Эдит Несбит - Заколдованный замок

— Надо открыть дверь, — предложила Кэтлин. — Мы можем сразу захватить домой часть плащей и зонтиков.

— Сперва надо прислушаться, — возразил Джеральд. — Может быть, они еще не превратились в плащи.

Они приложили ухо к каменной двери, за которой вчера вечером бушевали и выкрикивали угрозы ожившие чучела. По ту сторону двери царила тишина — ясная, как сам этот летний день. И только отвернувшись от двери, они заметили наконец того человека, которого искали. Он находился по ту сторону Храма Флоры, только теперь он не стоял, а без движения лежал на спине, широко раскинув руки.

— Глядите! — вскричала Кэтлин, протягивая руку. Лицо бейлифа было почти зеленым, лоб прорезала рана. Края раны посинели, но кровь еще капала из нее на белые плиты мрамора.

В ту же секунду Мейбл тоже вытянула руку, указывая в другую сторону — но, в отличии от Кэт, она даже не смогла вскрикнуть. Там, куда она указывала, за большим кустом рододендрона притаилось лицо — неуклюже вырезанная картонная маска, очень белая, с очень красными губами, так и сверкавшими на солнце. Едва все четверо обернулись в ее сторону, маска исчезла, и блестящие на солнце листья сомкнулись.

Все было ясно — даже чересчур ясно: несчастный бейлиф отворил дверь прежде, чем кончилось действие кольца и Чучела вновь превратились в плащи, шляпы и зонтики. Естественно, они тут же набросились на него и изранили. Что именно — клюшка для гольфа или ручка от метлы — оставило эту чудовищную рану у него на лице? Девочки уже подбежали к раненому, и Мейбл приподняла раненого. Кэтлин хотела устроить голову бейлифа у себя на коленях, но Мейбл и тут опередила ее.

Джеральд и Джимми тоже знали, что требуется для спасения раненных, лишившихся сознания, так что Мейбл могла и не вопить во все горло: «Воды! Принесите воды!»

— В чем же я ее принесу? — проворчал Джимми, поглядывая то на свои пустые ладони, то на пруд с мраморными берегами, раскинувшийся у склона холма.

— В чем хочешь — хоть в шляпе! — требовала Мейбл.

Мальчики повиновались.

— А если они погонятся за мной? — неожиданно спросил Джимми.

— Кто еще погонится? — прорычал Джеральд.

— Чучела, — прошептал Джимми.

— Боишься? — уязвил его Джеральд, но тут же сам боязливо огляделся по сторонам и выбрал тропинку, проходившую подальше от подозрительных кустов. Он набрал воды в соломенную шляпу и вернулся к Храму Флоры, обеими руками придерживая свою ношу. Тут он заметил, что вода быстро утекает сквозь плетенные соломинки, и успел зубами извлечь из нагрудного кармана носовой платок, чтобы погрузить его в остатки воды. Влажным платком девочки смыли кровь с лица бейлифа.

— Нам нужна нюхательная соль, — почти плача прошептала Кэтлин. — Просто обязательно!

— Да, с ней было бы лучше, — согласилась Мейбл.

— Но ведь у твоей тети…

— Да, но только…

— Не трусь, — вмешался Джеральд. — Вспомни, как все было прошлой ночью. Они не станут нападать на тебя. Он, наверное, их обидел или что-нибудь в этом роде. Знаешь что? Ты беги, а мы последим, чтобы за тобой никто не погнался.

Мейбл пришлось уступить голову больного Кэтлин, бросить последний взгляд на страшный куст рододендрона и со всех ног пуститься к замку.

Остальные склонились над раненным, который по-прежнему не приходил в сознание.

— Он ведь не умер? — встревожился Джимми.

— Нет, — ободрила его Кэт. — Сердце бьется. Мы с Мейбл щупали его пульс, как делают доктора. Он просто потрясающе красивый, верно?

— Неплох, — согласился Джеральд.

— Хотел бы я знать, что ты считаешь мужской красотой, — завелся было Джимми, но в этот миг на мраморный пол упала четвертая тень и новый голос обратился к ним. Это не был голос Мейбл: ее убегающая фигурка была все еще видна, хотя и очень далеко.

— Несомненно, у этого молодого человека весьма приятная внешность, — произнес новый голос.

Ребята обернулись и увидели над собой лицо старшего из Чучел — того самого, которого Джеральд окрестил «достопочтенным». Джимми и Кэтлин завизжали. Мне очень неприятно упоминать об этом, но это факт.

— Цыц! — яростно прошептал Джеральд (кольцо по-прежнему оставалось у него на пальце). — Хватит вопить. Я договорюсь с ним, — шепотом добавил он.

— Чрезвычайно прискорбное событие, — гнусил достопочтенный Головастик.

Его произношение было по-прежнему отталкивающе-странным: он не выговаривал «р» и «м», а «н» звучало у него так, словно он уже несколько недель был насмерть простужен. Но его речь уже не состояла из одних гласных, как накануне. Кэтлин и Джимми уткнулись лицом в грудь бейлифа. Даже и лишенный сознания, этот человек казался им защитником — зато Джеральд, вооруженный бесстрашием магического кольца, уставился прямо в лицо пришельцу — и вздрогнул от изумления. Это было то же самое лицо, которое он нарисовал накануне на листе плотного картона, и в то же самое время оно было другим. Оно уже не было картонным — это было настоящее лицо, а по-прежнему тощие до прозрачности руки были живыми руками. Чучело сделало шаг, чтобы получше разглядеть лицо бейлифа, и Джеральд понял, что это существо имеет и руки и ноги — настоящие руки и настоящие ноги, с настоящими костями и плотью. Это существо было по-настоящему живым — даже, пожалуй, чересчур живым!

— Как это произошло? — спросил Джеральд, пытаясь сохранить спокойствие (и ему это удалось).

— Чрезвычайно прискорбно, — повторил Головастик, — но мои спутники заблудились вчера ночью в коридоре. Они так и не попали в гостиницу.

— А вы? — беспомощно переспросил Джеральд.

— О, я-то, конечно, нашел гостиницу, — уверенно заявил достопочтенный. — Прекрасная гостиница, в точности как вы и говорили. А утром, когда я возвращался, то решил пройти по тому же коридору, а не через главный вход, поскольку мне хотелось посмотреть на этот пейзаж при свете дня, а служащие гостиницы не смогли указать мне дорогу. Так вот, когда я возвращался по этому коридору, я застал всю компанию у двери. Они были страшно рассержены, ибо провели там всю ночь, безуспешно пытаясь выйти. Тут внезапно отворилась дверь — по всей видимости, этот джентльмен и открыл ее, — и прежде, чем я успел вступиться за него, этот дурно воспитанный коротышка в цилиндре — вы знаете, о ком я говорю — ударил его по голове, и он, как видите, упал и потерял сознание. Остальные разбежались, а я хотел было отправиться за помощью, но тут заметил вас.

Тут достопочтенный джентльмен впервые заметил, что Кэтлин побелела, как полотно, а Джимми ревет, не переставая.

— Что с тобой случилось, дружок? — ласково обратился достопочтенный Головастик к Джимми. В ответ из глотки малыша вместо всхлипываний вырвался пронзительный вопль.