Льюис Кэрролл - Сильвия и Бруно

Говорят, в жизни есть вещи, которые происходят сами собой, автоматически, под действием рефлексов, как сказал бы физиолог (имея в виду, без сомнения, действие без рефлексии, подобно тому как латинское «lucus» происходит от «a non lucendo» [9] Lucus (роща) от «non lucet» (не светит) «Допустим ли мы, чтобы некоторые слова объяснялись „по противоположности“, например слово „lucus“ (роща) выводилось из того, что lucus, обладая густой тенью, мало „lucet“ (светит)» Квинтилиан, «Обучение оратора» .) Так вот, одним из таких действий было желание зажмуриться, словно мне что-то попало в глаз, а другим — побуждение сказать: «Можно я подниму малышку по лестнице?» Признаться, мысль о том, чтобы предложить помощь, пришла мне чуть позже: руководствуясь первым побуждением, я просто-напросто предложил ее и, прислушиваясь к собственному голосу, удивился этому неожиданному открытию. Служанка сделала паузу, в раздумье поглядывая на меня, а затем обратилась к малышке.

— Ты не против, солнышко? — спросила она девочку. К счастью, у ребенка не возникло ни тени сомнения.

— Пожалуйста! — только и сказала она, и на ее усталом личике заиграла слабая улыбка. Я со всей мыслимой осторожностью поднял ее на руки, и ее крошечная ручка доверчиво обвилась вокруг моей шеи.

Девочка оказалась совсем легкой — настолько легкой, что мне в голову пришла забавная мысль о том, что мне даже легче подниматься с малышкой на руках, чем без нее; и когда мы вышли на дорогу, изрезанную колеями и вывороченными булыжниками — все это представляло немалые трудности для бедного ребенка, — я незаметно для себя проговорил: «Давайте я лучше перенесу ее через все эти ухабы!» — не успев даже мысленно представить себе логическую связь между этими колеями и моей нежной ношей.

— Боюсь, это слишком затруднит вас, сэр! — воскликнула гувернантка. — По ровному она вполне дойдет и сама!

Но крошечная ручка, обвившаяся вокруг моей шеи, оказалась убедительнее любых доводов. Мне осталось только сказать:

— Да она легкая как перышко. Я еще немного понесу ее. Нам как раз по пути…

Гувернантка более не возражала; в этот момент я услышал голос какого-то мальчугана, босого, с метлой через плечо, который носился по дороге прямо перед нами, делая вид, что подметает ее.

— Дайте нам полпе-э-э-энни! — канючил маленький пострел, широко усмехаясь во все свое грязное личико.

— Никаких полпенни! — воскликнула маленькая леди у меня на руках. Слова показались мне излишне суровыми, но интонация была как нельзя более благородной. — Это просто маленький проказник! — И она рассмеялась таким серебристым и нежным смехом, которого я не слыхивал ни от кого, кроме Сильвии. К вяшему моему изумлению, мальчик тоже захохотал вместе с ней, словно между ними существовала давняя симпатия. Затем он подбежал к дыре в заборе и исчез.

Буквально через несколько минут он вернулся обратно, уже без метлы, держа в руке бог весть откуда взявшийся букет цветов.

— Купите букетик! Хороший букетик! Всего полпенни! — кричал он заунывным тоном профессионального нищего.

— Не покупайте у него ничего! — Таков был эдикт Ее Высочества. Она со смешанным чувством волнения и любопытства взглянула на мальчишку, бегавшего у ее ног.

В этот момент я взбунтовался и перестал обращать внимание на повеления монаршей особы. Упускать такие чудесные цветы, и притом совершенно незнакомые мне, из-за прихоти девчонки, пусть даже императорской крови, было просто грешно! Я не раздумывая купил букет, и мальчуган, засунув полпенни за щеку, перекувырнулся через голову. Глядя на него, можно было подумать, что человеческий рот — самый удобный на свете кошелек.

С каждой минутой удивляясь все больше и больше, я принялся рассматривать цветы; среди них не оказалось ни одного, который бы мне доводилось видеть прежде. Затем я обернулся к гувернантке.

— Неужели такие цветы свободно растут здесь? Я никогда не видел ничего подоб… — Но слова так и замерли у меня на губах. Гувернантка бесследно исчезла!

— Если хотите, можете опустить меня на землю, — тихо промолвила Сильвия.

Я молча повиновался, спрашивая себя: «А может, это сон?» Затем я заметил, что по обеим сторонам шагают Бруно и Сильвия, крепко держа меня за руки, как символ доверчивого детства.

— Ба, да вы очень выросли с тех пор, когда мы виделись в последний раз! — начал я. — Мне кажется, нам неплохо бы познакомиться еще раз. Знаете, я никогда не видел большую часть вас.

— Отлично! Давайте познакомимся! — с готовностью отозвалась Сильвия. — Это Бруно. Оно не слишком длинное, верно? У него всего одно имя!

— Неправда, у меня есть и второе! — запротестовал мальчик, укоризненно взглянув на юную церемониймейстершу. — Оно звучит — Эсквайр!

— Ах, да, разумеется, — согласилась Сильвия. — Я было и забыла. Бруно, Эсквайр!

— Так значит, вы пришли ко мне, дети? — удивился я.

— А помните, я сказала, что мы придем во вторник? — отвечала Сильвия. — Ну что, теперь мы выглядим совсем как обычные дети, а?

— В самый раз! То что надо! — отозвался я (мысленно добавив «хотя на самом деле — ничего общего!»). — А что сталось с гувернанткой?

— Она исчезла! — преспокойно отвечал Бруно.

— Что же, выходит, она — такое же эфирное создание, как вы с Сильвией?

— И да и нет. Ее, оказывается, нельзя трогать. Если вы наткнетесь на нее, вам будет плохо!

— Я думала, вы сами это заметите, — проговорила Сильвия. — Дело в том, что Бруно не нарочно толкнул ее, она ударилась о телеграфный столб и разбилась на две половинки. Но вы, видно, смотрели в другую сторону.

Я понял, что упустил поразительное событие: еще бы, проглядеть, как гувернантка разбилась «на две половинки»! Такое можно увидеть только раз в жизни!

— А когда вы догадались, что это Сильвия? — спросил Бруно.

— Сразу, как только она стала Сильвией, — отвечал я. — И как же вы справились с гувернанткой?

— Это все Бруно, — проговорила Сильвия. — Он прозвал ее Плизз.

— И как же ты сделал Плизз?

— О, Профессор научил меня, — важно отвечал Бруно. — Набираешь в грудь побольше воздуха…

— Ах, Бруно! — укоризненно заметила Сильвия. — Профессор ведь просил никому не рассказывать!

— Но кто же мог дать ей голос? — спросил я.

— Боюсь, это слишком затруднит вас, сэр! По ровному она вполне дойдет и сама!

Я удивленно поглядел по сторонам, пытаясь понять, кто же это мог сказать. Бруно лукаво покосился на меня.

— Я, кто же еще! — победно объявил он своим обычным голосом.