Гилберт Кийт Честертон - Дракон, играющий в прятки

— Я полагаю, это ещё не всё? — сказал фермер.

— Да, не всё! — сказал дракон. — Я оставил ровно столько, чтобы не потерять к себе уважения.

На этот раз он сказал чистую правду, что с ним не часто случалось. И это помогло ему.

— Если ты оставишь мне то, что я ещё не вынес, — сказал дракон с хитрецой, — я навсегда буду твоим другом. И я отнесу все эти сокровища не в королевский дворец, а к тебе домой. И более того, я помогу тебе их сторожить.

Фермер поковырялся в зубах и немного подумал.

— Идёт! — сказал он, проявляя похвальную осторожность. Если бы он потребовал всё сокровище, как это сделал бы на его месте любой рыцарь, он получил бы вместе с сокровищем и наложенное на него проклятие. Кроме того, возможно, дракон был бы доведён утратой до такого отчаяния, что начал бы биться с ним невзирая на Хвосторез, и тогда, даже в случае победы, победитель не смог бы воспользоваться сокровищами, потому что некому было бы отнести их к нему домой.

На том и порешили. Фермер набил карманы бриллиантами, на тот случай, если змей всё-таки затеял какую-нибудь хитрость, и навьючил пару мешков на кобылу. Остальные ящики и сундуки он погрузил на дракона, отчего тот стал похож на телегу странствующего краснодеревщика. Вряд ли он мог взлететь с таким грузом, но на всякий случай Джайлс всё-таки связал дракону крылья.

«Вот и пригодилась наконец верёвка!» — подумал он, с теплотой вспоминая священника.

Дракон поплёлся, кряхтя и вздыхая; следом шла кобыла, а за ней — фермер, сжимая в руке обнажённый меч, чтобы дракон не взял себе лишнего в голову.

Несмотря на тяжёлые вьюки, дракон и кобыла совершали спуск куда быстрее, чем вся рыцарская конница — подъем. К тому же Фермер Джайлс спешил — не в последнюю очередь потому, что еды почти не оставалось. Кроме того, он всё равно не мог вполне доверять такому коварному созданию, как Хризофилакс, — а им ещё предстояла ночевка. Но ночь ещё не успела наступить, как фермеру снова повезло, потому что он наткнулся на маленький отряд из нескольких слуг и вьючных пони, которые заблудились при бегстве и теперь скитались по Дикогорью. Увидев Джайлса и дракона, они пустились наутёк, но фермер их успокоил.

— Эй, ребята! — крикнул он. — Идите ко мне! У меня есть для вас работа, и я буду вам хорошо платить, покуда хватит этих сундуков!

Тогда слуги сразу изъявили желание поступить к нему на службу. Они сообразили, что у фермера они могут рассчитывать на более регулярное жалование, чем у своих бывших хозяев. Так они и ехали — семь человек, шесть пони, кобыла и дракон. Джайлс восседал на своих сундуках и чувствовал себя полным барином. Привалов старались делать по возможности меньше. По ночам Джайлс привязывал дракона за лапы к четырём колышкам и оставлял трёх часовых сторожить его по переменке. Кобыла, в свою очередь, приглядывала за часовыми, чтобы те ничего не затеяли.

Через три дня они пересекли границу Серединного Королевства, и прибытие их возбудило в народе такое волнение и ликование, какого давным-давно уже не случалось во всей Британии. В первой же деревне их от души накормили и напоили, и добрая половина деревенских парней выразила желание присоединиться к процессии. Джайлс отобрал себе из них дюжину самых ловких. Он пообещал хорошо платить и купил им самых лучших коней, какие были в деревне. Всё это делал он не зря.

Передохнув денёк, он снова пустился в путь, окружённый уже порядочной свитой. Парни слагали песни в его честь и тут же их пели. Песни выходили слегка корявыми и грубоватыми, но у Фермера Джайлса были крайне нетребовательные уши. Одни встречные радостно приветствовали Джайлса, другие смеялись над странным шествием, но никто не оставался равнодушным.

Вскоре фермер повернул на юг и направился к родной деревне, так и не заглянув в королевский дворец и даже не удостоив короля посланием. Но новости о возвращении Мастера Эгидиуса распространялись, как огонь по соломе: все Западные Пределы только об этом и говорили, и новость вызывала большой восторг и смущение — потому что только что вышла королевская прокламация, объявлявшая всенародную скорбь по смелым рыцарям, погибшим в горных теснинах.

Там, где проезжал Джайлс, скорбь прекращалась, звонили колокола и люди выбегали на улицы, размахивая платками и шляпами. При этом они издевались над бедным драконом, так что тот уже начал жалеть о том, что вызвался нести золото: ведь насмешки черни так унизительны для особы царских кровей. Когда они въехали в Хэм, каждая собака посчитала своим долгом облаять змея. Каждая — но только не Гарм. Тот видел только хозяина, слышал только хозяина, обнюхивал только хозяина. На радостях он немного свихнулся и носился по деревне с радостным лаем, катаясь по земле и подпрыгивая.

В Хэме фермера, разумеется, ждал великолепный приём; но ничего не доставило ему большего удовольствия, чем мрачное лицо мельника и отсутствие кузнеца.

— Это ещё не конец, вот попомните мои слова, — сказал кузнец, но мрачнее ничего придумать не мог и от горя совсем повесил голову. Фермер Джайлс со своими шестью слугами, двенадцатью молодцами и всеми прочими пришёл к себе на ферму и расположился на отдых. Он пригласил к себе в дом только священника.

Вести о возвращении фермера вскорости долетели и до столицы. Траур сам собой окончился, люди толпились на улицах, шумели и обсуждали известие.

Король в печали заперся во дворце, где от горя и гнева (и беспокойства о финансах) грыз ногти и рвал на себе бороду. Никто не отваживался явиться к нему и рассказать новости. Но вскоре король сам услышал, что из города доносятся звуки, совсем не похожие на плач и стенания.

— Что там такое творится? — воскликнул король. — Скажите людям, чтобы они предавались горю достойно, а не галдели, как гуси!

— Дракон вернулся, повелитель! — ответствовали придворные.

— Что! — возопил король. — Немедленно созовите всех рыцарей или то, что от них осталось!

— Нет в том нужды, повелитель! — ответили ему. — Его привёл к нам Мастер Эгидиус, а у него дракон стал смирный, как овечка. По крайней мере, так говорят. Сообщают самые противоречивые новости.

— Чёрт побери! — воскликнул король с облегчением. — Только подумать, что я на послезавтра заказал панихиду по бедняге! Немедленно отменить! А что говорят о нашем сокровище?

— Говорят, что сокровище немалое, повелитель!

— Когда же его привезут? Что за молодец этот Эгидий! Позвать его немедленно ко мне, как придёт!

Здесь придворные не знали, что и ответить. Наконец один из них набрался смелости и сказал:

— Простите нас, повелитель, нам сказали, что фермер вернулся к себе домой. Но, несомненно, он направится во дворец, как только облачится в приличествующие случаю одежды.