Эдит Несбит - Сказки и истории

— Разве вы не знаете, что подслушивать нехорошо, мисс? — спросила миссис Уильямс.

— И вовсе я не подслушивала! — возмутилась Молли. — Вы кричали так громко, что вас нельзя было не услышать. Не могли же мы с Джейн затыкать себе уши пальцами — чем бы мы тогда лущили горох?

— Не думала я, что вы на такое способны, — проворчала Клеменс.

— Зря вы так расстраиваетесь, — сказала Молли. — Ничего особенного не случилось. И потом, я ведь не предательница.

— Хотите пирожное, мисс? — предложила ей экономка. — И дайте нам слово, что никто не узнает об этом разговоре. Он был не для посторонних ушей.

— Не надо мне пирожного; отдайте его Клеменс. Это не я, а она выбалтывает секреты.

Тут Молли не выдержала и расплакалась. Ей было очень обидно.

— Извините, мисс, — сказала Клеменс. — Я не хотела сделать вам больно. Погорячилась, моя вина — с кем не бывает. Слышите, я прошу у вас прощенья. Что еще я могу сделать? Вы же не хотите, чтобы у бедной Клеменс возникли неприятности?

— Конечно, не хочу. Я буду молчать, даю вам слово.

Итак, мир был восстановлен; однако Молли решительно отказалась от пирожного, потому что она дала слово по собственному желанию, а вовсе не за награду.

У кухарки Джейн не было таких строгих моральных принципов, но зато тем же вечером у нее появилась новая серебряная брошь в форме конской подковы, пересеченной стрелой.

После чая, когда дядя Тудлсуэйт отбыл восвояси, Молли тайком отправилась наблюдать кормежку свиней и в конце тенистой аллеи неожиданно наткнулась на свою тетю, сидевшую на маленькой деревянной скамье, над которой кусты вьющихся красных роз образовывали нечто вроде живой беседки. Лицо ее было закрыто платком, а худые плечи содрогались от рыданий.

В тот же миг Молли напрочь забыла обо всех тетиных нравоучениях и придирках, за которые прежде так ее ненавидела. Она подбежала к тете Марии и с ходу обвила руками ее шею. От неожиданности тетя подпрыгнула на своем жестком сиденье, но не стала освобождаться от объятий, хотя они явно мешали ей пользоваться носовым платком.

— Не плачьте, милая тетушка, — сказала ей Молли, впервые обращаясь к ней подобным образом. — Не плачьте. Скажите мне, что случилось?

— Ты все равно не поймешь, — ответила тетя с обычной для нее ворчливой интонацией. — Беги играй, будь хорошей девочкой.

— Но я не могу играть, когда вы плачете. Скажите мне, я пойму, я не такая уж глупая.

И она еще крепче обняла костлявую фигуру своей родственницы.

— Милая тетушка, расскажите все Молли.

Сама того не заметив, она перешла на тон, каким привыкла беседовать со своим младшим братишкой.

— Это… это бизнес, — сказала тетя Мария и шмыгнула носом, что не соответствовало ею же утверждаемым правилам приличия.

— Я знаю, что бизнес — дурацкое занятие. Так говорит мой папа. Не прогоняйте меня, тетушка; я буду сидеть тихо как мышка и совсем вам не помешаю.

Тетя Мария всегда придерживалась мнения, что каждый ребенок в определенное время должен находиться в строго надлежащем месте. В данный момент она, по-видимому, решила, что надлежащим для Молли являлось место рядом с ней на скамеечке. По крайней мере, она не прогнала ее прочь.

— Ты добрая девочка, Мария, — сказала она вместо этого.

— Я очень хотела бы вам помочь, — сказала Молли. — Может быть, вам станет легче, когда вы расскажете мне о своих бедах. Я слышала, что горе нельзя держать в себе, от этого оно делается еще более горьким. Я постараюсь понять, если вы не будете говорить слишком сложно.

И произошло невероятное — тетя Мария действительно рассказала Молли историю с завещанием, которую та еще раньше узнала от Клеменс.

— Я отлично помню, что дядя составил завещание, передав все права наследников мне и твоему отцу, — сказала она. — Я видела эту бумагу с его подписью, которая была заверена старым дворецким — он умер год спустя — и мистером Шелдоном: он погиб на охоте. Говорят, несчастный случай.

Ее голос задрожал при упоминании последнего имени.

— Бедный мистер Шелдон! — сказала Молли.

— Мы с ним должны были пожениться, — вздохнула тетя Мария. — Это его портрет висит в холле между чучелом карпа и твоим двоюродным дедом Каррузесом.

— Бедная тетушка! — откликнулась Молли, вспоминая портрет красивого мужчины в алом костюме рядом с чучелом здоровенного карпа. — Бедная тетушка, я так вас люблю!

Тетя Мария обняла ее за плечи.

— Милая моя девочка, — сказала она, — ты не понимаешь самого главного. С этим домом связана вся моя жизнь — самые счастливые и самые печальные ее события происходили именно здесь. Поэтому если меня заставят отсюда уехать, я просто умру от тоски; я это знаю совершенно точно. Когда мне бывает особенно тяжело, — продолжала она, обращаясь не столько к племяннице, сколько к самой себе, — я прихожу в то место, где когда-то встречалась с Джеймсом: он был отважным, веселым и красивым, а я в ту пору была еще совсем юной девушкой. Стоит лишь закрыть глаза, и я вижу его как наяву. Но это случается только здесь — в других местах я не смогу его видеть.

— Но ведь бывает так, что завещание прячут в каких-нибудь тайниках, а потом находят, — сказала Молли, читавшая об этом в книгах.

— Мы искали повсюду, — покачала головой тетя. — После смерти старика мы даже вызывали из Лондона детективов, потому что хотели в точности выполнить его волю — ведь в завещании упоминались не только мы с твоим отцом, но и другие люди, которым он оставлял какие-то из своих вещей или небольшие суммы денег. Детективы перерыли весь дом, но ничего не нашли. Вероятно, дядя уничтожил завещание, собираясь составить другое, более подробное, но так и не успел. Я надеюсь, что души умерших не могут видеть наших земных страданий. Если бы мой дядя Каррузес и милый Джеймс увидели, как меня изгоняют из этого дома, райские кущи показались бы им ничуть не лучше адского пламени.

Молли замолчала, не зная что еще придумать в утешение. Внезапно тетя вздрогнула и как будто очнулась от сна.

— Боже правый, дитя, — воскликнула она, — что за глупости я тут несу! Или играй и забудь обо всем, что я говорила. Очень скоро у тебя появятся собственные заботы, и тебе будет не до меня.

— Я люблю вас, тетушка, — сказала Молли напоследок и убежала в сад.

Тетя Мария никогда больше не была с ней такой откровенной, как в тот вечер, но Молли, однажды взглянув на тетушку другими глазами, впредь уже перестала ее бояться и, даже напротив, прониклась к ней искренней симпатией. Кроме того, в старом доме начали происходить важные события, и теперь для Молли в целом свете не было места интереснее этого.

Разумеется, она первым делом предприняла поиски пропавшего завещания. Лондонским детективам она нисколечко не доверяла, считая их людьми беспечными и бестолковыми, — они не смогли бы найти нужную вещь, даже если бы та лежала у них перед самым носом. Молли обшарила все шкафы и чуланы, открыла все дверцы и выдвинула все выдвижные ящики; она простучала все подозрительные участки стен, надеясь обнаружить в них тайники, и проткнула иглой набивку стульев и кресел, прислушиваясь, не захрустит ли внутри них зашитая туда бумага. Однако ее труды не увенчались успехом — завещание исчезло бесследно.