Шалва Амонашвили - Амон-Ра

Толпа обезумевших подростков одновременно подняла руки, и сорок крупных камней полетели в голову Амон-Ра.

Анна гневно вскрикнула и прикрыла своего чудо-мальчика.

Камни летели, как град. Их не надо было искать — подростки доставали их из-за пазухи. Они кидали камни точно в цель. Да еще восхищались своей ловкостью. Камни попадали Амон-Pa в лоб, в голову, в грудь, в живот, в глаза, в колени… Сорок камней… Еще сорок… еще… еще… еще…

Амон-Pa был весь в крови, лица не видно было… но он не падал… он стоял спиной к потоку камней и всем телом защищал птенца, прикрытого ладонями, сложенными ракушкой…

Град камней не прекращался… Они сломали ему позвоночник… он осторожно опустился на землю и лег так, как лежал в лоне Мары до того, как появился на свет…

Часть камней падала на Анну, но она не чувствовала боли… Из ее головы исчезло все, кроме одной обреченной мысли: защитить Амон-Pa, спасти сына… И когда она увидела сына, лежавшего на земле, сразу опустилась на четвереньки и своим телом закрыла его со всех сторон.

Александр и Михаил лежали на земле за стволом дерева, отец тоже накрыл их своим телом. Они не видели, что происходило за стволом дерева. А там происходило страшное: камни с грохотом ударялись о камни, стоял жуткий шум. Гора камней быстро росла, разбойники израсходовали и те камни, которыми они запаслись заранее, и те, что в изобилии валялись вокруг под ногами. Камни сломали Петру ребра, ноги, попали в голову, и он потерял сознание.

Обезумевшие подростки-разбойники не угомонились бы еще долго, но услышали приказ вожака:

— Хватит… А теперь бежим отсюда… Быстро…

И свора разбойников исчезла сразу, оставив под большим деревом большую, гору камней, на вершину которой сели прекрасные птички и горько заплакали.

Августа и Юстиниан потеряли покой.

— Юстиниан, — повторяла Августа уверенно, — я знаю, что Амон-Pa находится недалеко от нас… совсем недалеко… надо поискать его!

Юстиниан вызвал Иакова и поручил выделить группу людей для поисков Амон-Ра.

Дети, находившиеся на стройке, узнали об этом и опередили взрослых. Более тридцати мальчиков мгновенно переправились на другой берег реки и начали обследовать всю местность, каждый куст, каждую ямку, каждое дерево.

— Амон-Ра… — кричали они, — мы ищем тебя…

Гору из камней под большим деревом первым увидел Филипп. Там же заметил он лежавшего на земле человека. Он подбежал к нему и удивился: человек всем телом распростерся над двумя мальчиками, пытался перевернуться, чтобы освободить их, но не смог.

Прибежали и другие ребята. Общими усилиями они осторожно подняли пострадавшего и уложили рядом. Обе ноги у него были переломаны.

— Отец, как ты? — одновременно спросили сыновья.

Тот произнес с трудом:

— Помогите Анне и Амон-Pa… Может быть, они еще живы…

Тридцать мальчиков собрались вокруг Александра и Михаила. Братья поняли, что это не разбойники. Лицо каждого выражало сострадание и готовность помочь.

— Кто вы? — спросил Михаил у Филиппа, который прибежал первым и стоял впереди всех.

— Друзья Амон-Pa, мы его ищем! — ответил Филипп.

— Амон-Ра и наша мама находятся под этой каменной горой! Помогите высвободить их!

Ребята немедленно занялись разрушением горы: они брали камни и бросали их рядом.

Скоро присоединились рабочие под руководством Иакова, которого сопровождали Илья и Иорам.

Иаков узнал от Петра о том, что произошло. С огромным усилием Петр рассказал ему, как его сыновья ловили рыбу и как увидели большую группу подростков, которые сидели у обочины дороги. Старший сын Александр подслушал их разговор и узнал, что они напали на след Амон-Pa, им известно, что он где-то здесь, в этих окрестностях, и что они готовятся напасть на него. "Мы немедленно вернулись к этому месту, где ждали нас Амон-Pa и мать моих детей, и сказали, что нужно бежать немедленно. Мы намеревались перебраться через Иордан и присоединиться к людям, которые там чем-то были заняты. Мы надеялись, что они защитят нас. Но Амон-Pa не согласился бежать. Он держал на ладони птенца и сказал нам, что пока не посадит его в свое гнездо, не уйдет. Тем временем прибежали подростки-разбойники, которые забросали камнями Амон-Pa и мою жену… Они под этой грудой камней… "

Петр плакал, рассказывая о случившемся. Иорам осматривал его покалеченное тело и принимал меры помощи.

На колеснице примчались Августа и Юстиниан.

Иаков рассказал им все, что узнал от Петра.

Августа, заплакала, и Юстиниан не в силах был успокоить ее.

Все с тревогой и нетерпением ждали, пока дети и взрослые разбирали гору из камней.

— Вижу… — закричал Филипп, когда в камнях заметил ступни ног.

Скоро показалась и спина — это была Анна.

— Мама… мама… мама… — с радостью и страхом вскрикнули Александр и Михаил.

В странном положении увидели люди Анну: она не лежала на земле, раздавленная горой камней, она не была в крови; она стояла на четвереньках и закрывала Амон-Pa. Получилось, что под ее телом в свободном пространстве должен был находиться Амон-Ра. Всю груду камней держала женщина на своей спине. Удивлению присутствующих не было конца: как эта слабая женщина могла удержать на своей спине тяжесть, которая раздавила бы слона.

Быстро отбросили оставшиеся камни.

У всех теплилась надежда, что увидят Амон-Pa в живых.

Анну, стоявшую на четвереньках, осторожно подняли и уложили рядом с Петром.

Но там, где должен был быть Амон-Pa, все увидели то, чего никто никогда не видел: на земле играли нежные синие, фиолетовые, утреннего небесного цвета языки пламени, они целовали, ласкали ладони, сомкнутые в ракушку. Больше там ничего не было.

Молча, задумчиво, с какой-то торжественностью смотрели и взрослые, и дети на это чудо-зрелище.

Филипп присел у языков пламени.

Он протянул руку и взял в руки ладони-ракушку.

Он держал огненную ракушку, языки пламени дотрагивались до его лица, но не обжигали его. В сердце Филиппа заискрился свет.

— Это есть руки Амон-Ра, — произнес он тихо, но его в полном молчании услышали все, — я узнаю их… А этот огонь есть огонь его сердца, я его тоже узнаю…

Потом он осторожно открыл ракушку из кистей рук Амон-Ра.

На ладони лежал птенчик: живой, с длинной шеей, с большой головой, с огромным животом, с раскрытым клювом.

Птенчик радостно запищал.

Запищали птички-родители: жалобно, грустно, и радостно.

Илья взял птенчика, посадил его за пазуху и, недолго думая, залез на дерево. Все молча следили, как тот поднимался с ветки на ветку. Он достиг вершины огромного старого, может быть, тысячелетнего дерева, достал из-за пазухи птенца, поцеловал его в клюв и посадил в гнездо. Филипп еще держал в своих руках кисти рук Амон-Pa, горевшие фиолетовым огнем. Он хотел прижать их к груди, поцеловать, приласкать, но не успел. Перед глазами у всех голубые, фиолетовые, цвета утреннего неба языки пламени вдруг сомкнулись в единое целое, закруглились, превратились в огненный шар, который испускал радужные лучи. Шар молниеносно взлетел в небо и вскоре исчез.