Георгий Почепцов - Баклуша

Город всполошился не на шутку. Многие замечали в себе эту склонность к безделью. Вроде раньше не было, а теперь есть.

Поскольку доктора оказались бессильны, за дело взялся главный городской милиционер Иван Михайлович. Его сын Сережа пока не заболел, но ведь он уже в десятом классе, а дети остальных сотрудников, кто помладше, болели, и родители их тревожились. Вот эта тревога и заставила Ивана Михайловича заняться странным делом.

— Удивительно, — размышлял Иван Михайлович, когда вплотную занялся всеобщей сонливостью. — Почему эпидемия распространилась в определенных районах? Вот двое наших сотрудников живут в отдаленном районе, и никто из их детей не болен. А в ближних районах — почти все. Ведь болезнь должна была охватить всех без исключения.

Он снял трубку и позвонил в детскую поликлинику дальнего района. И там действительно заболеваний не было.

Тогда Иван Михайлович взялся за работу серьезно. К вечеру карта города была вся покрыта цифрами: когда и какие районы, школы, детские сады оказались в зоне этой странной эпидемии.

Болезнь начиналась всегда со школ. Оттуда приносили ее ученики и передавали своим младшим братикам и сестричкам, мамам и папам.

Сотрудники Ивана Михайловича разъехались по школам, но ничего интересного не нашли. Если эпидемия уже захватила школу, то там никого не было, кроме отдельных учителей. А если она еще не начиналась там, то тоже ничего нельзя было обнаружить. Как болезни удавалось вдруг в течение нескольких часов завладеть очередной школой — оставалось загадкой.

Из-за того, что школы, уже заболевшие, оказывались неинтересными, Иван Михайлович отправился в «здоровые» школы. Он ходил и смотрел, смотрел и сравнивал.

Так он пришел в одну из школ, откуда еще не поступало сообщений об эпидемии.

Было утро. Солнце играло на замках портфелей школьников, бодро спешивших на уроки. Ведь с утра человек всегда весел. И останется таким, если ему никто не испортит настроения. Все было как в любой школе. Только одно… Только одно привлекло внимание Ивана Михайловича: почти каждый школьник нес в руках трубочку для пускания мыльных пузырей. Знаете, те, что продаются в универмагах и игрушечных магазинах.

«Это у них мода такая, наверное», — подумал Иван Михайлович и решил понаблюдать дальше.

Вот остановились трое ребят. Решили, видно, пустить свои мыльные пузырьки по свежему ветерку. И пузыри полетели, светясь всеми цветами радуги. Школьники провожали их радостным смехом.

Иван Михайлович пошел дальше. Но что-то вдруг заставило его остановиться и оглянуться на ребят.

Несколько пузырей лопнули у них над головами, не улетев далеко. И ребята сразу же изменились. Они стали зевать, потягиваться, через силу открывая глаза. О школе они уже забыли.

То и дело останавливались целые группки таких зевающих. И неизменно кто-то из них держал в руках мыльную трубочку. Некоторые бросали свои портфели на землю и укладывались спать прямо на тротуар. Кое-кто брел к ближайшей скамейке.

Иван Михайлович выхватил мыльную трубочку из рук уснувшего малыша и побежал за угол школы, откуда эти трубочки несли школьники. Но за углом никого не было.

Иван Михайлович бросился в лабораторию. Вскоре ему выдали результаты анализа.

— В вашей трубочке, полковник, — сказал ему доктор, — почему-то сконцентрирован этот вирус безделья, против которого мы безуспешно боремся. Нам давно не удавалось выделить так много этой гадости. Может быть, теперь мы его одолеем.

— Наверняка, — с уверенностью сказал Иван Михайлович, но сам тоже не стал сидеть сложа руки.

«Трубки, — решил он. — Значит, все зло именно в них. Надо их немедленно изъять из продажи, если они такие опасные».

Иван Михайлович отправился в универмаг и купил двадцать трубочек для проверки. Но, к его удивлению, в них вируса безделья не нашли. Когда Иван Михайлович пришел покупать трубочки вторично, продавщицы посмеялись над ним.

— Вы что это? — улыбались они, отсчитывая Ивану Михайловичу еще двадцать штук. — Конкурируете с этой старушкой?

— С какой старушкой? — неподдельно заинтересовался он.

— А вы не знаете? Она у нас каждый вечер закупает сто — двести штук.

— И завтра купит?

— Уверены.

— Подождите, и сегодня вечером тоже придет?

— Как часы. Не успеваем свои запасы пополнять.

Вечером, когда на город стала опускаться темнота, Гризелла, перебегая от дерева к дереву, шмыгнула в универмаг. Она покрутилась по этажу, наблюдая, нет ли подозрительных лиц возле отдела игрушек. Тихонько выбила в кассе нужную сумму. И…

Возле прилавка Гризеллу подхватили с двух сторон под руки и бережно отвели в милицейский «газик». Ее так крепко держали, что Гризелле не удалось кинуть в них щепотку своего порошка.

Иван Михайлович поставил перед собой два мощных вентилятора и направил оба на Гризеллу. Грозным голосом он сказал:

— Говорите всю правду!

Гризелла дернулась на стуле.

— Меня вы не сможете усыпить. Все ваши вирусы вернутся к вам с ветерком моих вентиляторов.

Гризелла вся обмякла, тем более, что Иван Михайлович выглядел очень внушительно между двумя крутящимися вентиляторами. Он словно сидел в кабине летящего самолета. И Гризелла вынуждена была все рассказать: и как она покупала трубки, и как наполняла их бездельем, и как раздавала ребятишкам возле школ и садиков.

— Я не виновата, я пошутила. Это безделье не пристает к тем, кто делает все быстро и энергично. При чем же здесь я? — Но, увидев нахмуренные брови Ивана Михайловича, призналась: — Виновата я, виновата. Но вы запишите: я добровольно и чистосердечно рассказываю, как вылечиться от этого безделья. Рецепт один — двигаться! Я только так свою Альбертину на ноги подняла. А этого бездельника Баклушу выбросила на помойку.

И Гризеллу увели в комнату, где замок запирается только с одной стороны. Там она теперь и будет жить.

А всех заболевших ребятишек вывезли на центральный стадион. Директор его выкинул на поле сто мячей и заставил ребятишек бегать. И чем больше они бегали за мячами, тем интереснее для них становилась игра. Ведь они постепенно выздоравливали. Безделье испарилось, словно его и не было.

А Иван Михайлович очень огорчался, что при первой встрече с Гризеллой возле клумбы тем ранним утром он не догадался о ее злых намерениях.