Ангел Каралийчев - Осенняя сказка

— Лечу, мама. Ещё роса не успеет сойти, как я вернусь обратно. Лежи в гнезде и жди меня.

Соловей расправил маленькие крылышки и полетел на виноградник дедушки Радойко. Там зрели спелые жёлтые гроздья.

Дедушка Радойко сидел под персиковым деревом и плел из прутьев корзину. Иногда он протягивал руку, срывал мягкий персик, съедал его и снова склонялся над корзиной. За спиной у него валялся пустой бидон из-под керосина. Время от времени дедушка ударял по нему палкой. Так он пугал птиц, чтобы они не клевали виноград.

Соловей сел на ветку над головой дедушки Радойко и стал чирикать.

— Дедушка Радойко, — говорил он, — позволь мне отщипнуть одну ягодку для моей больной мамы. Мама лежит в гнезде и ждёт. Можно?

Но старый дедушка не ответил, потому что не понимал птичьего языка. Просьба соловья показалась ему песней.

— Ох, как красиво поёт пичужка! — вздохнул старик, сдвинул шапку на затылок, потянулся и сорвал ещё один персик.

Птенчик испугался, взмыл кверху, отлетел в самый дальний конец виноградника и уселся на лозу. Огромные гроздья прозрачных янтарных ягод свисали с веток. Но соловей не хотел срывать ягоды без разрешения дедушки Радойко. Он спустился на землю и стал искать между корнями, не валяется ли где-нибудь упавший виноград. Под соседней лозой лежала одна ягода. Она упала с верхней ветки и так сильно ударилась о землю, что лопнула. Только птенчик потянулся к ней, как раздался невероятный грохот — это дедушка Радойко ударил палкой в пустой бидон.

Соловей в ужасе отскочил и полетел обратно к гнезду. Он уселся возле больной мамы и рассказал ей о своей неудаче.

— Ничего, не огорчайся, — вздохнула мама и нежно погладила его крылом по голове. — Ничего, мой птенчик, в другой раз принесёшь. Когда дедушка Радойко соберёт виноград, там нечего будет сторожить. Ты слетаешь туда, осмотришь кусты и где-нибудь найдёшь забытую ягоду. Ничего, мой маленький, успокаивала птичка соловья, а глаза её были полны слёз.

Опечаленный птенчик полетел в лес, уселся на ветку орешника и тяжело вздохнул. Как плохо, что он не смог помочь маме! Ему хотелось рассказать кому-нибудь о своём горе. И он запел, да так жалобно, что расплакался белый камень, стоявший неподалёку. Крупные каменные слёзы закапали на песок и чуть не отдавили ногу муравью, который случайно проходил мимо.

Муравей отскочил в сторону и удивлённо посмотрел на камень.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Соловей меня разжалобил. До того грустно поёт! Не могу сдержать слёз.

Муравей поднял большие круглые глаза к орешнику и крикнул:

— Эй, певец! Чем ты разжалобил камень? Расскажи мне.

Птенчик спустился, уселся перед муравьем и всё ему рассказал.

— Ты и вправду так переживаешь из-за одной ягоды? Нет ли у тебя других огорчений?

— Нет, — ответил соловей.

— Тогда ступай к поросшему мхом колодцу, что стоит около виноградника дедушки Радойко. Там на тропинке ты найдёшь не одну, а целых две ягоды. Каждый день после обеда дедушка Радойко ходит за водой. Вчера он носил большую спелую гроздь винограда, чтобы охладить её в колодезной воде. Когда он шёл обратно, две самые спелые ягоды упали на землю. Я долго не мог оторвать от них глаз. Всё думал: «Вот бы мне прикатить такую ягоду в муравейник!» Да куда там! Я уж и так её толкал, и эдак, всё напрасно. Ягода тяжёлая, а у меня сил мало. Не смог я её с места сдвинуть, сколько ни старался Ты слетай туда, одну съешь, а вторую отнеси своей маме.

Соловей помчался к колодцу и нашёл на тропинке две большие сладкие ягоды. Обрадовался, замахал крылышками, схватил одну, полетел к муравейнику и положил её у самого входа. Потом слетал за второй ягодой и отнес её больной маме.

Бабушка вытащила из печи сдобную лепёшку, завернула её в одеяло и куда-то спрятала. Ваня и его маленькая сестричка Куня обыскали все углы, даже под кровати заглядывали, рылись в кухонном шкафу, ещё раз отодвигали заслонку и смотрели в печь — всё напрасно, лепешка исчезла.

— Бабушка, дай нам попробовать! — попросил Ваня.

— Бабушка, дай хоть кусочек! — вертелась перед ней Куня.

— Тш-ш! Успокойтесь! Видите, я занята, — недовольно ворчала бабушка, сидя за прялкой.

Дети снова взялись за поиски.

— Бабушка, где же всё-таки лепёшка? — взмолился Ваня.

— Где ей быть? Пошла проведать ту ниву, на которой выросла. Соскучилась, видно, по родным местам. Ты разве не видел, как она выскочила? Да вот она, бежит по дороге. А за ней гонится Черныш.

Ваня и Куня прижались носом к запотевшему окну. Они увидели широкую белую дорогу. Крупные хлопья снега медленно падали на землю Снег покрыл деревья, маленькие домики, лес. И дети представили себе, как холодно и страшно сейчас в поле. Там снуют огромные злые волки, рычат и смотрят на село, где топятся печи и в небо подымаются струи дыма. Никто не осмеливается выйти в поле в такую пору! А здесь вдруг сдобная лепёшка выскочила из печки, вся в жару, стряхнула с себя угли и побежала! Отправилась проведать ту ниву, где она выросла!

— Бабушка, ты правду говоришь, что она убежала в поле?

— Конечно, правду.

Дети снова прижались к стеклу. Кружился снег, над белыми крышами вился сизый дымок. Медленно двигались по дороге буйволы в санной упряжке, нагруженной дровами. Вот они переехали через мост и снова скрылись за поворотом. Две детские головки обернулись к бабушке, которая, надев очки, сосредоточенно пряла. Было видно, что дети не на шутку встревожены.

— Бабушка, расскажи нам, где сейчас лепёшка, — сказали они.

— Ну, слушайте, — начала бабушка — Лепёшка вылезла из печи, осмотрелась, смахнула со спины угольки и проскочила в открытую дверь. Тихонечко прокралась по двору и пустилась бегом по дороге. За ней погнался Черныш, бежал до самого моста, но не догнал, потому что она неслась вперёд, как заяц. Черныш увидел, что гнаться бесполезно, гавкнул ей вслед два-три раза и вернулся домой.

Прибежала лепёшка через поле и очутилась в лесу. Только вошла в лес, откуда ни возьмись, волк, да ещё такой, у которого три дня во рту маковой росинки не было. Волк от изумления вытаращил на неё глаза, протянул лапу, но тут же отдёрнул: лепёшка была горячая.

«Стой! Куда ты бежишь? Я очень проголодался и хочу тебя съесть».

«Подожди, братец волк! — сказала лепёшка. — Лучше не ешь меня пока. Видишь, какая я горячая! Я хочу навестить то поле, где родилась и выросла. Ты подожди меня здесь, скоро я побегу обратно».

Поверил глупый волк, отпустил лепёшку, а сам уселся на тропинке и стал ждать.