Тоон Теллеген - Не все умеют падать

- Как удачно мы здесь повисли, - сказала белка. Муравей крепко прижимал к себе горшочек. Он очень боялся, что мед вылетит наружу и улетит прочь.

- Да, - сказал муравей, - пока удачно.

На опушке леса посреди сосновых веток висел носорог. Маленькие иголки больно кололи его нос и уши.

- И кто все это затеял? - громко крикнул он.

Никто не знал. Только жук-доктор догадывался. Ведь он частенько взлетал, правда, всегда один.

- По-моему, никто, - крикнул он в ответ. Сам он повис над тополем.

- Ну-ну, - недовольно буркнул носорог.

Было еще раннее утро. Солнце карабкалось по деревьям, и многие звери блестели и сверкали в его лучах, и при этом ветер медленно поворачивал их в воздухе или переносил с одного дерева на другое. Но совсем скоро все вдруг попадали вниз, в океан или в землю, или на дно реки. Белка и муравей провалились сквозь крышу в дом белки и оказались на стульях за столом напротив друг друга. Горшочек с медом прилетел попозже и приземлился на стол как раз перед ними. Муравей тотчас вскочил и заглянул в горшочек.

- Мед тоже прилетел, - сообщил он, облегченно вздохнув.

- Вот и чудесно, - сказала белка, ведь она до сих пор так и не поела, а, кроме того, она очень любила мед, особенно тот буковый мед, что был сейчас в маленьком синем горшочке.

- ЧЕРЕПАХА, А ТЫ ВООБЩЕ-ТО УВЕРЕНА, ЧТО ТЫ - ЧЕРЕПАХА?- спросил сверчок у черепахи однажды утром. Черепаха озадаченно глянула на него и задумалась. Потом она сказала, мрачно поглядывая на сверчка из-под панциря:

- Нет, не уверена.

- Я вот точно знаю, что я - сверчок. Я стрекочу, значит, я - сверчок. - И он даже подскочил от удовольствия. «А я молчу, - подумала черепаха. - Но, по-моему, этого достаточно, чтобы быть черепахой». Их разговор услышал лягушонок и сказал:

- Я квакаю, значит, я - лягушонок.

- Верно, лягушонок, совершенно верно, - сказал сверчок. - Ты квакаешь, значит, ты - лягушонок. Они похлопали друг друга по плечу и посмотрели на черепаху с сочувствием. «Так, может быть, я вовсе не черепаха? – подумала черепаха. - А кто..? Если так подумать: я ползаю, значит, я - черепаха...» Она немного проползла вперед-назад. «Нет, - снова подумала она. - Это ерунда. Столько всякого зверья ползает». Черепаха вдруг почувствовала себя одинокой и беспомощной, а веселые сверчок и лягушонок ускакали прочь, то и дело хлопая друг друга по плечу и напевая: «Мы знаем, кто мы». В этот момент послышался какой-то треск и шум с верхушки дуба, под которым стояла черепаха. Это был слон, который взобрался туда на восходе солнца. Теперь он падал вниз.

- Я падаю... - только и успел крикнуть слон и с грохотом свалился на землю рядом с черепахой.

«Это слон, - мрачно подумала черепаха. - Здесь все ясно». Спустя несколько минут слон открыл глаза.

- Привет, черепаха, - сказал он тихонько.

- Ты уверен, что я - черепаха? - удивленно спросила черепаха. - Ты точно это

знаешь?

- Конечно, - простонал слон. - А кто же ты еще?

- Не знаю, - ответила черепаха.

- Ну, как хочешь, - поморщился от боли слон, осторожно ощупывая огромную шишку на затылке.

Черепахе ужасно хотелось помчаться вдогонку за сверчком и лягушонком.

«Ну да, - подумала она,- если я их догоню, тогда они уж точно не поверят, что я черепаха». И она осталась в траве под дубом и тихонько повторяла сама себе: «Привет, черепаха. Привет».

ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ МУРАВЕЙ И БЕЛКА СИДЕЛИ РЯДОМ НА ВЕТКЕу двери белкиного дома. Взошла луна. Белка и муравей ели сладкие буковые орешки с медом. Они долго молчали. Потом муравей спросил:

- Ты никогда не устаешь от меня, белка?

