Корней Чуковский - Одолеем Бармалея

Злобно хохочут
Акулы и волки:
«Нет, Айболит, не спасут тебя пчёлки.
Мы навсегда захватили твой дом
И никогда из него не уйдём!»
Но с жужжанием весёлым
Из окошек и дверей
Налетели пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы,
Пчёлы, пчёлы, пчёлы, пчёлы
На испуганных зверей.
И давай колоть их жалами,
Словно острыми кинжалами.
Укусили бегемота,
И от боли бегемот,
Рот разинув, как ворота,
Так и грохнулся в болото
И белугою ревёт.
А они не унимаются,
Пуще прежнего кусаются.
Испугались носороги,
Побежали по дороге,
И в испуге носорог
Носорогу сел на рог.
А над ними пчёлы тучею,
Так и жалят, так и мучают.
И на веточке весёлый
Распевает воробей:
«Аи да пчёлы!
Вот так пчёлы!
Всех зверей они сильней
И умнее и храбрей!»
И звенят над ними птенчики,
Словно звонкие бубенчики:
«О, хвала тебе, хвала!
Трудовая, Боевая,
Беспощадная
Пчела!»

Победа! Победа!
Но враг не разбит!
Злодей Бармалей за рекою стоит.
Он стоит,
Бармалей, и позёвывает,
На цветы луговые поплёвывает,
А слюна у него ядовитая:
Где ни плюнет, там змеи и ящерицы.
Он стоит со своими удавами,
Со своими волками кровавыми.
Вкруг него павианы поганые
На траве развалилися пьяные.
Он стоит над весёлыми сёлами,
Над полями стоит он весёлыми
И бормочет бессмысленным голосом:
«Истребить! Погубить!
Уничтожить! Убить!
Погубить! Разбомбить!
Ни людей,
Ни детей —
Никого не щадить!»
А за ним крокодилы с гориллами,
С кабанами его тупорылыми
Повторяют и ночью и днём:
«Загрызём! Искалечим! Убьём!»

Долго доктор Айболит
На разбойника глядит:
«Делать нечего!
Придётся
С этой гадиной бороться,
А иначе весь народ
От чудовища умрёт, —
Никого из людей не останется,
Лишь акулы да тигры зубастые».

Но тут прилетели четыре дрозда,
Четыре дрозда из большого гнезда,
Они закричали:
«Беда! Беда!
Бегите скорее в убежище!»
И сразу во тьме, как четыре гудка,
Вдали замычали четыре быка:
«Тревога! Тревога! Тревога!»
Вышел доктор на балкон,
Тихо в небо глянул он:
«Да над нами самолёт,
В самолёте — бегемот,
У того у бегемота
Скорострельный пулемёт.
Он летает над болотом,
Реет бреющим полетом,
Чуть пониже тополей,
И строчит из пулемёта
В перепуганных детей».
Ой, беда! беда! беда!
Мчатся дети, кто куда.
И зайчата бегут
За ежатами,
И кричат, и ревут,
И визжат они
Он взлетел под небеса,
Чёрным вороном взвился
И бросает бомбы, бомбы
На луга и на леса.
И вздыхает и грустит
Добрый доктор Айболит:
«Кто же,
Кто же
Мне поможет?
Кто пирата уничтожит?
Кто взовьётся и собьёт
Этот чёрный самолёт?»
«Я!» — чирикнул воробей,
Прыгая среди ветвей:
«Иль погибну я в бою,
Или я его собью!»

И помчался воробей
Мимо вражьих батарей:
«Вылетайте же за мною,
Восемнадцать журавлей!»
И взлетели над полями
Журавли за журавлями,
И в атаку понеслись:
«Ну, проклятый, берегись!»
Налетели на зверюгу,
Окружили самолёт,
И захрюкал с перепугу
Ошалелый бегемот.
Над темными равнинами
За ним они летят,
И длинными-предлинными
Носами журавлиными
Долбят его, долбят.
Всего его истыкали,
Истыкали, как пиками,
Истыкали, изранили,
Проткнули, протаранили,
И всё ещё долбят его,
Долбят его, проклятого,
Долбят, долбят, долбят:
«Так вот тебе! Так вот тебе,
Бессовестный пират,
Чтобы не смел расстреливать
Беспомощных ребят!»
И глядите: закружился,
Завертелся самолёт,
И свалился, и разбился
Стопудовый бегемот.
И доктор с поклоном сказал журавлям:
«Спасибо, спасибо, отважные, вам».
Потом удалому сказал воробью:
«Вовек не забуду я службу твою».
И птицы в ответ:
«Мы служить тебе рады,
Скорее бы сгинули лютые гады!»

