Сергей Баруздин - Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве

— Так как, товарищ Лес-Водыч, вперед? — спросил он у Лесного царя.

— Несомненно, — согласился Лесной царь. — Я думаю так: сначала мы провожаем Первый разведывательный октябрятский отряд до места его расположения, потом возвращаемся и занимаемся уже всем остальным. У вас нет возражений?

— Никак нет! — отрапортовал Вас-Сим и сам смутился.

Олишка стояла рядом.

Но Олимпиада, кажется, не поняла его смущения.

— Но, учтите, товарищи, — сказала она. — Конечно, хорошо, что вы проводите моих октябрят — туда… Я все же прошу и даже настаиваю, чтобы вы потом вернули их назад — сюда.

— Несомненно, — согласился Лесной царь.

— Обязательно, — подтвердил Вас-Сим.

Они ушли. Остальные отряды пока остались. Уныло бродил среди ребят и немногих взрослых дядя Софа.

— Я-то думал, что буду первым. Я-то думал… Кому пирожки печь… — бубнил он себе под нос.

Олимпиада столкнулась нос с носом с дядей Софой, удивилась, сказала:

— Меня лично смущает только одно, Софа! Что первыми пошли самые маленькие ребята и именно из моего отряда. А я не с ними…

— Но вы же мышей боитесь! — сказал дядя Софа и чуть не хихикнул.

— Да, боюсь, — призналась Олимпиада, — и что из этого. Но я еще больше боюсь за своих малышей. Правильно ли, что такие маленькие — и в разведку?

Дядя Софа вспомнил, что он младший сержант запаса:

— В разведке маленьким легче, чем большим. Например, мне в разведку никак нельзя…

— При чем здесь вы? — воскликнула Олимпиада. — Тысячу раз сказала вам: они же маленькие…

Дядя Софа, кажется, возмутился:

— Зачем вы так со мной, Олимпиада Ивановна?

— Не Олимпиада, а Олимпия Ивановна, — возразила Олимпиада.

— Олимпи… Олимпи… Ивановна! Простите! Я ж хочу, как лучше! Тем более что сейчас такая обстановка, а у меня Второй отряд первого отражения, — начал извиняться дядя Софа. — А кому пирожки печь, тому и отвечать!

Олимпиада, кажется, не слышала его последних слов. Она к чему-то прислушивалась. Дергала косу, еще раз дергала, наконец, так дернула, что дядя Софа ничего не мог понять.

— Вы слышите? — вдруг произнесла Олимпиада.

Дядя Софа не понял, что это относится к нему.

— Софа! — сказала она еще громче.

— Я дядя Софа! — по-военному ответил дядя Софа.

— Вы слышите, что творится там, у моего Книжного царства? — пояснила Олимпиада.

— Не слышу, — признался дядя Софа.

— За мной! — приказала Олимпиада. — Они уже там! Там они! Быстро!

Они бросились в Книжное царство.

— Слышите? Слышите? — на ходу спрашивала Олимпиада.

Сейчас, кажется, и дядя Софа что-то слышал. Шуршало или не шуршало, но что-то было, а что — трудно понять.

— Слышу, — шепнул дядя Софа, когда уже ничего не шуршало.

Олимпиада и дядя Софа обошли беседку Книжного царства, заглянули в само царство — ничего. Олимпиада пощупала книги. Дядя Софа не решился на это, поскольку не знал, как обращаться с ними в данных особых условиях.

— Тихо, — сказала Олимпиада. — Может, показалось?

Но только она это сказала, как дядя Софа опять услышал на улице шуршание и бросился туда, сказав на ходу:

— Я сейчас!

Олимпиада вышла за ним.

А дядя Софа ползал на коленях в кустах, потом по траве и, наконец, вытащил кого-то из-под самого крыльца беседки:

— Ох, черт, колется! Удрал из Особого взвода! Как тебе не стыдно! Твои товарищи, можно сказать, стоят насмерть, а ты!

— Кто это? — крикнула Олимпиада в темноту.

— Да еж, — объяснил дядя Софа. — Я вот ему объясняю, что нельзя так. Чего ему бояться! Понимаю, на пирожки бросили! Страшно! А тут на мышей. Не объяснили им небось, что к чему, вот и…

Дядя Софа и Олимпиада вернулись назад.

К пяти часам утра все остальные отряды выступили за пределы лагеря. Второй отряд первого отражения — к плотине. Третий отряд второго отражения — к реке. Когда Второй отряд проходил мимо прошлогодней копны соломы, дядя Софа, командир его, выпустил из рук ежа:

— Смотри, чтоб не валять дурака! Чтоб вместе с товарищами!

У копны соломы размещался Особый взвод ежей, выдвинутый вперед из своего Особого четвертого отряда.

В лагере остался штаб тылового обеспечения.

А по соседству на опушке — Особый лесной четвертый отряд под командованием Лося.

Как ни старался Лесной царь, но, увы, его подчиненные проявили характер и своеволие.

Началось с самого Лося, который был назначен командиром Особого лесного четвертого.

Мало того, что Лось включил в число бойцов отряда свою жену Лосиху, он сделал бойцом и своего сына, только что родившегося сына.

— Дети не должны отставать от взрослых, — объяснял Лось, — а особенно сейчас.

— Но ведь он маленький, — пытался возразить ему Лесной царь. — И потом мы все равно сильнее этих самых, как их, мышей… Мы и без вашего маленького сына…

— Для вас, дедушка, может быть, он и маленький, — пояснил Лось. — Вы люди, и вам это простительно. Но для нас с Лосихой он уже большой и твердо стоит на ногах.

Барсук тоже привел Барсучиху и детей. Русак — свою Русачиху и совсем юных двух мальчиков и двух девочек.

— Они уже вовсю бегают и, если надо, здорово барабанят передними лапами, — объяснил Русак.

Птицы, все, кроме кукушек, собрались в отряд полными семействами: зеленушки и дрозды, поползни и трясогузки, скворцы и галки, малиновки и синицы…

— Мы с женами и детьми! Мы все вместе! — галдели они. — Мы не можем иначе, дедушка! Вы же сами говорили… Так мы!.. Вы же говорили?

— Я говорил, — признавался Лесной царь. — Пусть будет, как вы хотите!

Олимпиаде было грустно и чуть-чуть скучно. Нет ее октябрят, но что поделать. Нет Вас-Сима, но что поделать. Плохо, что нет даже Главнокомандующего, Лесного царя, Водяного, дедушки, Лес-Водыча, как называет его Вас-Сим. Он ушел вместе с Вас-Симом провожать Второй и Третий отряды.

А ведь Лесной царь по совместительству и ее комиссар. Уж лучше бы он был просто ее комиссаром! Комиссар мог бы ее вдохновить, воодушевить сейчас! Комиссары всегда и во все времена именно так и поступали.

А она осталась одна. Не считая, конечно, лосей, барсуков, зайцев и птиц, которым строго-настрого предложили вести себя тихо.

Кузя, Биба, их отряд и комары, которые всем мешают. Маленький бугорок, который звался Большой горой, и наступление противника. Умница Биба.

Река и плотина с искусственным прудом остались далеко позади и чуть левее.

Позади остался и лагерь. Позади и чуть левее — колхоз. Председатель его стал комиссаром в отряде Второго отделения под началом бывшего солдата, а ныне сторожа Кошечкина.

Впереди за маленьким бугорком находились Старые амбары.

Там был противник. Оттуда его ждали. Сейчас, когда совсем рассвело, Старые амбары были достаточно хорошо видны.