Александр Нечаев - Находчивый солдат

Было это или не было - поди знай, а как слышал, так и рассказываю.

Охотился как-то раз царь Пётр Первый, погнался за красным зверем, да и заблудился.

Вправо повернет - лес; влево поедет - лес; куда ни повернёт - везде лес стеной стоит. Деревья вершинами в небо упираются.

Кружил, кружил, в рожок играл - никто не отзывается. Должно стать, далеко от своих охотников отбился.

День к вечеру, а дороги нет как нет. Конь притомился, и самому отдохнуть захотелось. Только спешился, как услыхал - неподалеку кто-то песню поёт.

Вскочил на коня, поехал на голос и скоро выбрался на неширокую дорогу.

У обочины на камне солдат сидит и заунывную песню поёт.

- Здравствуй, служба!

- Здорово, - солдат отвечает.

- Откуда, куда, зачем? - спрашивает Пётр.

- Из отпуска, в полк, службу править. А ты кто будешь?

- Зовусь Петром, гнался вот за красным зверем да сбился с пути, а теперь хорошо бы в город попасть.

- Ну, ладно, - солдат говорит, - надо нам с тобой, друг, ночлег искать. До города и в день отсюда не добраться, а через час ведь совсем стемнеет. Стой тут, а я полезу на дерево, что повыше, погляжу, нет ли где поблизости жилья.

Влез солдат на самую вершину и крикнул:

- Тут влево, недалеко отсюда, дым вьётся и, слышно, собака пролаяла.

Спустился и повел Петра в ту сторону, где дым виден.

Пробираются напрямик, разговаривают. Пётр про службу спрашивает да про войну со шведами.

Солдат рассказывает:

- Солдатская доля - не своя воля. На войне-то всяко приходится: и жар донимает, и ветер обдувает, и дождём мочит, и ржа сердце точит. Офицеры да генералы, а особливо из чужеземцев, нашего брата, русского солдата, и за человека не считают, бьют батожьём без разбору: правого и виноватого. Коли бы солдатская воля да орудий и припасов поболе, давно бы шведа одолели. А так что: тянется война, конца-краю не видно. Вот солдаты скучают: иному хочется отца с матерью повидать, иной о жене молодой тужит, а иной скажет: «Хорошо бы царя повидать, все ему солдатские думы бы и рассказать».

- А ты-то царя видал? - Пётр спрашивает.

- Нет, не привелось, а слышал будто он нашим братом, солдатом, не гнушается. Справедливый, говорят, ну и крутенёк: за провинность и генерала палкой отлупит, как рассказывают.

Так они идут и идут и скоро вышли на широкую прогалину.

Перед ними высокая, большая пятистенная изба, крепким забором обнесена. Постучали - ответу нет, только собаки лай подняли.

Перемахнул солдат через забор, а на него два страшенных пса накинулись. Солдат саблю выхватил и зарубил собак.

Потом ворота отпер:

- Заезжай, Петруша; хоть и не по сердцу жильё, а всё от ночи ухоронимся, да и харчами разжиться не мешает.

Только поднялись на крыльцо, как навстречу им старуха.

- Здравствуй, бабушка, приюти дорожных людей на ночь да дай чего-нибудь поужинать, - солдат говорит.

- Нет у меня ничего для вас, и ночевать негде, уходите, откуда пришли.

- Коли так, придётся нам, Петруша, самим поглядеть, что тут творится.

Зашли в горницу, на лавке девушка сидит.

- Собери, красавица, поесть, не даром просим, за деньги, - говор солдат.

Девушка в ответ только мычит да рукой показывает и приветливо улыбается.

- Видишь, Петруша, немая на печь да на сундук показывает.

Открыл солдат заслонку, вытащил из печки жареного гуся; открыл сундук, а там чего-чего нет: и ветчина, и масло, и заедки разные - всяких кушаньев и напитков на двадцать человек достанет.

Поужинали, солдат говорит:

- Хорошо бы теперь на боковую. Куда эта дверь ведёт? Подавай, бабка, ключ!

- Нет у меня ключа, - ворчит старуха.

Приналег солдат плечом, понатужился - с треском дверь размахнулась.

А в той горнице оружие разное: пистолеты, кистени, сабли, кинжалы.

Заглянул солдат в горницу, закрыл дверь, сам думает: «Вот оно что, не к добрым людям угодили. По всему видать, хозяева - разбойники».

А Петру только и сказал:

- Тут негде лечь, пойдём на чердак ночевать, там просторнее да и посветлее.

Разыскал солдат два снопа соломы. Поднялись по приставной лесенке на чердак.

- Ты, Петруша, видать, очень крепко умаялся, ложись первый, а я караульным останусь, потом я посплю, а ты покараулишь.

Пётр только успел лечь - сразу уснул как убитый.

А солдат примостился возле люка с саблей наголо.

Немного времени прошло - шум, свист послышался. Ворота размахнулись, слышно - трое верховых приехали. Переговариваются:

- Куда девку девать?

- Запри в чулан покуда, сейчас некогда с ней возиться.

В ту пору старуха вышла во двор, рассказывает:

- Приехали на одном коне двое каких-то, собак зарубили, в горнице хозяйничали как хотели.

- Где они?

- Спят на чердаке, - старуха отвечает.

- Ну и пусть спят, вот поужинаем и управимся с ними - век не проснутся.

Ушли разбойники в горницу, стали пировать, и скоро все захмелели.

Старший саблю взял.

- Ну-ка, пойду гостей проведаю.

Идёт по сеням, слышит - спят, храпят в два голоса на чердаке. Пётр спит, беды-невзгоды не чует, а солдат притворяется: храпит, будто тоже спит; сам весь подобрался, сидит над люком, и сабля занесена. Разбойник безо всякой опаски раз, раз по лесенке - и только высунулся, как солдат отсёк ему голову, словно качан капусты снял.

- Одним меньше!

А те два разбойника вино пьют, третьего ждут, дождаться не могут. Поднялся один, кинжал прихватил:

- Куда он там запропастился? Наливай, я сейчас ворочусь.

Идёт по сеням, пошатывается. Слышно, на лесенку вступил... Солдат и этому голову отсёк так же, как первому. Потом таким же манером и с третьим разбойником управился.

Стала заря заниматься, будит солдат Петра:

- Вставай, друг Петруша, вставай! Ты поспал, а я повоевал; пора в путь-дорогу отправляться.

Проснулся Пётр, стал спускаться вниз, увидал - разбойники валяются:

- Чего меня не разбудил, вдвоём-то бы легче справились.

- Мне не привыкать стать, со шведами сражался, управлялся, а эта пакость не устрашит. Знаешь поговорку: русский солдат в воде не тонет и в огне не горит.

В сенях встретила их немая, стала мычать и руками размахивать. Насилу догадались, про что она сказать хочет: «Старуха убежала из дому».

Потом повела к чулану, на замок показывает и топор солдату подала.