Валентин Беспалов - Волжские сказки

А как позавтракает, сразу на рыбалку. И старается незаметно мимо соседского мальчишки пройти. Тот, как завидит внука Валю, своё начинает долбить:

— Зачем куроеда выпустил?

Ходил-ходил внук Валя на рыбалку, до августа доходился. Идёт однажды утром, подсчитывает, сколько дней до учёбы осталось. Идёт и видит — на сжатом поле здоровенный рыжий Лис выплясывает. Увидел внука Валю, приостановился, тявкнул:

— Здравствую, не узнаёшь?

— А почему я тебя должен узнавать? Пожал плечами внук Валя.

— А я тот самый рыжий Лисёнок, которого ты спас!

— От того и пляшешь?

— Да нет, мышкую я. Приструниваю, значит, мышиное племя, что б не очень за пшеницей охотилось. Подумал, пусть внук Валя побольше пшеничного хлеба поест за свою доброту.

— Спасибо, а я и не знал, что ты пшеницу спасаешь, — сказал внук Валя — а соседский мальчишка всё так и твердит, что ты кур таскаешь. А ни одной курицы у него не пропало.

— Язык-то без костей, — ухмыльнулся рыжий Лис. — Ну, бывай здоров, а я пойду посплю немного. Всю ночь напролёт работал.

Вильнул хвостом и был таков.

А внук Валя карасей, ершей и раков наловил, деду принёс, сказал:

— А на мышей-сусликов напасть-то рыжая!

Сова в роще разбойничала напропалую, и птицы не чаяли, как от неё избавиться. Помогла сорока. Она наделала такого шуму-гаму, что скоро не стало сове никакого житья. Полуголодная сова не выдержала, сказала:

— Раз житья нет, улечу из рощи!

— Скатертью дорога! — обрадовались птицы.

А кукушка вдруг печально прокуковала:

— Взгляните, кого гоните, над кем смеётесь!

Пригляделись птицы к забитой сове, сердце дрогнуло. Одни глаза да перья. Многие даже подумали: «И мы эту беднягу обижали?»

А кукушка снова печально прокуковала:

— Улетит сова, мыши разведутся. Мыши разведутся, корни деревьев перегрызут. Деревья упадут, рощи не будет. А рощи не будет, где гнёзда вить станете?

— Правильно кукушка говорит! — залился соловей.

— Верно сказал соловей, — проворковали голуби.

— Точно-точно сказали голуби! — зачирикали воробьи.

— Где воробьи, там мне делать нечего, — стрекотнула сорока и улетела.

— Так тому и быть! Пусть сова живёт! — отстукали дятлы.

— Голубчики! — всхлипнула сова. — А я-то сглупа всех проклинала!

Сова слёзы утёрла, приосанилась, задушевно сказала:

— Уговорили, остаюсь в роще. А чтобы мышей совсем не было, я совью в дупле дятла гнездо и выведу совят. Одной-то мне с мышами не под силу.

Выдался Студенец всем молодец. И статью, и ростом, и силой, и голосом. А вот сердце у него было ледяное. И потому он заботился только о себе, а до других ему и дела не было. Не успеет как следует продрать глаза — пойдёт колобродить по полям и лесам. Так наозорует, света белого не взвидят ни звери, ни птицы, ни люди. Никому скидки нет. То белых мух напустит за воротники людям, то щурёнка ко дну речки приморозит, то оседлает северный ветер и давай с посвистом-гиком тучи по небу гонять, землю и деревья холодом калить. — И в кого ты ледяным уродился? — плачет мать Зима.

— В тебя! — хохочет Студенец.

— И неправда, — качает головой Зима.

— А говорят, злости у тебя хватает!

— Это как на кого! Нерадивых не жалею, а работникам шубы шью, дома строю, хлеб припасаю, озимые тёплым одеялом укрываю. Потому-то встречают меня работники весело, а провожают с почестью. А ты? Студишь всех без разбора!

— Если выбирать, некогда будет и погулять! И хватит поучать! — вскинулся Студенец. — Вырастила, спасибо, а теперь — тебе порог, а меня не трог!

Настыли у Зимы от обиды слёзы льдинками, собралась она, ни слова не сказала, ушла. А Студенец на воле взялся ещё пуще озоровать. И приструнить некому. И скажи на милость, такой шатун, а приглянулся красной девице Веснянке. Она к нему то так подойдёт, то эдак, а ледяного сердца никак не проймёт. Куражится Студенец перед ней вовсю, обижает. То в овраг столкнёт, то сердце обморозит.

Видят люди — беда. Никак не растопит Веснянка ледяного сердца, сама вот-вот в ледышку превратится. А как угомонить бесталанного? И надумали. Принесли Веснянке вербу — цветок Зимы, говорят:

— Отнеси Студенцу, может, мать вспомнит, сердце отогреется.

Обрадовалась Веснянка и скорее к Студенцу. Увидел Студенец белые пушистые цветки вербы, вспомнил, как мать укладывала его на пуховую вербную постель, сердце дрогнуло. Даже сказал:

— Спасибо, Веснянка. Виноват я перед матерью, простит ли?

Обрадовались люди такому, испекли Веснянке жаворонка.

— Возьми, — говорят, — отнеси Студенцу вроде бы как привет от матери.

Веснянка скорее к Студенцу. Тот взял жаворонка, вспомнил колыбельную песенку матери, сказал:

— Что же мать живого жаворонка не отпустила? Или я и впрямь без сердца? Прислушайся, бьётся.

— Северный ветер на волю отпусти, тучи угони, — просит Веснянка, — может, и запоёт жаворонок.

Послушался Студенец, отпустил северный ветер, тучи разогнал. Забился в солнечном луче жаворонок, такую песенку запел… Студенец голову опустил, а сердце вдруг оттаяло.

Веснянка к людям:

— Студенец голову опустил, не смотрит на меня!

— Это беда — не беда! — весело сказали люди. — Не печалься!

Пошла Веснянка к Студенцу, а сама думает: «Чем приворожу друга-недруга?»

А люди надели праздничные наряды, костры зажгли, песни ласковые поют.

Слушает Студенец, удивляется. Кому люди песни такие поют? Поднял голову, увидел Веснянку, сердце расцвело. И пошёл вслед за Веснянкой через костры прыгать, не отстаёт, да так к ней и прилепился.

А люди теперь, когда летом вдруг прохладой повеет, говорят:

— Смотри-ка ты, Холодок пробежал! По матери разумник, по отцу озорник. И солнце ему нипочём, остудить пытается.

Стрекоза принесла на поляну весть — следом за ней идет Крапива.

Одуванчик тянулся-тянулся на цыпочках, ничего не увидел и капризно сказал:

— Что я буду тянуться? Раз Крапивы не видать, значит, и нет её! Чем время понапрасну терять, лучше с бабочкой поиграть.

Вьюн с высоты куста оглядел край поляны, где показалась Крапива, и пренебрежительно сказал:

— Крапива, что трава — зелёная и только. Не стоит о ней и толковать.

Роза выставила колючки и высокомерно сказала:

— Не думаю, чтобы Крапива не заметила моих колючек!

Колокольчик изо всех сил зазвонил:

— Крапива — не крапива! Крапива — не крапива!

Ландыш закутался поплотнее в свои широкие листья и равнодушно сказал:

— Я не слышал и не хочу слышать ни о какой Крапиве!

Когда на другой год Стрекоза прилетела на поляну, её встретила Крапива и благодушно спросила:

— Ты ко мне?

Однажды пошли девчонки в лес по грибы. Вместе с ними отправилась в лес и девочка Люба.