Виктор Виткович - Сказочные повести. Выпуск десятый

Подкравшиеся Хасан и Валера громко рассмеялись: они по очереди курили сигарету.

— Дай курнуть! — сказал Жорка Валере.

— Все говорят «дай курнуть!» — ухмыльнулся Валера, швырнув свой школьный портфель на траву.

— Разочек… — сказал Жорка.

— Все говорят «разочек», — засмеялись ребята, дразнясь.

— Ну и не надо! Вам же хуже! — сказал Жорка.

— Все говорят «Ну и не надо! Вам же хуже!» — сказал Хасан.

Но Валера сказал:

— Ладно, не плачь! — и сунул Жоре в рот сигарету.

Жорка затянулся, закашлялся, его чуть не стошнило. Хасан и Валера попадали со смеху. Жорка проворчал:

— Я умею кое-что получше.

— Все говорят «я умею кое-что получше», — засмеялись ребята.

— Правду говорю!

— Все говорят «правду говорю!»

— Да ну вас!

— Все говорят «да ну вас!»

Жорка поглядел на них.

— Идемте лучше на футбол: сегодня играют «Зенит» и «Динамо».

Валера проглотил слюну.

— Билетов не достать!

— Мне это раз плюнуть, — сказал Жорка.

— Все говорят «мне это раз плюнуть», — захихикали ребята.

— Не верите мне?

— Все говорят «не верите мне?».

— Ну и сидите как пни! — сказал Жорка и пошел.

Ребята переглянулись: а вдруг у Жорки там, на стадионе, кто-нибудь: дядя или двоюродный дедушка… Хасан постоял, постоял и потопал за Жоркой. И Валера, подхватив свой школьный портфельчик, припустился за ними.

Вокруг стадиона — народу, народу! Мальчишки лезли на ограду, милиционеры стаскивали их за ноги. Увидев столько людей, Хасан и Валера хотели повернуть, но Жорка сказал им:

— Смотрите что сделаю! — И бросился на ограду, крикнув: — Трах-Тах-Чебурах!

Под Жориными руками ограда — высокая ограда стадиона! — рухнула! И все мальчишки и дядьки устремились в пролом, не обращая внимания на свистки. Хасан и Валера тоже рванулись в пролом и смешались с толпой, растекавшейся по трибунам. Снаружи остались одни милиционеры. Они сейчас же образовали вокруг пролома живую цепь, однако без пользы: все, кто хотел, были уже внутри. А милиционер с черными усами сказал:

— Тут какая-то тайна! Я в ней разберусь! — И, оставив на улице мотоцикл, к которому уже успел привернуть колесо, направился на стадион.

Игра началась, смех и выкрики прокатывались по трибунам. Жорка места себе еще не нашел, лезть на трибуны не было охоты — наделаешь какого разора, вытурят вон! Ну и бежал краем поля.

Углядев кончик ступеньки в проходе на самом низу, он сунулся туда, ан там его учитель! Правда, Сан Ваныч слишком увлечен был игрой, чтоб заметить Жорку. Все же, покосившись на него, Жорка счел за благо поискать другое местечко. Пригнувшись, он побежал дальше, однако, не найдя нигде свободного места, уселся прямо на землю.

И как он не углядел, что за спиной у него сидит носатый шофер, тот, что гнался за ним. Шофер на Жорку тоже не смотрел. Оба не могли оторвать глаз от игры и подпрыгивали. Вдруг нападающий ударил мимо ворот, шофер крикнул во всю глотку: «Мазила!», глянул, а перед ним — Жорка! Он потер глаза, тут же их открыл, но мальчишку как ветром сдуло.

Жорка в это время ползком пробирался между скамьями и барьером. Вылез к следующему проходу, встал… И надо же! Опять очутился нос к носу с той девчонкой — длинные-предлинные белые локоны. На руках кукла без головы.

— Здравствуй! — сказал Жорка.

— Кто здравствуй? — пискнула Ниночка, прижав куклу к себе.

— Не бойся, не трону…

— Спасибо… — пролепетала Ниночка.

На Жоркино плечо легла чья-то рука — снова черноусый милиционер.

— Это не я, — сказал Жорка.

— Как не ты? — удивился милиционер. — Девочка! Ведь это он?

— Нет! Нет! Не он! — запищала Ниночка. — Это совсем другой!

В этот миг игроки на поле ударили по воротам, трибуны завопили, милиционер глянул на игроков, девочка шепнула Жорке:

— Беги!

Вывернувшись из-под руки черноусого, Жорка метнулся вбок. Но милиционер сразу поймал его и, держа за ухо, повел со стадиона.

Чин чинарем он вывел Жорку на улицу. Со стадиона донесся вой — кто-то кому-то забил гол. Милиционер не выдержал — захотелось, понимаешь, самому посмотреть! Он сказал Жорке:

— Только попробуй вернуться! Я тебе такой Трах-Тах-Чебурах покажу, своих не узнаешь, — отпустил Жоркино ухо и давай ходу на стадион.

Мальчик поплелся домой, вдруг слышит: «Жора-а…» Та девчонка с куклой со всех ног бежала за ним.

— Отлипни! — крикнул он и помчался.

— Куда же ты?! — чуть не заплакала Ниночка.

Жорка не оборачивался, пятки его мелькали, рубаха вздулась на спине пузырем. Он подскочил к мостику, на углах которого сидели четыре льва с золотыми крыльями. Здесь мальчика остановили патрульные с повязками на руках.

— Давай назад!

— За что? — удивился Жорка.

— Сам знаешь, — сказал старший.

— Не знаю! Че сло!

— А кто мост поломал? Дядя Степа?

Жорка сконфузился.

— То-то! Давай отсюдова!

Мальчик вздохнул, спустился по каменным ступеням к воде, стащил через голову рубаху и переплыл канал. А девчонка прошла между золотыми крыльями и встретила Жорку на той стороне.

— Очень важное дело… — сказала она.

Жорка слушать не стал:

— Сказал отлипни! — Натянул рубаху и — бегом дальше!

Девочка за ним. Так добрались они до Жоркиного дома на Галерной. Вот те на! Окна распахнуты, квартиры пустые, жильцов никого. Вокруг дома — забор, на нем какой-то дядька в кепке пишет мелом: «Капитальный ремонт».

— Жора! Куда ты девал голову моей Нонны? — спросила, подбежав, Ниночка.

— Я почем знаю! — сказал он и подпрыгнул. — Дяденька! Куда все подевались? Где моя мамка?

Дядька в кепке сказал ну прямо как Жорка:

— Я почем знаю!

Ниночка заскакала на одной ноге:

— А я знаю! Я знаю! Я про это самое хотела сказать, а ты не стал слушать… Она переехала на временное житье.

— Куда?

— Улица Солдата Корзуна, дом номер шесть.

— Вот еще! — буркнул Жорка и помчался по Галерной.

А Ниночка, прижав к груди куклу, пролезла сквозь щель за забор и начала рыться в грудах штукатурки, брошенного тряпья и поломанной мебели.

— Голова, а голова… Ну, найдись!.. Ну, пожалуйста… — шептала она…

Жорка побежал по Галерной, сунулся в проходной двор — дворник преградил ему путь.

— Куда?!

— На ту улицу… — объяснил Жорка.

— Без разговорчиков! — сказал дворник и поднял метлу.

— Ненормальный… — пробубнил Жорка.

Он нацелился юркнуть в следующие ворота. Зарычала дворникова собака, мальчик попятился.

— Умница, Шарик! Понял, кого не пущать! — сказал дворник Евсей, сидя на ступеньках подъезда.