Ольга Батлер - Тринкет

— Благородные коллеги! Я искренне симпатизирую большей части того, что сказал благородный лорд, и признаю его обеспокоенность тем, что мастерство в данной области приходит в упадок.

Но оратора не очень внимательно слушали — вельможи наблюдали, как их коллега с носом-сливой старался дотянуться до флейты на столике. Когда его попытки увенчались успехом, раздалось дружное одобрительное гудение, даже аплодисменты, и флейта закочевала по стене — от портрета к портрету, пока не попала в руки законного хозяина.

— Это самый главный вопрос сегодняшней повестки дня. Наша ответственность находится именно на том уровне, который благородный лорд описал, — последние слова невезучего оратора утонули в невероятно фальшивой мелодии флейты.

— Покорнейше прощу прощения, — сказала голова в колпаке. — Я проверял. Инструмент в порядке!

Портреты заулыбались. И только длинноволосый оппонент старика проворчал, прикрывши рот ладонью:

— Ну что за нелепый, смехотворный фанфарон!

Истмонстер был полуразрушен, но не выглядел печальным. Даже статуи в парке поменяли свои позы и заметно приободрились, а черные фонтаны стали прозрачными. Стражники у дверей замка снова показались пустыми латами, больше они никому не угрожали. Ворота замка были широко распахнуты — кто угодно мог пройти на запретную территорию, чтобы посмотреть на убитого дракона и потрогать его чешую.

Запах кремния постепенно улетучился — деревья в парке запахли цветами и фруктами. В воздухе появился приятный внутренний гул — как будто только что закончил играть орган и хор певцов гудел, не размыкая губ: «Мммм».

А на черепичные городские крыши вернулись живые птицы. Темно-зеленые, рубиново-красные, оранжевые — каждая птица держалась своей стаи и своего цвета. Были там и синие голуби. Всё говорило о том, что эпоха несчастий закончилась. И очень хотелось в это верить.

— Что, ты один сразу от шести паяцев отбивался? — с недоверием спросил Джордж, когда Питер закончил рассказ про свои ночные приключения в «Перепелке и уже».

— Ну, может, не со всеми сразу дрался… — Питер понял, что уж слишком приукрасил. — Короче, они поодиночке выезжали и нападали на меня. А я в ответ — вжик, вжик — меч так и свистел в руках.

— Какой еще меч? — хохотнул Джордж.

— Никакой, — обиделся Питер.

— Надувной?

Питер молчал, молчал, потом улыбнулся — ну не умел он сердиться долго:

— Вы, Джордж Скидмор, меня тоже разочаровали, должен признаться. Что за колокольчик из вас получился?

Посмеявшись, оба подошли к Брэнде, которая кружилась на лужайке перед замком.

Девочка представила себя ярмарочной каруселью — с фонариками и музыкой. На круг, где стоят деревянные лошадки и ламы, она мысленно поставила новых знакомых, повстречавшихся ей в волшебной стране.

Старый Калум гудел в рожок, собирая голубей; фрау Кемпке держала в одной руке чашку чая, в другой — начатое печенье, откушенный кусочек уже таял за ее оттопыренной щекой; нервный мистер Друвит стоял рядом со своей пароочистительной машиной, Матильда разворачивалась с полным воды ведерком, а разбойники надевали кожаный чехол на клюв археоптерикса. Да, еще была Гусеница из кегельбана. Свободного места не осталось, поэтому Брэнда подвесила ее сверху.

На вершину она посадила замечательного почтового голубя — Настойчивого. А крутил карусель добрый гигант с изумрудными глазами — Зеленый человек.

Вся эта компания вертелась быстрее, быстрее — пока не слилась в разноцветное пятно. Брэнда зажмурилась.

— Ты по-прежнему мечтаешь стать принцессой? — спросил ее Джордж.

— Не-а, — сестра покачала головой. Она теперь знала про нелегкую жизнь принцесс, поэтому решила остаться обычной девочкой.

— Августина идет, — шепнула Брэнда мальчишкам. — Поклонитесь.

Книксен у нее получился замечательно.

— Еще чего, — возмутился было Питер, — я не придворный!

Но приближавшаяся нарядная толпа производила сильное впечатление. Окруженная свитой Августина важно улыбалась, а ее придворные забавно покачивались при ходьбе и держали глаза полузакрытыми, выпячивая губы, словно для поцелуя — таковы были правила хороших манер. Сконфуженные Джордж и Питер замерли с неуклюже опущенными головами, как будто высматривали что-то в траве. Вот уже несколько дней они не виделись с принцессой — в королевстве был траур по погибшим.

— Мне кое-что уже известно, благодарность моя не имеет границ, — важно сказала Августина детям. — Как вам удалось разбудить Зеленого человека?

— Аа… очень просто, — махнула рукой Брэнда. — Я ему пятки пощекотала.

— И всего-то?

Придворные подозрительно закхекали, двое даже достали кружевные платки, чтобы спрятать в них свои усмешки. А принцесса застыла с поднятыми бровями и вежливой полуулыбкой. Она держалась, как чужая.

Брэнда покраснела, но Августина ее успокоила:

— У нас еще будет время поговорить.

А в сторону насмешливых придворных сказала:

— Удивительно, столько умников бились над вопросом, стучали пустыми кастрюлями, стреляли из пушек, чтобы разбудить нашего защитника. Но вдруг пришел ребенок с чистой душой и просто пощекотал Зеленому Человеку пятки… Победу надо отпраздновать, — снова обратилась она к детям, — приглашаю вас на маскарад.

Джордж и Брэнда обрадовались, а Питер тихо пробурчал себе под нос:

— Девчачье развлечение.

Августина расслышала мальчика:

— Почему? Подберем тебе недевчачий костюм.

Совсем смутив его, она объявила:

— Маскарад состоится, как только я немного разберусь с оставшимся беспорядком и подпишу первые указы.

Тут же из свиты выскочили подобострастные секретари: один, постарше, — с чернильницей, пером и столиком из эбенового дерева; другой, совсем молодой, — со свитком, а также с раскладным креслом и мягкой подушкой для сиденья.

Юный секретарь разволновался от своей неопытности и перепутал предметы — подушку положил на столик, а бумаги — на сиденье кресла.

— Прошу прощения, выше высочество, — еще больше испугался он, осознав новую оплошность, — ваше васочество.

Совсем запутался.

Принцесса ничем не выдала недовольства — выждала, пока он исправит ошибку.

Молодой секретарь все быстренько переложил, трясущимися руками расправил бумаги на столике.

— Так, — принялась читать Августина, — в замке сто девяносто семь помещений… Кто это написал?

— Я, ваше королевское высочество, — вышел вперед маленький и круглый казначей.

— Одна миля… А это что такое?

— Длина коридоров, — въедливо вставил казначей.

— Пылесосы, тридцать штук…

— Для их уборки.

— Девяносто три ярда…