Ева Ибботсон - Великий поход привидений

— Но вы сможете как-то доставить нас туда?

— Колдовство — это не глупые трюки, — сказала Ноктикула. — Колдовство — это сила. Сила воли. Мы претворяем вещи в жизнь . Белые ведьмы позволяют случиться хорошему, черные ведьм — плохому. Полеты на метлах, превращение людей в жаб — это все ерунда и дешевое трюкачество.

— То есть, вы не сможете нам помочь? — печально спросил Рик.

— Не помню, чтобы я такое говорила, — раздраженно ответила Ноктикула. — Вообще-то, я этого не говорила.

Она повернулась к остальным ведьмам.

— Давайте, девочки, сюда, и побыстрее.

Рик, Питер и Барбара последовали за ведьмами к трехногим столикам вдоль стены. Теперь-то, когда они подошли поближе, они увидели, что некоторые экспонаты были довольно необычными. В секции «Кулинария» стояли кувшины с джемом из горькой полыни, бутылки с растертой в порошок желчью и множеством маленьких графинчиков с этикетками «ЗАКЛИНАНИЕ КОРИВАЙДЕРА ИЛИ ЗАКЛИНАНИЕ ПЕРИВИНКЛЯ ИЛИ ЛЮБОВНЫЙ ФИЛЬТР: разбавить при необходимости ».

На столе с пометкой «Рукоделие» лежали маленькие саше с полулунным гроздовником, лапчаткой и лекарственным любистоком, а в отделе «Гончарные изделия» — котелки и чашки с двумя ручками и со странными знаками, нарисованными по бокам.

Но стол, возле которого остановилась Ноктикула, был самым интересным из всех. На нем лежали куклы ручной работы — красивые, будто живые, в современных одеждах.

— Ой, посмотрите, это же миссис Кроулер, — вдруг воскликнул Рик, указывая на толстую куклу в голубом платье, которая выиграла второй приз.

— А вон там — викарий! — сказал Питер.

— И Тед, смотритель!

Присмотревшись, дети поняли, что каждая кукла выглядела в точности, как кто-нибудь, живущий в или возле деревни.

— Думаю, вот эта, — сказала Ноктикула.

Она подняла куколку в темно-синем летном костюме и наушниках. Рик сразу же узнал, кто это. Этого молодого человека звали Перегрин Рауботем, он жил в Рауботем Холле, примерно в трех милях к северу от деревни. Его отец был очень богат, поэтому Перегрин не занимался ничем, кроме того, что ходил на множество вечеринок и летал на своем частном самолете Пайпер Чероки.

— Правильно, — сказала Ноктикула.

Она подтянула юбку, выудила кусочек мела из кармана зеленых панталон и нарисовала на полу треугольник. Тем временем, Фредегонда кинула немного ладана в миску с раскаленным углем, а Мелусина подошла к столу с надписью «Кулинария» и начала растирать различные порошки на деревянной доске. Казалось, будто наблюдаешь, как медсестры готовятся к операции.

— У нас закончилась Кладбищенская Пыль, — сказала Мелусина.

— Неважно, — нетерпеливо ответила Ноктикула. — Используй Драконью Кровь.

Когда все приготовления были завершены, они положили куклу в центр треугольника и встали вокруг него. Было видно, насколько сильно они сконцентрировались.

— Во имя Цернунноса Рогатого, мы пробуждаем тебя ото сна, о, Перегрин Рауботем, — сказала Ноктикула.

— Да закипит в твоих жилах жажда к путешествиям и заставит тебя подняться с кровати, — пропела вторая ведьма.

— Да пребудет твоя душа в жадных поисках далекой земли Инслифарна, — сказала третья.

Затем Ноктикула вытащила булавку из своей шляпы и мягко воткнула ее в ногу куклы. Ведьмы подняли руки — и из тигеля взметнулось голубое пламя.

— Услышь Мою Волю; Приди Ко Мне, Как Я Того Желаю, — закричали все ведьмы.

