Михаэль Энде - Джим Пуговка и машинист Лукас

Была ясная звездная ночь. Река, вырвавшаяся теперь из теснин на просторы, спокойно и величественно катила свои воды. По берегам тянулись дремучие леса. Но их стволы были прозрачными, как будто сделанными из цветного стекла! Ночной ветерок тихонько играл в кронах деревьев, и отовсюду доносились нежные звуки, как будто где-то звенели тысячи крошечных колокольчиков. Вот паровоз проскочил под мостом, Который изящно изогнулся над водой. И этот мост был сделан из блестящего фарфора!

Открыв рты от изумления, путешественники озирались по сторонам. Первой обрела дар речи принцесса Ли Ши.

— Уррра! — закричала она. — Мы в Китае! Приехали! Мы спасены!

— Нo этого не может быть! — воскликнул Джим. — От Китая до Бедландии мы добирались целых четыре дня, а теперь мы проехали каких-нибудь пять часов!

— Да, как-то не верится, — в растерянности пробормотал Лукас, — хотя, может, это еще и ошибка!

Джим залез на трубу, чтобы оттуда лучше осмотреть окрестности. Изучив все внимательнейшим образом, Джим обернулся. Ворота, откуда они только что выплыли, располагались у самого подножия мощного горного массива, который растянулся по всей округе. Все горы были раскрашены в красно-белую полоску. Сомнений не оставалось. Это Венец Мира.

Джим спустился вниз и, обращаясь к детям, которые выжидающе смотрели на него, медленно, с расстановкой, почти что торжественно произнес:

— Да, мы действительно в Китае!

— Джим, — задыхаясь от восторга, воскликнула маленькая принцесса. — О Джим! Как я счастлива! Как я счастлива! Как я счастлива!

А так как она стояла рядом с Джимом, то на радостях наградила его звонким поцелуем прямо в губы. Джим стоял как громом пораженный.

Дети смеялись, кричали, обнимали друг друга — короче говоря, они так разошлись, что Кристи уже с трудом удерживал равновесие и в любой момент мог запросто перевернуться, и это непременно произошло бы, если бы Лукас не утихомирил разбушевавшихся ребятишек.

— Я могу это объяснить только так, — сказал Лукас Джиму, когда Кристи вернулся в свое нормальное положение и смог спокойно плыть дальше. — По-видимому, подземный туннель связывает Китай и Бедландию напрямую, благодаря этому мы здорово сократили путь. Как ты думаешь, Джим?

— А? Что? — переспросил Джим. — Ты что-то сказал?

Джим очень старался сделать вид, что внимательно слушает друга, но ему было трудно привести себя в чувство и вернуться с небес на землю.

— Да нет, ничего, все в порядке, старина, — сказал Лукас с лукавой усмешкой.

Он, конечно же, все видел и теперь прекрасно понимал, почему его друг ничего вокруг не видит и не слышит, кроме маленькой принцессы. Оставив Джима в покое, он обратился к детям и предложил, чтобы каждый рассказал свою историю. Все равно до Пекина им еще плыть и плыть, а ему, дескать, не терпится узнать, как каждый из них очутился в Бедландии у драконши.

— Это было на больших каникулах, — так начала Ли Ши свой рассказ, — и меня, как всегда, отправили на море, куда я обычно езжу раз в году. Папенька разрешил мне даже пригласить семь моих подружек, чтобы я там не скучала. А еще вместе с нами поехали семь придворных дам, которые должны были присматривать за нами.

Ну вот, там мы жили все вместе в маленьком дворце, сделанном из фарфора небесно-голубого цвета. Прямо под окнами у нас желтел золотистый песок и шумело море.

Придворные дамы целыми днями твердили нам одно и то же — не ходите, мол, далеко, играйте только перед дворцом, а то может что-нибудь случиться. Поначалу я делала все, как они велели, и не уходила далеко, но потом они мне так надоели со своими бесконечными нотациями: играйте тут, играйте тут, а мы и так играем тут, — вот во мне и проснулся дух противоречия. Этот дух во мне, к сожалению, сидит очень глубоко. Короче говоря, в один прекрасный день я удрала от всех и отправилась гулять по берегу сама по себе. Через какое-то время я заметила, что придворные дамы и подружки уже хватились меня и начали искать. Но вместо того чтобы покричать им, я спряталась в камышах. Оттуда я видела, как придворные дамы и подружки прошли совсем близко от меня. Они все звали меня по имени и выглядели очень перепуганными и встревоженными. Но я затаилась в своем укрытии и сидела как мышь.

Прошло какое-то время, и все вернулись назад. Когда они снова поравнялись со мною, я поняла по их разговорам, что теперь они собираются искать в другой стороне, — ведь не могла же она убежать так далеко, рассуждали они. Я только потешалась над ними, и, едва компания прошла мимо, я выскочила из камышей и преспокойно отправилась гулять себе дальше.

Я шла по берегу, все время вперед и вперед, оставляя далеко за собою фарфоровый дворец. Я собирала красивые ракушки и складывала их в фартук. А по дороге я еще сочинила песенку, так, от нечего делать. Песенка такая:

Я сама все сочинила, хотя с рифмой на Ли Ши мне пришлось изрядно помучиться. И вот я так себе все шла и шла, напевая свою песенку, и даже не заметила, как кончился золотой пляж, а вместо него потянулись скалистые обрывистые берега. Мне стало немножко страшно, но признаться себе в этом мне совершенно не хотелось. И потому я упрямо продолжала идти дальше. Вдруг я заметила, как на море, неизвестно откуда, появился парусник, который стремительно несся именно к тому месту, где я стояла. У него были кроваво-красные паруса, и на самом большом парусе виднелась огромная черная цифра тринадцать.

Ли Ши даже передернуло при одном воспоминании об этом, и она на минуту прервала свой рассказ.

— Интересные дела! — пробормотал Лукас, многозначительно переглянувшись с Джимом. — Что же дальше?

— Корабль причалил у того самого места, где я остановилась, — продолжала побледневшая принцесса. — Я так перепугалась, что прямо не могла шагнуть и стояла как вкопанная. А корабль, между прочим, был такой огромный, что его борта казались намного выше той скалы, на которой я застыла. И тут с корабля спрыгнул какой-то высоченный дядька жуткого вида. На голове у него была нахлобучена шляпа очень странного фасона, с нарисованным черепом и скрещенными костями под ним. Одет он был в пеструю куртку, шаровары и высокие сапоги с отворотами. Из-под куртки торчали заткнутые за пояс ножи, кинжалы, пистолеты. А еще У него был здоровенный нос крючком и длинные висючие усищи, которые доставали ему до самого пояса. В ушах болтались большие золотые серьги. Маленькие поросячьи глазки у него как-то сбились в кучку, так что казалось, будто у него врожденное косоглазие.