Амалдан Кукуллу - Легенды народного сказителя

На этой плоскости, под этим небом соседствует, вступает в непосредственное соприкосновение ирреальный мир. Это сказочный город семи близнецов Хофтэгиз, волшебные горы, скалы, чудодейственные бассейны, люди-чародеи; летающий на другие планеты золотой сундук; рыбы, проглатывающие человека, чтобы доставить его на другой берег; перелетающие через горы и моря скакуны; оборотни; подземные царства, где хранятся «все драгоценности мира»; шапки-невидимки; сказочные дворцы, где «один камень из золота и серебра, другой из чугуна и мрамора»; волшебные бурдюки, из которых течет молоко или кровь, сообщая тем самым друзьям или родственникам ситуацию, в которую попал герой; волшебные птицы, которые могут распознавать правду или ложь; волшебные яблоки или розы, от которых у бесплодных родителей рождаются дети; ослепляющие глаза чудовищ золотые сабли и т.д. Здесь же, рядом со всеми обыкновенными людьми, живут и страшные отрицательные типы, чуждые и ненавистные людям, – это мифические или тотемические чудовища: Дэвы, Аждага, Эней, Гари-Нене или навеянные религиозными представлениями духи: Азраил, Шагаду, Шайтан, Сер-Ови, Дедей-Ови, Эшмедей, Нум-Негир и другие; все они – персонажи ирреального мира и корнями своими уходят в глубь тысячелетий.

«Агул небистоге – мозол кумек нибу», – говорят джугури. Буквальный перевод: «Если нет ума – счастье не поможет». Отличительной особенностью горско-еврейской сказки является непосредственное участие овсунечи в происходящих действиях. Он как бы служит комментатором, который тут же дает свою оценку или объясняет все то, о чем повествуется. По ходу действия лицо рассказчика бывает воинственным, гордым или просто выражает достоинство: он рад за добрые дела или успехи любимого героя. Часто сказитель, резюмируя тот или иной факт или поступок, дает свое назидание, полемизирует или насылает проклятия: «Хорошие дни молодых – радость для старших»; «У храбрецов нет языка, у них – дела»; «Герой не болтает, он делом доказывает»; «Если впереди радость – горе остается позади»; «Чем ничего – что-то и то лучше»; «Да чтобы Бог разорил его дом»; «Детьми клянусь, правду говорю»; «Чтобы и ваши глаза радость видели» и т.п. Рассказчиком часто используются поговорки, пословицы, афоризмы, изречения, проклятия, пожелания, клятвы и наставления. Вообще горско-еврейской сказке присуще изобильное использование других видов фольклора – превращаясь в притчу, она тем самым исполняет роль народной педагогики. Подобные моменты можно рассматривать как самостоятельные произведения словесного искусства, их нельзя отнести в собственном смысле к осознанной художественной установке. Они стихийно появляются в повествовании из-за того, что одно рассказчик помнит и знает лучше, а другое – хуже. Однако нельзя сказать, что эти приемы как-то разрушают последовательность повествования: в целом они все по-своему на месте, хотя зачастую и мотивируются не столько логикой развития действия, сколько прихотью рассказчика, по крайней мере внешне.

Неувядаемая прелесть горско-еврейских волшебных сказок выражается также и в описании величественной природы Кавказа, что свидетельствует о высоком напряжении творческой и поэтической фантазии: «В этом саду цветок с цветком перекликается, соловей -ссоловьем. Каждое дерево своего цвета, и у каждого цветка свой аромат...». Очень часто в наших сказках встречаются и такие выражения, которые по своему построению больше подходят к литературным произведениям: «Приближался вечер»; «Солнце успело дойти до середины неба»; «А день был по-летнему жаркий и душный» и т.д.

При рассмотрении национальной специфики и колорита горско-еврейских волшебных сказок следует принять во внимание тот факт, что горско-еврейский народ был непосредственным участником почти всех событий в Иране, а позднее в Дагестане. Глубокий анализ того, какие элементы встречаются чисто еврейского или библейского происхождения, требует изрядного труда специалистов, хотя очевидно, что во многих сказках сюжетная канва и вытекающая мораль повторяют библейские события. «Горские евреи, живущие с незапамятных времен между горскими племенами Кавказа, – обращает наше внимание И. Черный, – отличаются весьма резко от всех своих европейских соплеменников нравами и обычаями, которые они позаимствовали у своих соседей – горцев, живя между ними в течение веков и даже тысячелетий» [3]. Характерной чертой для горско-еврейских волшебных сказок являются пересказы действия или какого-нибудь факта. Подобные повторы делаются для того, чтобы обратить внимание читателя (слушателя) на что-то главное.

Итак, в чем же заключается национальная специфика горско-еврейских волшебных сказок? Вопрос этот может рассматриваться в комплексе признаков: история и судьба народа; обычаи, нравы и бытовые реалии; политические и религиозные воззрения; окружающая обстановка и соприкосновение с ней; влияние и преемственность культуры соседних народов; логика и здравый смысл мышления данного народа; родство и наличие в сказках других видов устного народного творчества; достоверные факты и образы действующих лиц; своеобразие языка и художественные средства; типизация образов и композиция; персонажи и их взаимосвязь; идейно-тематическая направленность и содержание произведения; сюжетные линии и манера рассказчика повествовать; географические и природные условия; архитектурные сооружения и многие другие факторы.

Еще раз отметим, что «для еврейской сказки характерно и заимствование огромного количества прямых и скрытых цитат, использование мотивов и сюжетов из письменной литературы, прежде всего библейской и талмудической. Более того, зачастую логика развития сказочного сюжета подражает логике Библии или традиционных комментариев. Еврейская сказка, даже сохраняя стандартный набор сказочных мотивов и сюжетов, в то же время отличается специфическими персонажами, особой мотивацией их поступков, победителя ждет особая награда. Еврейская сказка часто содержит в себе мораль, поучение, апологию религиозных ценностей, что в целом нехарактерно для народной сказки. Часто происходит слияние таких далеких друг от друга жанров, как волшебная сказка и притча» [4].

Бытовые или, как их иногда называют, реалистические сказки у горско-еврейского народа считаются очень распространенным и живучим жанром. Дело в том, что в основе бытовых сказок лежат достоверные факты, события, случаи, происшествия, которые из уст одного человека переходят в уста другого и постепенно, отойдя на неопределенное расстояние, превращаются из были в бытовую сказку. Репертуар бытовых сказок пополняется постоянно. И часто «виновниками» этого пополнения бывают гости – кунаки, приехавшие из других мест. Это они за рюмкой сухого вина и вкусного хинкала, что считается у горцев самым любимым блюдом, рассказывают о каком-то интересном случае, имевшем место в их ауле или городе, т.е. рассказывают о каком-то жизненном материале.