Брайан Джейкс - Мэриел из Рэдволла

— Не горюй, старина, до свадьбы заживет.

Бригадир Тим отложил лук и стрелы:

— Да, придется нам позагорать на палубе этой лоханки — когда еще у старины Клэри заживет лапа.

Между Клыкачом и его пиратами разгорелась свара.

Кайбо решил, что имеет полное право выступать от имени всех остальных крыс, и они с Клыкачом с пеной у рта наскакивали друг на друга.

— Что ж вы зевали, когда я пришиб кролика копьем?

Бросились бы на корабль и вышибли бы их оттуда.

— Ага! Нашел дураков. Да сунься мы только в воду, кролики перестреляли бы нас всех. Плакала наша «Темная королева». Видал, как эти паскуды с ней разделались?

— Починить ее пара пустяков. Завтра бы вышли в море.

— Тебе-то, конечно, все пара пустяков. Ты у нас прыткий. Только пока что по твоей милости Тухлорот отправился прямиком в ад, а Фринк едва не двинулся за ним следом. Черт тебя дернул швырнуть это проклятое копье.

Лучше бы мы подобрались к ним поближе и уж тут показали бы…

— Что бы ты им показал, ублюдок?

Кайбо кинулся на Клыкача. Сцепившись, они покатились по земле; оба рычали и осыпали друг друга ударами. Казалось, громила Клыкач вот-вот разделается с соперником, но тут он налетел на кучу невольников и запутался в веревках, которыми те были связаны. Выхватив из-за пазухи нож, Кайбо приставил отточенное лезвие к горлу поверженного врага. Бывший главарь притих — он понял, что на этот раз победа осталась за Кайбо.

Тот решил не теряя времени укрепить свои позиции.

— Слушайте меня, болваны! — едва отдышавшись, хрипло взревел он. — Слушайте все! Сами видели, что наделали эти чертовы кролики — превратили корабль в хлам.

Утащили куда-то руль, штурвал, весла. Да еще и посадили «Темную королеву» на мель. Я вот что решил — надо нам идти назад, к Кривоглазу. В этом треклятом аббатстве есть чем поживиться. Капитан наш дело говорил. А ты, мразь, выбирай — или пойдешь с нами, только уж больше не вякай, или сдохнешь здесь.

Чувствуя, как лезвие ножа царапает ему шею, Клыкам судорожно выдавил:

— Твоя взяла.

Снайджер, размахивая мечом, приближался к Мэриел. На нее навалилось столько сальнорыл, что она не могла шевельнуться. Замерев, она смотрела на сверкающий клинок… Вот он уже взметнулся над самой ее головой… И тут откуда-то сверху прогремел зычный голос:

— Я тот, кто родился темной ночью в бурю!

Грозный сын Макгарни Тяжелое Крыло! Трепещите, сальнорыла! Каменноголов летит!

Обладатель громового голоса оказался совой устрашающих размеров. Он устремился вниз, схватил Снайджера клювом и подбросил его в воздух. Затем, издав звук, напоминающий одновременно и уханье, и карканье, врезался в толпу чудищ. Мэриел просто диву давалась. Сальнорыла бросились врассыпную, лишь мелькали маски да развевались балахоны из веток.

Каменноголов доказал, что получил свое имя по праву. Используя свою огромную голову как таран, он налетал на противника и наносил удары. При этом он без умолку рокотал, обращаясь к насмерть перепуганной шайке:

— Что, дрожите? Эх, кусты ходячие, не умеете вы сражаться. Не будь я Каменноголов, если за один присест не прикончу дюжину. Мне реку выпить до дна и съесть все фрукты в громадном саду — раз плюнуть. Недаром я Каменноголов Макгарни, смелейший из смелых, храбрейший из храбрых!

Мэриел и ее друзья быстро смекнули, что, ввязавшись. в драку, нанесут Каменноголову оскорбление. Поэтому они скромно стояли в сторонке, не мешая своему заступнику позабавиться. Те из сальнорыл, что еще могли двигаться, нырнули в свои норы и захлопнули мохнатые крышки. Тогда Мэриел схватила Чайкобой, Дандин поднял с земли меч, а Тарквин провел лапой по струнам своей ненаглядной харолины и легонько подтолкнул Дарри:

— Слышь, этого малого лучше не сердить, право слово, хорошенькое будет дело, если мы ему чем не глянемся.

Дарри пнул вожака сальнорыл, который тщетно пытался подняться:

— Да, совы, они ребята крутые, им лучше не перечить.

Полдюжины сальнорыл бросились в чащу. Заметим это, Каменноголов заскрежетал:

— Ну-ка назад! Живо в норы и дверь на запор! Иначе вам несдобровать. Сами знаете, я шутить не люблю. Мы, Макгарни, может, и не самые мудрые совы, но самые храбрые, это уж точно!

Затем Каменноголов повернулся к четырем путникам.

— Так, значит, вы из Рэдволла? — прогремел он. — Что ж спасовали перед этими трусливыми тварями? Сальнорыла, как же! Сейчас увидите, что у них за рыла. Ну-ка, ты, иди сюда!

Снайджер нехотя повиновался. Каменноголов сгреб его крючковатыми когтями и сорвал маску:

— Вот вам и сальнорыло! Всего-навсего ласка-доходяга. Тьфу, какой тощий, кожа да кости. Забросить, что ли, его на вершину гнилого дуба? Для меня это дело плевое.

Дандин вступился за злополучного Снайджера:

— Я думаю, с него хватит. Мы все тебе очень признательны, ты спас нам жизнь. Позволь представиться — я Дандин из Рэдволла, а это мои друзья — Тарквин, Мэриел и Дарри.

Каменноголов так яростно тряс им лапы своими когтистыми конечностями, что друзья едва не ойкали от боли. Затем он распахнул крышку одной из нор и поманил Снайджера:

— Полезай в свой погреб. И смотри у меня, не рыпайся!

Снайджер не заставил себя долго упрашивать. Каменноголов захлопнул за ним крышку и припер сверху тяжелым суком.

— Ух! С этим народом строгость нужна. По-другому не понимают. И то я их слишком разбаловал. Может, все-таки для острастки забросить парочку-другую на верхушку дуба?

— Слышь, старина, не стоит. Ты и так себя показал во всей красе, ей-ей. Ты, верно, живешь здесь в гордом одиночестве?

Каменноголов уставился на зайца и сердито лязгнул клювом:

— В одиночестве? С чего ты взял? Мы, Макгарни, спокон веку живем здесь семьями. Имею супругу, Громогласку, и четырех малышей — два сына, две дочки. Совсем еще желторотые, но дерутся — загляденье. Приглашаю на ужин. Познакомлю с семейством.

Казалось, невозможно было превзойти Каменноголова в воинственности, и все же Громогласка обладала еще более грозным нравом, чем ее неукротимый супруг. Четверо совят, к великому удовольствию родителей, то и дело затевали шумные стычки. Угощение, как ни удивительно, оказалось на славу. Специально для путников подали салат из белых грибов. Совы к нему не притронулись. Дандин решил, что осведомиться, чем же питаются хозяева, будет не особенно вежливо. Впрочем, маски из коры, валявшиеся вокруг совиного жилища, не оставляли на этот счет сомнений.

Наевшись, Тарквин решил отблагодарить хозяев — он взял харолину и затянул только что сочиненную песню: