Александр Дюма - Сказки

Вдруг Ганс услышал шаги в коридоре и хотел перестать прясть, но прялка так сильно била его по пальцам, что он вынужден был продолжать свою работу. В эту минуту открылась дверь, и появились барон Вильбольд, рыцарь Торальд и еще несколько других лиц. Все они были изумлены, застав рыцаря Ганса переодетым старой женщиной, с прялкой и веретеном за поясом, и все разразились страшным хохотом.

— Что с тобой случилось? — вскричал барон Вильбольд. — Духи, явившиеся тебе, как видно, любят пошутить. Расскажи же нам все.

Ганс, надеявшийся с помощью обычного своего хвастовства выйти из неловкого положения, начал говорить, что это пари, что так как привидение — женщина, то он считал более подходящим оружием против нее прялку и веретено. Видя, что рыцарь лжет, прялка начала его так сильно колотить по пальцам, что все это заметили, и барон сказал ему:

— Говори лучше правду, и прялка оставит тебя в покое.

Последняя, как бы поняв слова барона, низко ему поклонилась и кивнула головой в знак того, что он прав.

Бедный Ганс принужден был рассказать всю правду. Как только он начинал врать, прялка сейчас же принималась бить его и принуждала вернуться на путь истины.

Когда рассказ был окончен, прялка, поклонившись, удалилась вместе с веретеном.

Ганс же от стыда поспешно убежал, сопровождаемый шиканьем и свистками мальчишек, скрылся в своем замке.

Следующую ночь должен был провести в замке рыцарь Торальд. Он не хотел взять никакого оружия, говоря, что привидения посланы Богом, а следовательно, бороться с ними бесполезно. Его так же, как и Ганса, привели в спальню, дверь которой заперли на ключ и запечатали.

Оставшись один, Торальд усердно помолился, уселся в кресло и стал ждать появления привидения.

Так просидел он несколько часов; вдруг раздался легкий шум — кто-то дотронулся до его плеча, и, обернувшись, он увидел призрак графини Берты.

— Милый Торальд! — сказала она. — Ты стал таким, каким я надеялась тебя видеть: добрым, храбрым и набожным, а потому ты получишь двойную награду.

С этими словами привидение, сделав Торальд у знак следовать за собой, приблизилось к стене и дотронулось до нее пальцем. Стена отверзлась, и показалось сокровище, спрятанное здесь некогда графом Осмондом, когда он во время войны принужден был однажды оставить замок.

— Это сокровище принадлежит тебе, — сказал призрак графини Торальду. — А чтобы никто не мог его у тебя оспаривать, только ты один сумеешь открыть стену, произнеся имя любимой тобой Гильды.

Затем стена закрылась так плотно, что не заметно было ни малейшей щели, и призрак исчез.

На следующее утро Вильбольд и его товарищи, войдя в комнату, нашли молодого рыцаря спокойно спящим в кресле. Барон разбудил Торальда.

— Мне снилось эту ночь, — сказал он, — что имя твое не Торальд, а Герман, что ты правнук графа Осмонда, что тебя ошибочно считали умершим, что сегодня ночью к тебе явился призрак графини Берты и указал тебе, где находится сокровище.

Торальд понял, что небо послало барону Вильбольду этот сон, для того чтобы он не мог сомневаться в истине рассказа молодого рыцаря.

Ничего не говоря, он сделал барону знак следовать за собой и подошел к стене.

— Все, что вам снилось, барон Вильбольд, — сказал молодой рыцарь, — произошло в действительности. Я именно тот Герман, которого графиня Берта унесла ребенком из могилы и отдала на воспитание царю кобольдов. Сегодня ночью она ко мне явилась и указала мне, где находится сокровище.

Затем Герман произнес имя Гильды, и стена открылась, согласно обещанию привидения. Вильбольд был поражен богатством сокровища, состоявшего, кроме большого количества золотых монет, также из множества драгоценных камней: рубинов, изумрудов и алмазов.

Затем барон заявил Герману, что отдаст ему замок Виттсгав и согласен на его брак со своей дочерью Тильдой, но с условием, что Герман ежегодно первого мая будет угощать своих вассалов медовой кашей согласно постановлению графини Берты.

Молодой рыцарь, понятно, охотно на это согласился.

Спустя неделю Герман Розенберг женился на Гильде Эйзенфельд, и, до тех пор пока существовал замок, их потомки неизменно ежегодно первого мая угощали всех своих вассалов медовой кашей по примеру графини Берты.