Мстислав Русинов - Друзья поневоле, или Забавные истории заброшенного дома

— Ну, ладно, Сержант! Ноги в зубы и бегом! — сказал Хомо.

После недолгих сборов, во время которых Хомо приладил себе треснувшие солнцезащитные очки с одной дужкой, а на шипованный ошейник Сержанта был прикреплён значок почётного члена общества «Спасение животных», друзья дружно пошагали в город. Крыс с уважением и завистью смотрел им вслед.

— Ну, куда пойдём, Сержант? — спросил Хомо, когда они приблизились к городку. — К супермаркету?

— Ну да! Нас там как раз только и поджидают.

— Тогда пошли к церкви, — там все собираются.

Церковь была расположена ближе к центру города, и в том направлении шло довольно много народа, преимущественно пожилого возраста, — наверно, к вечерней службе.

По обе стороны от входа в церковь стояли и сидели побирушки самого разного пошиба, а также богомольные старушки. Появление Сержанта и Хомо, который к этому времени повесил себе на грудь Цыпину табличку, не только не вызвало у них большого сочувствия, но даже не выявило в них и капельки христианского сострадания. Их этой табличкой было явно не пронять.

— Послушайте, ребята, — сказал один небритый бомж с подвязанной ногой. — У нас здесь уже есть пара погорельцев: торчат тут третий год, — всё никак на обратную дорогу не спешат себе набрать. И теперь вы ещё откуда-то взялись. Здесь все места заняты. А ведь каждый огород занимает свой народ.

Сержант в упор тепло посмотрел на бомжа, и тот сразу заткнулся. Хомо протиснулся вперёд под недовольное бормотание богобоязненных старушек. Все они молились и чего-то там причитали.

Через несколько минут заскучавший Хомо довольно громко сказал:

— Ух! Многие молятся Богу, особенно, когда им что-нибудь оченно надо, но далеко не всем он верит и внимает.

А мы, Сержант, даже ни одной молитвы-то толком не знаем.

Такое богохульное заявление вызвало среди старушек-копушек прямо-таки суеверный трепет и бурю негодования.

— Изыди, изыди, сатана! Ах ты, антихрист! — замахали они на Хомо руками, прямо-таки горя желанием перекрестить его какой-нибудь клюкой.

К этому времени Хомо уже досталась какая-никакая мелочь от прихожан, и он с довольным видом потряс своим цилиндром перед носом Сержанта. Внезапно одна из проходивших мимо сердобольных прихожанок остановилась и начала рыться в своём кошельке, чтобы достать пару монеток для Хомо. Однако Хомо, не зная местных порядков и желая ещё больше привлечь внимание публики, вдруг как-то непроизвольно, по привычке, высоко подпрыгнул и сделал сальто в воздухе, умудрившись удержать свой цилиндр в неизменном положении, — всё-таки он недаром поработал в цирке. От неожиданности прихожанка уронила кошелёк, высыпав всё его содержимое в шляпу Хомо, и шарахнулась в сторону, толкнув при этом другую пожилую даму, которая, в свою очередь, так наподдала степенному старичку, державшему её под руку, что у бедняги вылетела вставная челюсть.

Чинное шествие было окончательно нарушено.

— Бог дал — бог взял, — только и нашёлся сказать ошарашенный Хомо. Пытаясь исправить положение, он глупо ухмыльнулся и, подражая церковному хору мальчиков, затянул тоненьким фальцетом, словно псалом:

Богомольные старушки, поначалу обманувшись церковным звучанием песенки, все дружно замолчали, а под конец так же дружно возмущённо загалдели. Проходивший в этот момент мимо Хомо и Сержанта пожилой джентльмен с жизнерадостной круглой физиономией втихомолку подмигнул им и быстро поднёс к носу Сержанта большую серебряную монету. Сержант взял её в пасть.

Услышав непривычный шум, в дверях церкви появился рослый служитель, держащий в руке длиннющий посох, — как у тибетского паломника. Вокруг Хомо и Сержанта образовалась пустота. Сержант первым почуял, чем пахнет дело.

— Слушай, Хомо, да ну их всех к чёрту, пошли отсюда, — сердито рыкнул он.

Упоминание чёрта ещё больше раззадорило старушек-копушек. В знак извинения Хомо бросил несколько монеток нищим, отшвырнул в сторону теперь уже ненужную табличку с Цыпиными каракулями и пошёл вместе с Сержантом прочь от божьей обители под облегчённые вздохи всех присутствующих. Порядочно отойдя от церкви, Хомо потряс в кармане мелочью.

— Не густо, — сказал он.

Сержант хмыкнул.

— А может, снова в супермаркет, а, Сержант? Наверное, там по тебе очень соскучились, — подначил Хомо.

Но Сержант угрюмо отвернулся. Как воровство, так и попрошайничество, были одинаково чужды его солдатской натуре.

Но Хомо и не думал унывать. Вместо этого он, как всегда, бодренько что-то запел:

Пройдя вдоль улицы, они приблизились к витрине маленького магазинчика и остановились. Собрав всю имевшуюся у него мелочь, Хомо купил кое-каких продуктов. Неожиданно Сержант выплюнул большую обмусоленную монету, которую он держал во рту.

— Ух ты! Так вот, почему ты помалкивал, — обрадовался Хомо и, подняв монету и обтерев её о штаны, прикупил ещё немного колбасы, крупы и дешёвого сыра для оставшейся дома компании.

— Пускай все порадуются, — с довольным видом ухмыльнулся он.

Хомо и Сержант уже было отошли от магазинчика, но тут их ждала неожиданная встреча.

Какой-то крепкий мужчина вдруг ухватил Хомо за лацкан его пиджачка и зычно гаркнул:

— А это ещё кто? Так вот, где ты шляешься! А что это у тебя?

Он протянул руку к мешку с продуктами. Растерявшийся Хомо оробел, но Сержант выступил вперёд и с угрозой ощерил свои грозные клыки. Мужчина отпустил Хомо и попятился.

— Это что за дела! Это ты такими вот друганами обзавёлся? — поперхнувшись, спросил он. Уверенности в нём явно поубавилось.

Сержант не любил разговоров на повышенных тонах и ещё шире улыбнулся улыбкой недообедавшего крокодила. Он ждал развития событий. По-видимому, мужчина и сам хорошо знал повадки животных, потому что он стоял спокойно и никак не провоцировал Сержанта.

— Привет, шеф! — сказал пришедший в себя Хомо. — Всё пьёшь? А как там Лили?