Михаэль Энде - Джим Пуговка и Чертова Дюжина

Прошло какое-то время, и друзья начали постепенно приходить в себя. Очнувшись, они огляделись по сторонам. К своему удивлению, вместо зияющей воронки они увидели спокойное, приветливое море, по которому бодро бежали маленькие веселые волны, подгоняемые нежным, легким ветерком. И только предзакатное солнце окрасило небо мрачноватым пурпурным цветом.

Двенадцать пиратов стояли на палубе и смотрели на мятежное море — туда, где еще совсем недавно была их родина.

Джим и Лукас подошли к ним. Все молчали, но потом один из пиратов сказал:

— Мы сделали все, что велел Золотой Дракон Мудрости. — Голос его звучал хрипло. — Мы искупили свою вину. Что же нам теперь делать, Джим Пуговка? Куда пойти? Ведь у нас больше нет родины. И если ты откажешься быть нашим капитаном, нашим повелителем и не возьмешь нас к себе, то придется нам снова пуститься в плавание и бороздить моря и океаны.

— Медландия слишком маленькая страна, — тихо ответил Джим. — Мы там все не поместимся. Но когда я узнаю, где находится Ямбалла, я сразу же возьму вас к себе. Вы будете служить у меня в царской охране и в случае нужды сможете защитить мою страну от неприятеля.

— И как же мы будем называться? — поинтересовался один из пиратов.

— Принц Миррен и его Двенадцать Непобедимых, — предложил Джим.

В первый момент пираты даже не поверили своим ушам, но потом, убедившись в том, что принц не шутит, страшно обрадовались и принялись кричать и хохотать от восторга.

— Хо-хо-хо! — гоготали они своими зычными голосами, — Вот это здорово! Это подходящее название! «Принц Миррен и его Двенадцать Непобедимых»!

Пираты обступили мальчика, а потом подхватили его на руки и принялись качать. Лукас, наблюдавший со стороны за этой сценой, только почесывал за ухом и все приговаривал с лукавой ухмылкой:

— Эй-эй! Полегче с принцем! Так ведь и угробить можно!

А потом пираты грянули песню — хриплыми голосами выводили они знакомую мелодию своего старого гимна, только слова теперь были совсем другие. Братья, не сговариваясь — на то они и близнецы, — пропели такой текст:

Когда первые восторги улеглись, а Джим снова очутился па земле и немножко пришел в себя, он сказал, обращаясь к пиратам:

— Знаете, раз уж мы теперь друзья, то мне все-таки неприятно, что я не могу отличить, кто из вас кто. Надо бы что-нибудь придумать, а то получается путаница какая-то. Хорошо бы, чтобы у каждого из вас был хоть какой-нибудь знак отличия.

— Да, хорошо бы, — ответил за всех один из братьев. — Мы ведь и сами давненько думали об этом. Правда, братцы?!

— Точно, подхватил другой брат, думать-то мы думали, только ничего не придумали.

— Я знаю, что нужно делать! — воскликнул Джим. — Вы ведь говорили, что каждый из вас умеет писать только одну букву, каждый свою.

— Верно, — не понимая, к чему клонит Джим, подтвердил один из пиратов.

— Тогда все очень просто! — сказал Джим. — Мы должны каждому из вас дать имя, которое будет начинаться с известной ему буквы.

— Дьявол меня забери! — пробормотал другой пират. — Ну надо же, мы всю жизнь мучились, всё головы себе ломали, а тут па тебе — трах-бах — и готово! Ай да принц! Ай да голова!

После этого каждый на пиратов изобразил ту букву, которую он знал, и друзья принялись подбирать имена. Только с одной буквой вышла заминка, с буквой «X». Ведь пират думал, что это у него «К». Пришлось сначала убедись, что «X» — это «X», а не «К», а потом еще и придумать соответствующее имя. Но в конце концов пират остался доволен. Тому же пирату, который умел писать букву «Л» и складывать из двух «Л» художественное «М», было предложено на выбор два имени — Мартин и Людгер, он выбрал последнее, так как оно показалось ему более звучным.

Так друзья составили список имен, который Лукас зачитал вслух:

1. Антонио.

2. Евгений.

3. Зиновий.

4. Людгер.

5. Николо.

6. Пауль.

7. Роберт.

8. Томас.

9. Ульрих.

10. Франц.

11. Христофор.

12. Чарлз.

Здоровенные дядьки стоили и слушали свои имена и мои этом радовались, как дети, которым Дед Мороз принес невиданные подарки.

— Ну а куда, же мы теперь отправимся? — спросил тот, который получил имя Чарлз.

— В Медландию, ответил Джим. — Ведь Дракон сказал, что и должен вернуться домой и тогда я все узнаю.

— Хорошо, — сказал Людгер, — но на чем же мы поплывем?! Ведь этот чертой смерч, забодай его акула, разодрал наши паруса! От них ничего не осталось!

Пришлось вытащить из трюма все драгоценные ткани, принадлежавшие некогда пиратам, и соорудить из них паруса. Все пошло в дело, вплоть до последней парчовой салфетки. Из-за таких необычных парусов корабль совершенно преобразился. Что и говорить, вид у него был довольно странный, но, тем не менее, это было поистине величественное зрелище, когда могучий корабль распустил свои бесчисленные разноцветные паруса, большие, и маленькие, и совсем крошечные, и двинулся навстречу раскаленному предзакатному солнцу, окрасившему багрянцем весь горизонт, туда, где среди бескрайних просторов океана затерялся маленький остров Медландия, родина Лукаса и Джима.

Плыть до Медландии было далеко. Путь от Китая до Медландии занимал, например, несколько дней. А ведь Страна, Которой Быть Не Должно, была еще дальше, чем Китай.

Двенадцать Непобедимых, как теперь величали себя пираты, одолели это расстояние всего за одну ночь — факт, который едва ли кого-нибудь удивит после всего того, что было рассказано о непревзойденном мастерстве этих мореходов и фантастической быстроходности их корабля.

Когда Джим и Лукас на следующее утро, бодрые и свежие, вышли на палубу, они увидели, что все двенадцать братьев выстроились на корме и, вооружившись подзорными трубами, пытаются что-то разглядеть вдалеке.

Заметив Лукаса и Джима, один из них — это был Томас — обернулся и со смехом сказал:

— Ну и мастер же ты шуточки шутить, капитан! Это у тебя называется островочком, на котором мы все не поместимся?

Друзья, ничего не понимая, смотрели на братьев — на горизонте ровным счетом ничего не было видно.

— Что такое? При чем здесь остров?

— На, погляди сам! — воскликнул Антонио. — Каррамба, коррида и черт подери! Если это маленький остров, то тогда я ишак!

Пауль и Роберт протянули друзьям свои подзорные трубы. Направив их в ту сторону, куда только что смотрели братья, они увидели картину, от которой буквально лишились дара речи.