Коллектив авторов - Сказки о животных и волшебные сказки.Татарское народное творчество: в 14-ти томах. — Том 1.

— Вернулись ли падишаховы батыры, много ли добра с собою привезли, отыскали падишаховых дочек, нет ли?

— Дочек-то отыскали, — говорит старик, —да только один из батыров, кажется, погиб, не вернулся.

— А свадьбы-то, — говорит, — сыграли уже?

— Нет ещё, — говорит, — как раз послезавтра должны сыграть.

Услыхав такую новость, Тан-батыр быстро пишет на стариковском доме вывеску: «Я, мол, известный умелец, тачаю сапоги, шью ичиги [57]женские, каковые и падишаховым дочкам на свадьбу не зазорно обуть». Разузнали об этом падишаховы дочки, пошли старика искать, на крыльцо его вызвали.

— Дедушка, — говорят, — мы слышали, ты ичиги шьёшь дивные, так сшей нам завтра к утру три пары наилучших.

— По такой-то цене завтра к утру приготовим, — заверяет их.

Только ушли падишаховы дочки, старик решает сразу за работу приняться. А джигит и думать не думает. Опасается старик, как бы, мол, впросак не попасть.

Джигит говорит:

— Ложись-ка ты, дед, спать, я сам к сроку всё приготовлю.

Старик со старухою спать ложатся. С наступлением полночи выходит Тан-батыр на улицу, вынимает из кармана яичко золотое, серебряное да медное: катнул их по земле, тотчас три пары ичигов шитых и выпали из яичек. Поднял их джигит, домой принёс и на стол поставил. Просыпается старик поутру, а джигит говорит;

— Вот, дедушка, ичиги я пошил, если придут за ними, скажешь, что ты их сам сработал. Как бы ни допытывались, не говори обо мне ни слова.

Чуть позднее приходят к старику падишаховы дочки. Вызывают его на крыльцо и говорят:

— Пошил, дедушка?

— Пошил, — говорит.

— Ну-ка, покажи, — говорят. Выносит старик ичиги.

— Вот, примерьте, — говорит, — подойдут ли?

Берут падишаховы дочки те ичиги, и очень они им по ноге и по душе, конечно.

— Кто их шил? — спрашивают.

— Я и шил, — говорит старик.

Заплатили старику немалые деньги. И спрашивают потом ещё раз:

— Ну, дедушка, говори нам правду, кто ичиги-то шил?

А старик на своём стоит: сам, мол, шил, и никто не помогал даже. Не верят ему падишаховы дочки. Говорят старику:

— Ладно, дедушка, мы отца упросим и срок свадеб передвинем на день, а ты, раз уж такой умелец, сшей нам всем по платью да чтобы ни единого шва на них не было, И к завтрашнему утру нам эти платья предоставь!

Заверяет старик падишаховых дочерей, что к утру всё будет готово. Не соглашался бы он, да Тан-батыр ему так велел, чтобы любой заказ принимал и не артачился. Ушли падишаховы дочки, а старик загоревал: как, мол, такие платья сшить? Невозможное дело!

Джигит говорит:

— Ты, дед, не беспокойся, ложись да спи до утра.

С наступлением полночи выходит Тан-батыр на улицу и яички, золотое, серебряное да медное, из кармана вынув, бросает наземь.

И выпадают из яичек три платья. Приходит он домой, платья развешивает. С утра пораньше падишаховы дочки прибегают. Старик им платья выносит. Смотрят падишаховы дочки в изумлении на готовые платья и спрашивают:

— А платья кто пошил?

Сомнение их берёт, конечно. Старик говорит:

— Я пошил.

Платят падишаховы дочки положенные деньги и говорят:

— Вот мы тебе ещё одно дело поручим, раз уж ты такой мастер, должен и с этим поручением справиться.

Старику делать нечего, соглашается он волей-неволей.

— Ладно,— говорит,— выкладывайте.

