Феликс Кривин - Принцесса Грамматика или Потомки древнего глагола

Ну что за катавасия?
Не вижу кота Васи я,
Не слышу кота Васи я,
Такая вот беда!
Мы с общего согласия
Кота укатавасили,
Ушел из Катавасии
Кот Вася навсегда.

Не Васю ли, не Васю ли
Мы гладили и маслили
И лентами украсили
От морды до хвоста?
Где ж нынче, Катавасия,
Твое зеленоглазие?
Без Васи Катавасия
Уже совсем не та.

В непримиримом споре
И несогласье вечном
Живут на светофоре
Два ярких человечка.
И человечек красный
Пугливо бьет тревогу:
«Ах, нынче так опасно
Переходить дорогу!»
А друг его беспечный
Ведет себя иначе:
Зеленый человечек
Шагает наудачу
И, вперекор собрату,
Отважно вскинул ногу:
Смотрите, вот как надо
Переходить дорогу!
Зеленый цвет и красный
В непримиримом споре.
Такое разногласье
На общем светофоре!
Стоит по стойке красный,
Зеленый вскинул ногу:
«Ах, это так прекрасно
— Переходить дорогу!»

Прибегает Умный Ганс
В гости к Умной Эльзе:
— Мы с тобой имеем шанс
Поумнеть донельзя,
Если вместе заживем,
Как другие люди.
Ты с умом да я с умом —
Сколько вместе будет?
— Вместе?
— Вместе.
— Это как?
— А вот так: сложиться.
Я, к примеру, холостяк,
Ты, считай, девица.
Я, считай, не без ума,
Ты, допустим, тоже.
А теперь прикинь сама:
Если вместе сложим?
— Вместе?
— Вместе.
— Ум к уму?
— Сколько ж мы получим?
Единица к одному…
Нет, пожалуй, лучше
Единицу, скажем так,
Сложим с единицей.
Я, ты знаешь, холостяк,
Ты, считай, девица…
За окном сгустилась тьма,
Звезды смотрят косо —
Сколько ж будет тут ума?
Вот вопрос вопросов!

Ну, а время счет ведет
По другой системе:
К часу час и к году год
Прибавляет время.

И уже, согбен и сед,
С плешью на макушке,
Ходит в гости старый дед
К старенькой старушке.
Посидит часок в гостях,
Чаем угостится.
— Я, ты помнишь, холостяк,
Ты у нас — девица. —
И вздыхает старичок:
— Подсчитать бы только:
Ум, известно, хорошо,
Ну, а лучше — сколько?

Так и ходит старый Ганс
В гости к старой Эльзе.
Где он, где он, старый шанс
Поумнеть донельзя?
Никакого шанса нет
И как не бывало.
Потому что много лет
Время насчитало.
Уж оно-то без труда
Сводит все балансы:
Прибавляя нам года,
Отнимает шансы.

Умный умничать не будет,
Он и без того умен.
А дурак стремится людям
Показать, что умный он.

Дураку живется тяжко,
У него на сердце мрак:
Как дурачиться бедняжке,
Когда он и так дурак?

Змеилась речка в тишине,
Плетя витки излучин.
А там, на самой глубине,
Плотичку сом прищучил.
Вдали темнели берега,
Ершился лес на склоне.
И кот, окрысясь на щенка,
Мышонка проворонил.
Корову жучил таракан,
Сазан с лещом судачил.
И, как всегда, ослил баран,
Что конь весь день ишачил.
И каждый знал чужой шесток
И чтил не свой обычай:
Там выкомаривал сверчок,
Там гусь сычал, набычась.
Но всяк старался за двоих,
И разбирать не стоит,
Кто обезьянничал из них,
Кто был самим собою.
Их всех укрыла ночи тень —
И малых, и великих.
И как ни петушился день,
Но съежился и сник он.
И звезды счастья и любви
Зажглись над миром снова,
От них совели соловьи
И соловели совы.

Известный миру жук-рогач
Был в молодости жук-прыгач
И прыгал беззаботно.
Хоть утверждают знатоки,
Что вряд ли прыгают жуки,
Но молодому все с руки —
Скачи, куда угодно.

В семейной жизни жук-рогач
Был жук-строгач и жук-ругач,
Своих детишек жучил
За то, что дети — рогачи,
За то, что дети — прыгачи,
За то, что эти сморкачи
Отца родного учат!

Теперь состарился рогач.
Теперь он просто жук-брюхач,
Уж тут похвастать нечем.
Он не ругает прыгачей,
Он не ругает сморкачей,
Ругает он одних врачей
За то, что плохо лечат.

В доме улитки
Открыта калитка
Для всех знакомых улиток.
Но сколько улиток,
Столько калиток,
И все широко открыты.
У каждой калитки
Сидит по улитке,
У каждой досуга
В избытке.
Соседки,
Бросайте свои калитки,
Пожалуйте в гости к улитке!
Но собственный дом
Не покинет улитка,
Чтоб в гости пожаловать
К вам.
И ползают в гости
Дома и калитки,
Улитки — сидят по домам.

У верблюда не сложилась судьба,
Подвела верблюда жизнь, подвела.
У верблюда на спине два горба,
Не раскрывшихся к полету крыла.

И бредет верблюд пешком да пешком,
И свисают его крылья мешком.
И повисла на реснице слеза,
Заслоняя от него небеса.

Что же делать, что же делать, верблюд,
Если в небо нас с тобой не берут,
Если самый никудышный подъем
Мы не крыльями берем, а горбом?

Неизведанная даль голуба,
Нас тревожит и зовет высота.
Не у каждого сложилась судьба,
Но у каждого сложилась мечта.

В море светится Креветка,
В небе светится Луна.
Говорит Луне Креветка:
— До чего же ночь темна!

Вот такой же темной ночью
От нее уплыл сыночек.
Оседлал Кревет корвет
И — привет!

И теперь, морской бродяга,
Всем бродягам друг и брат,
Он плывет под черным флагом,
Как какой-нибудь пират.

Бороздят моря корветы,
А на них сидят креветы.
Нападут на чей-то след
И — привет!

Но как-то однажды
Из сумрачных недр
Пришел опаленный
Ветрами Кревет.

Он крикнул: — Мамаша!
Он крикнул: — Привет!
Он крикнул: — Готовь
Для Кревета обед!

Креветка всплакнула:
— Сыночек ты мой!
Креветка вздохнула:
— Вернулся домой!

— Не нужно истерик, —
Промолвил Кревет. —
Сошел я на берег,
Точней — на обед.

А завтра — была бы
Лишь ночь потемней —
Простимся, мамаша,
До будущих дней,
Простимся, мамаша,
До будущих лет.

Почисть-ка, мамаша,
Мой верный корвет.
Помчит он Кревета
Сквозь ночи и дни,
Пугая рассветы,
Сметая огни,
Чтоб в мире нигде
Не вставала заря.
— А ну-ка, мамаша,
Отдать якоря!

Вот какие есть сыночки:
Нет чтоб матери помочь.
Мать воюет против ночи,
А сыночек сеет ночь.

А Луне, ее соседке,
Помогают звезды-детки,
Зажигают в небе свет
И — привет!

В море светится Креветка,
В небе светится Луна.
Говорит Луне Креветка:
— Ночь уже не так темна.