Джоди Андерсон - Пташка Мэй и страна Навсегда

Мамочки!

Прямо перед ней, в кустах, кто-то сидел. Если, конечно, это был кто-то, а не что-то. Мэй отпрыгнула назад, а навстречу ей поднялся и поплыл по воздуху призрак.

Он приложил палец к бледным кривым губам и покачал прозрачной головой. Его немного трясло.

Мэй выставила перед собой руки. Ее ноги задрожали от страха, точно веревочки воздушного змея.

— Не подходи!

Привидение сунуло в рот палец и стрельнуло глазами по сторонам.

— Тише! Нет-нет-нет, не ходи к воде! Она в-в-вернется за тобой.

Мэй ошеломленно захлопала глазами. Она совсем не ожидала, что призрак умеет говорить, но быстро пришла в себя.

— Не подходи!

Привидение дернулось и вытаращило на нее печальные глаза.

— Умоляю, тише! Иначе нам обоим несдобровать. Тут есть кое-что пострашнее. А может, они уже бегут…

Мэй не стала его дослушивать и опрометью бросилась в кусты. Миг — и она снова оказалась на берегу. Девочка встала как вкопанная и ахнула. Перед ней лежала глянцевая водная гладь. По другую сторону озера высился лес, в который она только что убежала. Призрак стоял на том же месте. Его глаза беспокойно бегали, всматриваясь в чащу.

— Ничего не выйдет. Так отсюда не выбраться. Пойдем…

Он поплыл к ней.

Мэй замотала головой.

— Не смей!

Она обежала озеро кругом и снова бросилась в лес, продираясь через кусты. Нужно было только попасть домой. Как только она вернется…

Опять двадцать пять! Она снова выскочила на берег.

Мэй помотала головой и направилась к огромному вязу и группе сосен. На этот раз она пошла медленнее, раздвигая руками кусты. Ветка, еще одна и… снова озеро.

У Мэй задрожали губы. Тут что-то не так. Совсем-совсем не так.

Призрак наблюдал за ней, склонив набок огромную голову и вцепившись пальцами в подбородок.

— П-п-п-пойдем со мной! 3-з-здесь опасно.

— Нет!

Мэй убегала в лес еще трижды. Сердце колотилось все чаще, и каждый раз девочка неизменно выбегала к озеру.

— Так не бывает! — пролепетала Мэй. На ресницах у нее дрожали слезы.

Призрак снова поплыл к ней, вытянув вперед длинные костлявые руки.

— Пожалуйста, не плачь! На слезы сработает детектор!

— Отстань! Чего тебе от меня нужно?!

Призрак нахмурился. Жуткая щель его рта дрогнула, и уголки губ опустились вниз.

— Ах да, я совсем забыл. Давай начнем сначала. Меня зовут Тыквер. Я хочу тебе помочь!

Мэй отступила на шаг, подумав, уж не сон ли все это.

Призрак вдруг замер и прислушался, глядя в чащу на другом берегу. Мэй показалось, что она тоже слышит какой-то шум. Как будто собачий лай.

— Черные псы! — просипел Тыквер, и его унылые глаза в ужасе расширились. — Только не это! За тобой послали Буккарта!

Он затрясся, то поднимаясь, то опускаясь к самой земле.

— Бежим!

Призрак снова протянул к ней длинную руку. Девочка обвела взглядом лес. Определенно, это был собачий лай. Но лай разъяренный, переходящий в рычание, будто собаки загоняли жертву. И тут Мэй услышала еще один звук, от которого кровь застыла у нее в жилах. «Крак-крак-крак!» — затрещал кнут. Волосы у девочки встали дыбом.

Мэй посмотрела на Тыквера.

— А куда надо идти? — спросила она, скрестив на груди руки.

— В дверь! Охххх… Нам нужно торопиться!

— Я не вижу никакой двери.

Тыквер закатил глаза.