Говорит ему старшая сестра:

— К утру за городом должен быть построен большой медный дворец.

Средняя сестра говорит:

— И серебряный дворец должен быть построен.

Младшая говорит:

— Раз им по дворцу отстроишь, тогда и для меня возведи, да только чтобы из чистого золота.

Растерялся старик, опешил, но потом, на джигита надеясь, соглашается: попробую, мол, что получится, может, и построю дворцы, да.

Вот ушли падишаховы дочери, а старик в дом метнулся:

— Ах, — кричит, — пропали наши головушки, падишаховы дочки нам такое вот задание дали. — А сам дрожит и слёзы из глаз капают, — Что же нам делать? — причитает старик. — Видно, смерть наша пришла.

Джигит говорит:

— Не горюй, дед, ложись да спи, я сам всё к сроку приготовлю.

Выходит Тан-батыр в самую полночь из дома и катит в разные стороны три яичка: золотое, серебряное да медное. И встают в трёх местах три дворца, один другого прекраснее.

Утром будит Тан-батыр старика:

— Гляди-ка, — говорит, — вон они, дворцы-то, отстроены.

Старик, конечно, рад-радёшенек, мол, теперь уж падишах нас не тронет, не казнит за обман.

А падишаховы дочки уже тут как тут, прибыли. Увидев дворцы, понимают они тотчас, что это дело рук Тан-батыра. Вызывают они старика и говорят ему;

— Ну, дедушка, выполнил ты нашу просьбу? Старик говорит:

— Вы что, не видите разве?

— Сам построил? — спрашивают.

— А то кто же! — говорит старик, не хочет джигита славного выдавать, крепится.

Девицы ему, однако, не верят, смеются и за бороду его дёргают. Не приставная ли, мол, борода. Нет, настоящая. Потом, посоветовавшись между собой, говорят:

— Ну, ладно, дедушка, мы тебя за обман не виним, а только теперь позови нам того джигита, который эти дворцы построил.

Старик на сей раз вынужден джигита позвать. Увидев Тан-батыра, падишаховы дочки с плачем бросаются ему на шею.

Весть о возвращении Тан-батыра доходит и до самого падишаха. Вызывает он его к себе. Дочери говорят отцу:

— Вот кто нас от дивов спас, а братья ему страшное зло причинили.

После чего падишах, убоявшись могучего Тан-батыра, хочет не хочет, отдаёт свою дочь за него и говорит:

— С братьями поступай как знаешь, сам их суди, а меня уволь.

Призывает теперь Тан-батыр к себе старших братьев. И говорит им:

— Много вы мне вреда причинили, но не буду я вас казнить, а велю вам убраться из города прочь и на глаза мне никогда более не попадаться.

Уходят братья его, головы повесив. А Тан-батыр берёт замуж младшую дочь падишаха и сорок дней празднует, ещё сорок дней свадьбу справляет, после чего отправляется с молодой женой к своим родителям.

И по сию пору, говорят, живут они справно да ладно. Вчера у них был, сегодня вернулся.

41. ТУРАЙ-БАТЫР

Жила, говорят, в далёкие времена одна женщина. Три дома имела: один соседский, другой не построенный, а у третьего и сруб ещё не срублен. Вот она и жила в лачуге. А лачуга была знатная, всем домам дом: облаком крыта, ветром законопачена. Но хоть и бедно та женщина жила, а все ж не побиралась.

И был у неё, говорят, сын по имени Турай, громадного роста и богатырской силы джигит. Здоровался — без руки оставлял, верхом садился — хребет коню переламывал, а уж на майдане [58]никто не мог противостоять. Имя Турай-батыра с уст людских не сходило.

Но хоть и статью он удался, и на лицо пригож был, а девушки за него не шли. Пришлёт Турай сваху, а они только отмахнутся. Человек, в лачуге живущий, где невесту примет, где ребёнка растить будет?