А потом:

— Откройте дверь, — приказала Ноктикула.

Прошло две минуты, пять, десять… И тут они услышали снаружи скрип тормозов. В дверь постучали. Она со скрипом открылась — и на пороге, моргая, с совершенно ошарашенным видом стоял Перегрин Рауботем.

— Послушайте, никто из вас не желает прокатиться на моем драндулете до Инслифарна? — спросил он. — Я вдруг страстно захотел увидеть это место.

С отвисшими челюстями, Рик, Барбара и Питер медленно подошли к нему и сказали:

— Да, мы бы хотели. Пожалуйста.

Бедный Перегрин Рауботем лежал в Рауботем Холле в своей кровати с балдахином, одетый в лучшую шелковую голубую пижаму, и сладко храпел. Стояла середина дня, и спать в такое время было странно, но Перегрин пришел с вечеринки, которая длилась всю ночь, и до кровати он добрался только в восемь утра.

Сначала сны Перегрина были такие, какие он обычно видел: о красивых девушках и быстрых машинах, а лошади, на которых он ставил, выигрывали скачки. А потом, постепенно, сны изменились. Он увидел лиловый вереск, бегущие ручьи и папоротник; а потом — мыс берега, врезающийся в дикий Атлантический океан. Это было угрюмое и ветреное место, с чахлыми деревьями и мрачным разрушенным замком, но Перегрин, в своем сне, хотел попасть туда больше всего на свете.

— Инслифарн, — сказал во сне Перегрин, — я хочу поехать в Инслифарн!

Неожиданная, пронзительная судорога в правой ноге резко вырвала его из сна. Не совсем понимая, что делает, он начал натягивать одежду…

— Инслифарн, — продолжал произносить он, стоя в нижнем белье. — Инслифарн.

Но когда он оделся и залез в свой сияющий Ягуар Е-класса, то обнаружил, что не хочет ехать прямиком на поле, где стоит его самолет. Что-то заставляло его повернуть не направо, а налево, к деревне.

— Один, — сказал Перегрин все тем же полубессознательным голосом. — Бедному Перегрину нужны друзья , чтобы добраться до Инслифарна.

И он поехал прямиком в деревенскую ратушу.

Теперь же он уверенно летел на север с тремя незнакомыми детьми на борту и странным серым кусочком, похожим на паутину, который бросался в глаза каждый раз, когда он оборачивался.

— Это ведь был гипноз, да? — спросила Барбара.

Рик пожал плечами.

— Гипноз. Сила воли. Колдовство. Думаю, все это одно и то же. Только до тех пор, пока нам это не надоест .

Они летели над темными озерами и каменистыми островами, над хвойными лесами и многочисленными болотами. Местность становилась все более и более необитаемой и унылой. И наконец:

— Инслифарн! — закричал Рик. — Смотрите! Вон там!

И Перегрин развернулся, сделал круг и аккуратно приземлился на длинный, пустой пляж с твердым, плотным песком к северу от мыса.

Окружить место, которое практически является островом, и довольно-таки большим, с помощью всего четырех человек не так-то легко, но лорд Буллхавен сделал все возможное.

Он поставил мистера Хипа — священника, который был похож на свинью — на каменистый выступ прямо под замком, а мистера Уоллеса — того, хорошего, с девятью детьми — на галечный пляж возле дороги, ведущей на материк. Чудаковатый мистер Хоар-Крокингтон стоял на холме возле ракетной площадки, а Профессор Меднонос — внизу, у разрушенной часовни и колодца. У всех были складные стулья, пакеты с сандвичами и термосы с горячим кофе, так что они могли продолжать и продолжать процесс экзорцизма. И, конечно, еще книги с заклинаниями по изгнанию призраков, и рябиновые веточки. А у Профессора Медноноса еще были бутылки с уксусом, железные опилки, цимбалы и целая сумка странных мазей и порошков из его лаборатории.