- Я? - переспросила белка. - Нет, что ты.

Муравей помолчал, а потом сказал:

- Это вполне может случиться?

- Нет, - возразила белка. - Не может. Как я могу устать от тебя?

- Очень даже можешь, - сказал муравей. - От всего устаешь. Все на свете надоедает. Тебе ведь надоедают иногда буковые орешки?

- Буковые орешки... - повторила белка. Она глубоко задумалась, но так и не смогла припомнить, чтобы ей надоели буковые орешки. «Но ведь как знать»,- подумала она.

- Но ты мне никогда не надоешь! - сказала она.

- Надо же, - сказал муравей. Долгое время они молчали. Тонкие перышки тумана поднимались из кустов и, медленно извиваясь среди деревьев, исчезали в лесу.

- Я иногда устаю сам от себя, - сказал наконец муравей. - Ты - нет?

- А что именно у тебя устает? – поинтересовалась белка.

- Не знаю, - ответил муравей. - Просто устаю. Весь целиком.

Белка никогда о таком не слышала. Она почесала за ухом и задумалась о самой себе. И когда она продумала о себе довольно долго, то неожиданно и правда устала от себя самой. Странное это было чувство.

- Да, - сказала она. - Теперь я тоже от себя устала. Муравей понимающе кивнул. Был теплый вечер. Вдалеке что-то кричала с дерева сова, а высоко в небе висела луна, большая и круглая.

Муравей и белка молчали и отдыхали сами от себя. Время от времени они вздыхали, хмурили брови и грызли орешки с медом. И только совсем поздно, когда луна уже почти закатилась, они отдохнули и заснули.

БЕЛКА И СЛОН СИДЕЛИ В ТРАВЕ НА БЕРЕГУ РЕКИ. Было так жарко, что слон расплавился и по траве побежал серый ручеек. «Ой, - подумала белка, - как бы он не убежал в реку, а то ведь я и не знаю, что мне тогда делать». И она быстро выкопала маленькую ямку, куда и стек слон. Там он лежал и слегка плескался под палящим солнцем.

- Отчего же так жарко? - спросила белка вслух сама себя.

Слону хотелось что-нибудь ответить, но белка ничего не смогла разобрать из его всплесков. Кроме того, из-за жары ей было трудно прислушиваться.

«Наверное, он тоже спрашивает себя, отчего сегодня так жарко», - подумала она.

Белка уселась в тени под ивой. Время от времени она посматривала на слона. Серая лужица тихонько плескалась, в ней сияло солнце, а вокруг низко-низко носилась стрекоза.

- Стрекоза, ты хоть знаешь, над чем летаешь сейчас? - спросила белка.

- Знаю, - сказала стрекоза. - Это слон. - И уставилась в собственное отражение в серой воде. Только под вечер стало немного прохладнее. На глазах у белки вода стала превращаться в хобот, туловище и пару ушей.

- О-хо-хо, - сказал слон минуту спустя. - До чего мне было жарко!

Последние капельки превратились в его хвост. Белка с облегчением похлопала его по плечу.

- Слышала, как я плескался, а, белка?

- Слышала, - ответила белка.

- На самом деле я трубил. Мне хотелось протрубить песенку. Получилось хоть немножко?

- Да, - подтвердила белка. - Немножко получилось.

- Очень сложно трубить, когда расплавишься,- сказал слон. Белка охотно в это поверила. Зашло солнце. Вдалеке пел дрозд. Они медленно отправились домой.

БЕЛКА СИДЕЛА НА ВЕТКЕ У ДВЕРИ СВОЕГО ДОМА И ЧУВСТВОВАЛАсебя подавленно. Это было странное чувство, оно обычно возникало, когда была плохая погода, или когда за целый день никто не заходил в гости. Муравей сказал, что это называется «чувствовать себя подавленно». День был серый, и белке не хотелось идти в дом. Она взяла кусочек буковой коры, который валялся у двери, и начала писать письмо. «Дорогой», - написала она. И остановилась. «Дорогой KTO?» - подумала она. И никого не смогла придумать. Она вздохнула и продолжила: