вернулся, стала она им любимой дочкой, мне — дорогой женой.

— Так будь же и ты мне сыном, — вскричал царь, — моей короны наследником! Привези мне дочку, чтобы в старости моим глазам светло было. Да поклонись своим родителям, передай, что твой отец мне братом будет, мать — сестрою.

— С радостью привезу, — отвечает купеческий сын. — Завтра же на ранней заре пущусь в обратный путь.

— Нет, погоди, — говорит царь. — Нехорошо царскому наследнику да царской дочери на старом турецком судёнышке плыть. Дам я тебе большой новый корабль, как вам подобает.

Тут первый министр в разговор вступил:

— Не забыл ли ты, твоё величество, что для такого случая царской дочери свита положена? Не повелит ли твоя милость мне поехать?

— И правда ведь, — отвечает царь, — поезжай! Так оно пышнее выйдет.

Недолго царское слово молвить, а корабль снарядить всё же время надо. Через сколько-то дней отплыл купеческий сын с первым министром, с проворными слугами из разукрашенной флагами гавани.

Пока корабль плывёт, время есть — можно про первого министра рассказать. Грызёт его злая дума, гложет чёрная зависть. Ещё только царская дочь подрастала, министр на ней жениться задумал, сделаться всего царства наследником. До поры затаился, никому про то ни слова не говорил. А когда расцвела царевна, словно пышный цвет в саду, собрался министр открыться его царскому величеству, да не успел — умыкнули проклятые разбойники красавицу. Теперь нашлась она, а что толку? Царевна-то чужой женой стала. Но не таков был первый министр, чтоб от своих замыслов отказаться. Дело ещё поправить можно, решил он, только спешить не надо.

Так он прикидывал-раздумывал, а корабль всё бежал по волнам да бежал.

Купеческий сын свою жену и старую няньку не там нашёл, где оставил. Не в маленьком домике на краю города, а в богатом отцовском доме. Отец и мать к себе их взяли, любили и баловали сынову жену, словно родную дочку. И на сына отец больше не сердится, ведь прогнал его от себя не со зла — для острастки.

Не успели напироваться, друг на друга нарадоваться, как опять сыну с родителями расставаться приходится. Торопит молодая жена, не терпится ей родного отца повидать. И первый министр торопит, у него своё в мыслях. А мысли те чёрные, словно тёмная ночь.

И вот на обратном пути тёмной ночью он чёрное дело, как задумал, так и сделал. В тот поздний час не спалось купеческому сыну, поднялся он на палубу, стоит на корме, на пенную дорожку смотрит. Тут и подстерёг его первый министр. Подкрался, словно кошка, что за птичкой охотится, и столкнул купеческого сына в море. Засмеялся и пошёл спать как ни в чём не бывало.