Лия Гераскина - СКАЗОЧНЫЕ ПОВЕСТИ

Настенька пообещала это мышке, и та убежала в свою норку.

А когда совсем рассвело, вошёл к Настеньке Горыныч. Был на нём плащ, усеянный серебряными звёздами, и остроконечная шапка. За ним шли слуги и несли скатерть-самобранку.

– Слушай, Настасья, – сурово сказал Горыныч, – жизнь Ивана от тебя зависит. Скажешь слово неладное – и покатится голова с плеч твоего Ивана. Слушай же! Много лет мечтал я владеть скатертью самобраной. Только её не хватало в моей сокровищнице. Теперь она моя. Но не слушает самобраная моих приказов. Что тут будешь делать? Плёткой её не высечешь, в темницу не упрячешь, в железо не закуешь. Знаю, что владеть ею надо вместе с девицей умницей-разумницей. Твоих приказов она послушается. Завтра к нашей свадьбе всё будет готово. Стол накроем скатертью самобраной. И ты ей прикажешь. Ну а если согласия не дашь, тогда... Помни, грозен я и беспощаден! Не посмотрю на красоту твою писаную. Выведу из темницы твоего Ивана, пусть полюбуется, как хватают его Настеньку за шелковы косы, как отсекают голову от шейки лебединой. Погорюет молодец да недолго. Следом и его голова слетит. Так и быть, окажу им милость – вместе заверну в скатерть самобраную да в одной могиле и схороню! В последний раз...

Но вбежавшие слуги не дали Горынычу договорить. Вскипел он:

– Как посмели вбежать?! Всех велю казнить!

– Не вели казнить! Иван сбежал... Цепи, словно нитки гнилые, порвал, замки стопудовые отомкнул!

Радостно вскрикнула Настенька.

– В погоню! – зарычал Горыныч и кинулся из палаты, а слуги – за ним.

Только их след простыл, как в окно влезает Иванушка. Настенька радостно кинулась к нему. На ходу она подхватила скатерть и заторопила Ивана:

– Бежим! Бежим скорей, Иванушка! Как же это ты выбрался, голубь мой?

Иван обнял её и сказал, что мышка принесла ему ладанку. Коснулся он родной земли, силой налились руки его богатырские, вспомнил он тут и про разрыв-траву, тронул ею цепи свои – и замки стопудовые пали к ногам...

Настенька заторопила Ивана:

– Надо бежать, как бы злодей не вернулся!..

Но Иван и не собирался бежать:

– Биться со злодеем Горынычем надо! Столько дорог исходил, чего только не натерпелся, пока не нашёл его, а теперь бежать? Нет уж. Биться с ним! Пока жив Горыныч, и зло живо будет. Опять люди сорока королевств от него наплачутся. Не позабыла ли ты, Настенька, про хлеб, сожжённый в своей родной деревне? Не забыла ли обиды свои?

Раздался гром, сверкнули молнии – в палату ворвался Змей о семи огнедышащих головах. Иван вытащил свой меч и, размахивая им, заставил Змея попятиться.

– Спалю тебя, ненавистный, испепелю, – шипел Змей, обдавая Ивана огнём из всех семи голов разом.

– Земля родная сохранит, – отвечал Иван, размахивая мечом, и, изловчившись, отрубил Горынычу одну голову!

Покатилась голова к ногам Настеньки.

– Рано радуешься, – шипел Горыныч, – ещё шесть осталось!

– Плохо считаешь, – закричал Иван и отрубил ещё голову.

– И с пятью головами управлюсь погубить тебя!..

– С пятью бы, может, и погубил, а вот с четырьмя-то, того гляди, не управишься, – перебил его Иванушка, отрубив ещё одну голову, – а воины твои рады будут твоей погибели: всем ты ненавистен.

И опять срубил голову.

– У меня три, а у тебя одна-единственная, – голосил Горыныч и, собирая последние силы, пустил из трёх голов сильную струю огня. Но Иван прикрыл рукавом глаза, взмахнул мечом и сразу две головы слетели у Горыныча наземь.