— Поэтому такие, как ты, всегда попадаются. Скорее!

Призрак метнулся к лесу и раздвинул ветки кустов. К удивлению Мэй, за ними оказалась черная дверь. Если бы не узенькая щелка вверху, из которой сочился голубоватый свет, могло бы показаться, что дверь стоит в пустоте и ведет в никуда. В середине большими красными буквами было выведено: «ДЛЯ УСОПШИХ».

Мэй вздрогнула: собачий лай слышался все ближе.

Тыквер поднял к двери руку, помедлил и сунул палец в рот, бормоча: «Тук-туки-тук? Туки-тук-тук?» Он сжал пальцы в кулак и постучал, выбивая странный ритм.

Дверь со скрипом отворилась. За ней оказался вовсе не лес, а черная пустота. Где-то далеко дрожал тусклый свет, похожий на мигание телевизора.

— Я туда не пойду! — Мэй попятилась и замотала головой. — С тобой никуда не пойду! Я хочу домой!

До них долетел пронзительный вой. Тыквер глянул на лес и повернулся к Мэй. Глаза у него были огромными, как блюдца.

— Это единственный путь! Сюда!

Теперь лай стал таким оглушительным, что у Мэй зазвенело в ушах.

— Что? Что там такое? — завопила она, перекрикивая гвалт.

Тыквер поднес ладонь к уху.

— Не слышу!

— Кто к нам несется?

Кррак-крак-крак!

До Мэй долетел треск падающих деревьев. Лай и визг нарастали. Девочка пятилась все ближе и ближе к Тыкверу, пока не наскочила на него. Тело ужалили холодные иголочки. Мэй посмотрела на призрака. Она боялась его, но то, что спешило к ним через лес, пугало ее гораздо больше.

— Я тебе не верю! — крикнула девочка.

Тыквер метался из стороны в сторону, заламывая руки.

— Придется поверить!

Раздался оглушительный треск. Мэй обернулась к лесу. Несколько дальних деревьев рухнули, словно что-то огромное и страшное смело их на своем пути. Мэй и Тыквер вздрогнули. Что бы это ни было, оно неслось прямо к озеру. У девочки подогнулись колени.

Белые холодные пальцы схватили ее за локоть. От этого прикосновения по руке пробежали холодные укусы, будто слегка ударило током. У Мэй перехватило дух. Призрак дернул ее и втащил во тьму. Дверь захлопнулась.

На берегу все внезапно стихло. Листья деревьев задрожали от рыка. С шумом нюхая воздух, запыхтели огромные носы, но из чащи никто не показался. На мгновение лес охватила настороженная, чуткая тишина, и неизвестные существа повернули назад, ломая тоненькие деревца, словно зубочистки.

По озеру бежала рябь. Сначала трудно было сказать, что ее вызвало: эхо падающих стволов или движение в глубине. Но круги становились все шире, затем под водой показалась тень, и на поверхность с шумным плеском вынырнуло маленькое создание.

Чихая и отфыркиваясь, оно поплыло к берегу. Длинное худое тельце выползло из воды и растянулось на земле, точно изжеванная резинка. Существо казалось на удивление мрачным и печальным, однако в этом не было ничего удивительного.

Пессимист лишился последних сил. Большие острые уши поникли, тощий хвост вытянулся в грязи, точно сдувшийся восклицательный знак. Несколько мгновений кот лежал ни жив ни мертв, а затем повел носом.

Пессимист, шатаясь, встал, хорошенько принюхался и, едва держась на лапах, пошел по следу Мэй — через грязь и прямо в кусты, к закрытому входу.

Подняв лапку, он робко поскребся в дверь. Понюхал. Еще поскребся. Потом встал на задние лапы, поднял нос и старательно им заработал.

Озеро у него за спиной забурлило. Но Пессимист не обратил на это внимания. Он слишком хорошо знал, что Мэй уходит все дальше и дальше.