Но бой не стихает.
И вот поутру
На тихой поляне в сосновом бору
Весёлое слышится радио:
«Мы сегодня взяли в плен
Сто четырнадцать гиен,
Захватили десять дотов,
Восемнадцать самолётов,
Сто один мотоциклет,
Сто один велосипед,

Нам досталися трофеи:
Сто четыре батареи,
Триста ящиков гранат,
Полевой аэростат
И сто двадцать миллионов
Нерасстрелянных патронов.
А когда врага мы гнали
До исходных рубежей,
К нам тайком перебежали
Триста семьдесят моржей:
„Не хотим служить бандиту,
А послужим Айболиту!“
Отступая, враг поджёг
Лебединый городок,
Но орлицы без усилий
Всё крылами погасили,
А у города Эн-Эн
Мы гориллу взяли в плен
И спасли пятьсот тюленей
Из разрушенных селений.
Правда, враг еще силён,
Так и прёт со всех сторон.
У него на левом фланге —
Лютые орангутанги,
А на правом — сто полков
Бешеных волков.
Но уже близка победа
Над ордою людоеда.
Скоро, скоро будет он
Побеждён и сокрушён
Окончательно!»

Но тих и печален седой Айболит.
Он, тяжко вздыхая, на камне сидит
И звонкое слушает радио.
И думает он о великих бойцах.
О их благородных и смелых сердцах,
Погибших за вольную родину.
Но вдруг прилетели к нему журавли:
«Мы светлую радость тебе принесли!»
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
Чудесная есть на востоке страна,
Державою славы зовётся она.
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
Свободна она и сильна, и горда,
Врагу не сдаётся она никогда.
(Слушайте! Слушайте! Слушайте!)
И витязей много могучих у ней,
Но всех благородней, сильней и храбрей
Доблестный Ваня Васильчиков.
Он шлёт тебе, доктор, сердечный привет
И так говорит: «Если злой людоед
Ворвётся в твою Айболитию, —
Он мигом на помощь к тебе прилетит
И недруга лютого он сокрушит.
Со всем его бешеным полчищем!»
И рад Айболит,
И ликует народ:
«Теперь-то злодей не прорвется вперед.
Прогнать Бармалея от наших ворот
Поможет нам Ваня Васильчиков!»

И вечер настал.
И на тихой поляне
Смеются и пляшут веселые лани,
И белки, и зайцы, и лебеди.

А доктор в раздумьи
Сидит за столом
С отважным оленем
И мудрым орлом,
И план обсуждает большого сраженья,
Чтоб завтра врагу нанести пораженье.
Сидит и не знает,
Что тайной тропой
Сюда пробралася
Из чащи лесной
Коварная злая лисица.
Что к самому дому,
Подкралась она,
Что встала злодейка
Во тьме у окна
И в тёмной крапиве таится.
Сюда подослал ее сам Бармалей,
Но доктор не знает,
Не знает о ней,
И речи ведёт откровенные:
«Сто тысяч бойцов
На врага я веду.
Но горе: у нас
Не хватает снарядов!»
«А где же снаряды?» —
Орёл закричал.
И доктор в ответ:
«Меж утёсов и скал
На Синей горе
Под сосной одинокой
Я сам закопал их
В пещере глубокой!»
«Скорее за ними! —
Воскликнул олень. —
Уж ночь посветлела
И близится день».
И вдаль поскакал он
По тихой поляне,
И следом за ним —
Быстроногие лани.
Ни слова не вымолвил
Мудрый орёл.
Взмахнул он крылами
И в небо ушёл —
К той Синей горе,
К той вершине далёкой,
Где скрыты снаряды
В пещере глубокой.
И стаи орлов
Над лесами взвились,
И в звёздное небо
За ним понеслись.
И ласково доктор
Глядит им вослед:
«Теперь злодеям
Спасения нет!..
Победа за мною!»
А злая лисица
Шмыгнула в кусты
И к разбойнику мчится.
И всё, что подслушала
Там у окна,
Сейчас же ему
Рассказала она.
И весело крикнул
Злодей Бармалей
Своим кровожадным
Шакалам:
«На Синюю гору
Бегите скорей,
К далёким утёсам
И скалам,
И там динамитом
Взорвите тайник,
Где спрятал снаряды
Безумный старик!»
И мигом шакалы
Умчалися вдаль,
И рад людоед,
И рукою кровавой
В награду даёт он
Лисице лукавой
Живой сколопендры
Большую медаль,
И орден мокрицы,
И орден гиены —
«За ложь»,
«За коварство»,
«За подлость измены»…
А доктор на тёмном
Балконе стоит
И в темнее небо
С балкона глядит.
О, если б скорее
Сквозь чёрные тучи
До синей вершины
Домчались орлы!
О, если б олень
Сквозь кустарник колючий
Скорей доскакал
До желанной скалы!
О, если бы глыбами
Снежных обвалов
В горах раздавило
Свирепых шакалов!