– Вот и сравнялись! – выдохнул Иван. – Прими же казнь от сына крестьянского Ивана за все твои чёрные дела, за хлеб наш сожжённый, за скатерть самобраную, за всех казнённых и замученных, за слёзы Настеньки. Кончилось твоё царство!

– Пощади!.. – захрипел Горыныч. – ...Всё тебе отдам... Оставь последнюю голову... Жить хочу!..

– Не слушай его, Иванушка!.. Руби последнюю! – приказала Настя.

Иван взмахнул мечом – и не стало больше в этом мире Змея Горыныча.

– Ну вот и сквитались, – сказал Иван. – А теперь, Настенька, бери скатерть – и в дорогу, домой... Долог наш путь.

– Как дорогу к дому отыщем? – спросила Настенька. Всё дороги мне теперь ведомы – и в лесу, и в поле. Да и в городах немало друзей нажил. Доберёмся, чай. Есть у меня к тому же поводырь: перо мудрого ворона приведёт нас домой.

И Настенька с Иваном покинули мрачный дворец Горыныча. А в родной деревне Настеньку с Иванушкой уж и не ждали. Никто не сомневался, что Горыныч их погубил. Скучно без них стало. Песни не ладились, пляски не получались, хороводы не водились. И вдруг откуда ни возьмись набежали весёлые песельники да затейники.

– Эй, девицы, что не веселы? Парни, что носы повесили? – спрашивали они у хмурых парней и невесёлых девушек.

– Какое веселье, когда наша Настенька пропала, – говорили девушки.

– Чему радоваться, когда наш Иванушка сгинул, – отвечали парни, – без них и песни не поются, и гармошки не играют, и пляски не пляшутся.

– Не надо горевать да заботиться, ваша Настенька с Иванушкой воротятся, – пропел песельник, а другой заиграл на гармошке и допел:

– Ваш Иванушка воротится со славою, победил он Змея семиглавого.

И тут под весёлую музыку гармошек и дудок вбежали в родную деревню Настенька и Иван.

В руках у Настеньки была скатерть-самобранка. Что тут было радости! Целований и обниманий!.. Насилу Иванушка и Настенька вырвались из объятий своих друзей. Выбежали из изб все жители деревни, пришёл и старик Степан, и кузнец, и даже бабушку Митрофаниху под руки привели девушки. Иванушка низко поклонился своим землякам и сказал:

– Здравствуйте, мои родные! Нет у нас с Настенькой ни матушки, ни батюшки. Сироты мы. Вы все нас вскормили-вспоили, добру и труду научили. Все вы для нас отцы и матери, бабушки и дедушки, братья и сёстры. И низкий вам поклон да любовь наша. А ещё поклон нашим полям и лесам, нашей родной земле, нашей деревне. Только на чужбине поймёшь вдруг, как все это сердцу дорого. Как со Змеем бился, чего только не перевидал – расскажу долгими зимними вечерами, а сейчас и вспоминать неохота, праздник наш светлый омрачать. Шли мы домой через пески сыпучие, через болота топкие...

– ...Через сорок королевств шли, – подхватила Настенька. – Выбегал навстречу Иванушке народ, в ноги кланялись люди. Избавил их Иван от лютого Змея. Дары дорогие выносили. Только ничего мы не приняли, зачем нам богатство? Мы и так счастливы.

– Дай-ка мне твой меч, Иванушка, – сказал кузнец, – я его перекую на серпы.

– За добрый меч спасибо, кузнец, – ответил Иван. – Только перековывать его на серпы пока не надо. Пусть висит, отдыхает. Не ровён час, другой какой враг нашей земле сыщется. Тогда мы с ним опять в бой пойдём. А сейчас попируем, друзья!

Настенька расстелила на траве скатерть самобраную, низко поклонилась ей, попросила её угостить всех сельчан. И тотчас на скатерти появились разные блюда, а на них – вкусные яства, жбаны со сладким вином, пироги да блины. Девушки стали просить Настеньку, чтобы рассказала она им, как жилось в неволе у Змея Горыныча.