Йозеф Лада - Сказки дядюшки Римуса (сборник)

И опять они зажмурили глаза и пустились танцевать. Он свернул шею ещё одному и сделал всё как прежде.

Но только схватил он третьего гуся, одна хитрая гусыня чуть-чуть приоткрыла глазок, потому что ей не терпелось глянуть, насколько лучше других она пляшет. Она громко вскрикнула, увидавши, что делает Енот.

— Назонмэн-сэ! Назонмэн-сэ! Он убивает нас! — крикнула она.

И все гуси открыли глаза и улетели прочь.

Енот ухмыльнулся и сказал:

— Охотник я удалой; славно закушу, как вернусь домой!

Он привязал к поясу свой барабанчик, перекинул трёх жирных гусей через плечо и пустился в путь.

Скоро повстречалась ему Черепаха.

— Эй, тётушка, — окликнул он её, — почему не пришла ты на праздник? Все горевали, что не слышно твоих умных речей.

Старая Черепаха ответила:

— Я собралась было на праздник, да тут прибежала жена старого Лиса и просила меня навестить его, потому что старый Лис совсем захворал. Я, конечно, пошла проведать беднягу, но никак не могла взять в толк, что с ним приключилось. Вот почему не привелось мне попасть на праздник.

Старый Енот усмехнулся и сказал:

— Не беда, он оправится скоро, — и побрёл домой.

Вот пришёл он домой, а дом его стоял на скалистом склоне, высоко на холме. Набрал кучу хвороста и развёл огонь, чтобы жарить гусей. А дом старого Лиса был внизу, у поворота реки; Лис и увидел огонь у Енота.

— Стало быть, старик вернулся, — сказал себе Лис. — Хотел бы я знать, зачем он разжёг такой большущий костер. Неспроста это. Пойду-ка я посмотрю.

Между тем у Енота костёр догорел, осталась только славная кучка красного жару и горячей золы. Гуси давно были ощипаны. Взял Енот палку, сгрёб уголья. Потом положил всех трёх гусей в ряд, лапками кверху, и завалил их сперва жаром, а потом золой. Только три пары лапок торчали кверху из-под золы.

Когда всё было готово, Енот потянулся и пробормотал:

— Устал я, однако, много сегодня ходил. Сосну, пока жарятся гуси. Никто не станет тревожить меня: старый Лис сидит дома, ему нездоровится. Да он и не знает ничего о гусях. Самое время теперь — соснуть.

Выбрал он ровное местечко неподалёку от костра и стал укладываться; повертелся, как водится, и ткнулся носом в собственный хвост.

— Слышишь, ты! — сказал он хвосту. — Пока я буду спать, ты будь начеку. Если кто подойдёт, хлестни меня по боку и разбуди.

И едва он закрыл глаза, над головой у него заскрипели ветки, потому что их шевельнул ветер. Енот крикнул им:

— Друзья мои, вы громко скрипите. Разбудите ж меня, если что случится.

Теперь уж он мог спать спокойно, потому что у него были сторожа. Он и заснул, да так, что не разбудишь.

Скоро камешек скатился по тропке, что вела с верхушки холма к Енотову дому. Но Енот не проснулся. Тогда узкая мордочка с двумя блестящими глазами выглянула из-за скалы. Это старый Лис глядел вниз — пристально и спокойно, как подобает старому Лису. Он сказал себе:

— Братец мой спит крепко, он не проснётся. Дай-ка спущусь, погляжу, чего он добыл.

И спустился вниз по скалам к Енотову дому, осторожно осмотрелся и направился к куче горячей золы.

Три пары лапок торчали из-под золы, все в ряд.

— Эге, — прошептал старый Лис, — то-то я почуял, что пахнет вкусным! Вот зачем он распаливал такой костер! Бедняжка! Видно, он так устал, что ему в мысль не пришло позвать меня отужинать с ним вместе. Уж я не стану его тревожить, закушу и сам. Жареная гусятинка — да ведь это объедение!

Лис отгрёб горячую золу палкой, вытащил одного гуся и принялся за него. Мясо ужарилось так, что лучше нельзя. Обглодавши первого гуся, Лис подумал:

«Чересчур возиться с костями не стоит, хватит тут и чистого мяса».

Он взялся за другого гуся. Скоро осталась от гусей только кучка наспех обобранных косточек.

— В горло больше не лезет, ни кусочка мне больше не съесть, — сказал старый Лис.

Он обернулся и глянул на ветви, что тёрлись друг о дружку и знай поскрипывали у него над головой.

— Эй, вы, друзья мои! — сказал им Лис. — Полно скрипеть, помолчите. Всё равно не получите ни крошки!

И подумал Лис:

«Как бы мой двоюродный братец не огорчился, когда проснётся? Сгребу-ка я кости и засыплю золой».

Он прибрал старательно кости, а сверху в золу воткнул три пары лапок. Всё теперь выглядело точно так же, как прежде. А Лис сказал себе:

— Как бы мне дать знать моему братцу, что я приходил к нему в гости?

Подумал, подумал и придумал. Взял две-три горсти остывшей золы, разбросал по земле и ну танцевать!

— Двоюродный братец увидит мои следы на золе, — сказал Лис и хихикнул от удовольствия. А потом пошёл домой.

Ветки тёрлись и скрипели очень долго, и в конце концов Енот все-таки проснулся. Он вскочил, встряхнулся и сказал:

— Славно же я вздремнул! И ужин небось как раз поспел!

Он подошёл к костру и увидел три пары лапок, что торчали все в ряд из золы.

«С какого же мне начать?» — подумал Енот и решил начать с того гуся, который был к нему ближе. Привстал над костром, дотянулся, ухватил сразу две лапки и дёрнул. Но лапки выдернулись слишком легко, и Енот кувыркнулся на спину. Он встал и подумал:

«Никак пережарился гусь? Попробую-ка другого».

Схватился за другую пару лапок — опять покатился кубарем.

Енот никак не мог понять, в чём тут дело, пока не разворошил палкой золу и не увидел обглоданные кости.

Ну и зол же он был!

Стал шарить вокруг — не увидит ли следов вора, и тотчас же наткнулся на отпечатки, что старый Лис оставил на золе.

Енот едва не сбесился с досады. Он напустился на свой хвост:

— Что ж ты не разбудил меня, бездельник, как я приказал тебе? Получишь ты у меня за это!

Он выломал толстый прут орешника и ну колотить свой хвост, приговаривая:

— Вот тебе, негодный, вот тебе, вот тебе!

И всё нахлестывал его, пока самого пот не прошиб.

Тогда он вернулся к костру посмотреть, не осталось ли чего-нибудь от ужина. И впрямь, кости были обглоданы наспех, кое-как, на них немножко осталось мяса. Енот подобрал эти кости бережно, и грыз их, и высасывал мозг. И всё время сам не свой был от злости.

А ветви над ним всё скрипели. Он обернулся да как крикнет на них:

— Почему вы не разбудили меня? Нечего скрипеть теперь! Замолчите!

Но ветви, конечно, никакого внимания не обратили на него, скрипят и скрипят.

А Енот снова:

— Дайте срок, разделаюсь с этими костями, примусь за вас. Покажу вам, как скрипеть безо времени!

А ветви знай скрипят и скрипят.

Не стало у Енота терпения. Вскарабкался он на дерево, чтобы проучить их как следует. Да, на беду, поскользнулся, и лапа у него ущемилась между двух суков. Никак нельзя было вырвать лапу. Так и провисел Енот на верхушке дерева до утра.