Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 2: Сокрушение.

— Знаешь, Примула, мы, пожалуй, останемся в дупле. Нам нужно кое-что сделать, — ответила за Эглантину Рыжуха.

Примула даже опешила от такой наглости.

«Вот как? Тогда хватит церемоний, я и так слишком долго старалась быть вежливой!»

— Я, кажется, обращалась не к тебе, Рыжуха. Я знаю, что у тебя еще не совсем зажило крыло, поэтому тебе действительно лучше остаться в дупле. Ты летишь, Эглантина?

Эглантина неуверенно взглянула на Рыжуху, как будто спрашивая ее разрешения.

— Ну… пожалуй… если совсем ненадолго, — пролепетала она. — Не волнуйся, Рыжуха, я скоро вернусь! Обещаю, что сегодня же сяду за список. Можешь не волноваться, я не забываю своих обещаний!

— Конечно, дорогуша, повеселись как следует! — сладко пропела Рыжуха. — А я пока отдохну.

Когда Примула с Эглантиной вылетали из дупла, чтобы присоединиться к совам, резвящимся под восходящей луной, вдогонку им донеслось:

— Лучший отдых — это сон…

Радость переполняла Примулу, когда она летела рядом с лучшей подругой сквозь бархатную тьму ночи.

«Что за воздух сегодня — такой нежный и ласковый, мягче пуха новорожденного совенка!»

Красногрудая Руби, считавшаяся лучшей летуньей на всем Великом Древе, выписывала восьмерки прямо под лапами созвездия Большого Енота, медленно поднимавшегося на востоке.

Но Примула была осторожна. Она боялась почувствовать себя по-настоящему счастливой. Все может в любой момент измениться. Кроме того, ей было неприятно думать о странном списке, который собиралась составить Эглантина. И теперь она ломала голову, соображая, как бы, не упоминая о списке, поговорить с подругой о ее обидах на брата.

Примула нисколько не сомневалась в том, что Сорен и не думал сторониться сестры. Сегодня ночью он просто не мог взять ее с собой.

Примула как раз размышляла о том, как бы начать разговор, когда Эглантина внезапно сказала:

— Ну все, пора возвращаться в дупло.

— Что? Ты спятила? Ночь только начинается! Смотри, Большой Енот еще не поднялся над горизонтом. Я вижу только две его лапы.

— Ну и что? Сорен со своей стаей тоже улетел проводить метеорологические эксперименты.

— Но это же совсем другое дело! У них есть задание, они не могут просто развлекаться, как мы с тобой. Посмотри вокруг, никто и не думает возвращаться!

— У меня тоже есть дела.

— Какие же? — Летевшая прямо под Эглантиной Примула полностью повернула голову назад, как умеют делать одни только совы.

— Да так, просто дела, — рассеянно ответила ее подруга. — И еще я хочу спать… Лучший отдых — это сон.

«Лучший отдых — это сон? С каких это пор Эглантина стала повторять слова Рыжухи?!»

— Зачем тебе спать? Совы никогда не спят по ночам, тем более в такую прекрасную ночь, как сегодня!

— Ну… Просто я сегодня чувствую себя немного уставшей, — бросила Эглантина и, развернувшись, молча полетела в сторону Великого Древа.

Примула моргнула.

Может быть, с Эглантиной в самом деле что-то неладно? Может быть, у нее летнее расстройство желудка или лихорадка? Кажется, повышенная сонливость часто указывает на начало этой болезни.

«Глаукс Великий, только бы она была здорова!»

В это же самое время, когда Большой Енот неторопливо карабкался на вершину ночного неба, стайка друзей направлялась на север, к маленькому островку, похожему на крошечную каплю, сорвавшуюся с полуострова Сломанного Когтя.

Друзья летели проводить метеорологический эксперимент, порученный им Эзилрибом.

Тихая летняя ночь как нельзя лучше подходила для того, чтобы без помех разместить в воде небольшие поплавки, сделанные из грудных совиных перьев и скорлупок Га'Хууловых орешков.

— А для чего все это? — поинтересовался на лету Сумрак.

— Эзилриб хочет замерить воздушные потоки и различные виды течений в этой части моря Хуулмере, — ответил Сорен. — Для этого мы расставляем поплавки, а через несколько дней прилетаем и смотрим, куда они переместились. Не забудьте проверить, хорошо ли закреплены перышки, ведь по ним нам потом придется разыскивать поплавки.

Это была увлекательная работа.

Когда дело было сделано, Сорен предложил друзьям перекусить жареными крылышками летучих мышей, которые он прихватил с собой из столовой.

— Глаукс Великий, этот островок такой крошечный, что даже я чувствую себя на нем великаншей, — засмеялась Гильфи. — Где бы найти уютное местечко для пикника?

— Вон там! — Копуша кивнул головой в сторону северной оконечности острова. Там, не дальше трех махов крыла от берега, возвышались три скалы, в незапамятные времена отколовшиеся от острова. — По-моему, неплохое место.

Друзья опустились на скалы возле небольшого приливного озерца.

С удовольствием закусив крылышками, они принялись лениво смотреть на воду. Здесь было мелко, и можно было хорошо разглядеть дно.

— А морских звезд едят? — спросил Копуша.

— Это же рыба! — проворчал Сумрак.

— Они не похожи на рыбу, — возразил Копуша.

— Я бы не рискнул, — подал голос Сорен. — Вспомни, как воняло в дупле бурого рыбного филина из Амбалы!

— Хммм. — Копуша покосился на морскую звезду. Было ясно, что теперь он дважды подумает, прежде чем съесть ее.

— Не думаю, что эта еда полезна для наших мускульных желудков, — добавила Гильфи. — Все-таки кости и шерсть это одно, но Глаукс знает, из чего сделаны эти морские твари. Лично я не собираюсь экспериментировать!

— И все-таки они хорошенькие, правда? — не успокаивался Копуша.

Сумрак наклонился над водой и тоже уставился на морскую звезду.

— Так возьми ее себе, для красоты. Знаешь, эти звезды можно засушить. Глядишь, завтра сменяешь ее на что-нибудь у Мэгз, — буркнул он.

— СУМРАК! — хором закричали все трое.

— Она ведь живая! — возмутился Сорен. — Можно убить, чтобы поесть, но нельзя убивать ради удовольствия!

— Да какая она живая! Мозгов у нее нет, мускульного желудка тоже.

— Все равно она живая?! — отчеканила Гильфи. — Просто по-своему.

— Ну, может, ты и права, — согласился Сумрак и, оторвавшись от изучения морской звезды, поднял голову. — Эй! Что это там такое?

В самом деле, что-то трепыхалось в соседнем приливном озерце между двумя скалами.

Сорен приподнялся в воздух для броска на короткую дистанцию.

— Это клочок бумаги! — крикнул он, подцепив обрывок когтем. — Вернее, клочок клочка бумаги. — А потом, уже медленнее, добавил: — Или обрывок книжной страницы. — Он сощурил глаза, всматриваясь в расплывшиеся от воды буквы. — Великий Глаукс! Острый крупинкит! Да это же обрывок той самой книги, которую Вислошейка отобрала у Отулиссы!

Друзья мгновенно обступили Сорена и впились взглядами в его добычу.