Тоон Теллеген - Не все умеют падать

- Это так же, как медленно плыть? - спросила она.

- Приблизительно, - сказал слон. - Очень приблизительно.

- Мама дорогая, - удивилась улитка. - Бывает же такое. Слон в очередной раз положил ногу на ногу, стряхнул с хобота прилипшие крошки грязи и сказал:

- Это я не говорю о том, что можно летать.

- Да уж, - сказала улитка. - И не говори.

Она покачала головой и снова наполнила тарелку слона. В то утро они поговорили о том, каково это - прыгать, и слон сказал, что это немного похоже на ползать и на плескаться.

- Ты умеешь плескаться? - спросила улитка. Слон немного подумал и, поколебавшись, сказал:

- Боюсь, что нет.

- Я тоже не умею, - сказала водяная улитка.

– Но это мое самое заветное желание - тихонько поплескаться, если бы я умела...

Слон наморщил лоб, и еще долго они сидели молча в домике улитки на дне реки.

ОДНАЖДЫ СВЕРЧОК ОТКРЫЛ МАГАЗИН, в котором собирался продавать списки подарков, которые звери хотели бы получить ко дню рождения. Ведь большинство из них никогда не знали, чего бы такого им захотеть ко дню рождения.

Сверчок сидел на стуле за прилавком и с нетерпением ожидал покупателей.

Первым появился носорог. День рождения у него был на следующей неделе, и он не знал, какой подарок ему хотелось бы получить.

- Так, так! - сказал сверчок. Он взял лист бумаги и написал: Подарки для носорога:

Потом он вышел из-за прилавка, несколько раз обошел вокруг носорога, что-то пробормотал себе под нос, приподнял одно носорожье ухо, заглянул в него и

вернулся на свое место. В списке подарков он написал: Травяной торт

- Травяной торт? - переспросил носорог.

- Ну да, - сказал сверчок. - Я тебе его подарю. Из жесткой травы, с лютиками и сладким клевером.

- Ладно, - сказал носорог. - Только добавь туда, пожалуйста, немножко чертополоха.

Сверчок задумался очень глубоко и очень надолго, закрыл глаза, почесал в затылке и потом написал под травяным тортом:

Все подряд.

- Что это значит? - удивился носорог.

- А ты не знаешь? - спросил сверчок.

- Нет.

- Ну вот, - сказал сверчок. - Тогда это абсолютно правильно. Потому что про подарки ты знать не должен. Поэтому я и назвал это: все подряд.

Он несколько раз подпрыгнул от удовольствия так, что полы его куртки запрыгали вместе с ним. Носорог забрал список с собой и показывал его всем, кому только мог, - но травяной торт уже был вычеркнут, ведь его должен был подарить сверчок.

А неделю спустя, в день рождения, носорог получил от сверчка в подарок травяной торт с чертополохом, а остальные звери дарили ему все подряд. И носорог очень радовался.

- А ЧТО, ЕСЛИ У МЕНЯ ВДРУГ ПРОТЕЧЕТ ПАНЦИРЬ?- спросила однажды черепаха у белки.

- Ну... - сказала белка. - Тогда и посмотрим. Сейчас ведь нет дождя?

- Нет, но если вдруг пойдет дождь и если вдруг панцирь протечет...

- Не надо так переживать, черепаха, - сказала белка и ободряюще похлопала ее по панцирю.

Черепаха вздохнула.

- А если вдруг у меня земля уйдет из-под ног, и я повисну в воздухе. Что тогда?

Этого белка тоже не знала. Не знала она и что будет, если черепаха вдруг не сможет ползать или ей целый день придется горевать. А ведь ей этого совсем не хотелось.

- А если это все-таки случится, белка, - спросила черепаха в отчаянии, - и мне придется целый день горевать...

Белка попыталась себе это представить, и эта картина совсем ей не понравилась.

- Скажи, белка, я - грустная? - спросила черепаха.

- Да, - ответила белка, - я думаю, ты сейчас грустная.

- Правда? - спросила черепаха и удивленно улыбнулась. - А я и не знала, что могу быть грустной. Так-так. Значит, сейчас я грустная.

Она радостно огляделась по сторонам и издала какой-то странный звук, как будто хрюкнула.

- Но теперь ты уже не грустная, - сказала белка.

- Да? - спросила черепаха, и лицо ее помрачнело.

- А теперь опять грустная.

- Правда? - спросила черепаха. - Как трудно быть грустной! И она задумчиво нахмурила лоб.

Белка подтвердила, что и в самом деле быть грустной очень непросто и что ей самой это ни разу не удавалось. Черепаха засияла от гордости, но тут же спохватилась и постаралась опять тревожно нахмуриться.

ОДНАЖДЫ УТРОМ МУРАВЕЙ ШЕЛ ПО ЛЕСУ. «До чего тяжелая у меня голова», - думал он. Когда он шел, ему приходилось поддерживать голову правой передней лапкой. Но идти из-за этого было сложнее. Под ивой он остановился и вздохнул. Потом присел на камешек, который как раз лежал под деревом. Голову пришлось подпереть сразу двумя лапками. «До чего же она тяжелая», - подумал муравей. «Я знаю, отчего это, - вдруг пришло ему в голову.- Это из-за того, что я все знаю. А знания весят очень много».

День был пасмурный. То и дело накрапывал дождик. По небу носились черные облака. Деревья скрипели и трещали от ветра.

«А ведь хорошо, что я все знаю, - подумал муравей.- Ведь если бы мне пришлось узнать еще что-нибудь, то голова у меня стала бы совсем неподъемной».

Он с трудом покачал головой и представил себе, как его лапки не могут удержать голову и она со стуком падает на землю.

«Тогда бы мне крышка», - подумал муравей…«А ведь все из-за того, что я ужасно много думаю,- продолжал он; - Обо всем на свете. О том, какой вкусный бывает мед, и о том, как ложится пыль, об океане, о подозрительных мыслях, о дожде, о лакрице, да что ни возьми. И все это умещается у меня в голове».

Локти у муравья устали, и он медленно сполз с камня.

Теперь он просто лежал на животе, упершись подбородком в землю. Голова стала еще тяжелее.

«Значит, я успел узнать еще что-то, чего не знал раньше, - решил муравей. - Но теперь-то, надеюсь, я знаю абсолютно все». Муравей почувствовал, что у него больше не получается покачать головой или хотя бы кивнуть. «Интересно, а улыбнуться я бы смог?» - подумал он. Он попробовал улыбнуться и почувствовал, что на губах у него появилась слабенькая улыбочка. А вот зевать уже не получалось, как, впрочем, и хмурить брови, и высовывать язык. Так он и лежал посреди леса в пасмурный осенний день. А раз он все знал, то он знал и о том, что в этот день мимо должна была случайно пройти белка.

- Муравей! - удивленно воскликнула белка, увидев, что он лежит на земле. - Что ты здесь делаешь?

- Я не могу пошевелить головой, - ответил муравей.

- Почему?

- Я слишком много знаю, - сказал муравей. Голос у него был строгий и

придавленный.

- И чего же такого ты слишком много знаешь? - поинтересовалась белка.

- Я знаю все, - ответил муравей.

Белка удивленно уставилась на него. Она и сама кое-что знала. Но ей казалось, она, не знает гораздо больше, чем знает. «Поэтому и голова у меня такая легкая», - подумала она и запросто покачала головой туда-сюда.

- И что теперь делать? - спросила белка.

- Я думаю, мне придется что-нибудь забыть, сказал муравей.