Милош Мацоурек - Плохо нарисованная курица

И мамонт действительно очень ловко сел на последнюю парту, где обычно сидел Микулаш. Тогда все ребята вылезли из-под парт и также расселись по своим местам. А товарищ учитель, который к этому времени тоже понемногу пришел в себя, сказал:

— Леопольд, встань! Без тебя тут наверняка не обошлось. Как будто я вас обоих не знаю! Расскажи, как все было!

Леопольд встал, пожал плечами и сказал:

— Ну… мы ему делали искусственное дыхание, а потом он слопал Микулаша.

И Леопольд опять пожал плечами. А товарищ директор подошел к нему вплотную, взял его за плечо и стал выговаривать:

— Несчастный! Ну кто же делает мамонту искусственное дыхание? А с твоим одноклассником Микулашем что теперь будет? А его родители что на это скажут? Вот уж поистине великую радость вы оба им доставили! Так вот, останетесь после уроков и напишете шестьдесят раз каждый: «Не надо было делать мамонту искусственное дыхание!» Понял?

Ничего не поделаешь, пришлось писать: «Не надо было делать мамонту искусственное дыхание, не надо было делать мамонту искусственное дыхание…» — и так до бесконечности. У Леопольда вскоре заболела рука, а у Микулаша хобот, потому что писать передними ногами он не мог, это понятно. И вот пишут они, пишут, Микулаш и говорит Леопольду:

— Ну и скучища же все время так писать.

На что Леопольд ответил:

— Гммм!

И продолжал писать. А Микулаш вздохнул и сказал:

— Я давно уже мог быть дома!

В тот миг, когда он вздыхал, в голове у него вдруг мелькнуло: «А что на все это скажет мама? А папа?» Тогда он попросил Леопольда, чтобы тот проводил его домой: вместе все же лучше. Леопольд пообещал ему, что домой они пойдут вместе.

Отбыв наказание, они, как и договорились, пошли домой вместе. При их появлении на улице поднялась страшная паника. Трамваи остановились, прохожие стали прятаться под арками домов с криком:

— Мамонт, мамонт!

В магазинах меховых изделий возникла давка, кое-кто подумал, что вновь наступает ледниковый период.

Понятно, что и мама Микулаша, увидев в дверях мамонта, тоже страшно испугалась, но Леопольд сказал ей:

— Не бойтесь, он ничего плохого вам не сделает. Собственно говоря, это Микулаш, он находится внутри, и там ему даже хорошо. Там он как в вате.

А Микулаш сказал, произнося немного в нос:

— Факт, мама!

Но мама Микулаша отнеслась к этому небезразлично, она рассердилась и стала кричать:

— Что это еще за номера? Ну, Микулаш, погоди! Вот придет отец, ты у него схлопочешь!

Леопольд счел за лучшей отправиться восвояси. Он понял, что проку от него тут мало. А Микулаш сел за стол есть суп, мама же одергивала его:

— Не тяни из ложки! Сколько раз тебе нужно говорить — ешь прилично!

Но ничего не поделаешь, суп хоботом можно было только втягивать, даже если очень стараться есть прилично.

Куда хуже стало, когда пришел отец. Он снял пиджак и сказал:

— Это тебе так не пройдет!

Отец взял лестницу, приставил ее к мамонту, забрался наверх и попытался дать мамонту пару подзатыльников. Но проку от этого было чуть, пришлось спуститься обратно. И тогда он стал кричать:

— Вылезай из мамонта сейчас же! Вот вылезешь, я тебе покажу!

А маме сказал:

— Дай-ка мне вон те большие портновские ножницы. Микулаш хоботом сунет их в рот, потом вырежет ими в животе дыру и через нее вылезет.

Мама подала Микулашу ножницы. Микулаш осторожно взял их хоботом, стараясь не уколоться, но вместо того, чтобы сунуть ножницы в рот, задумался: «А зачем, собственно, мне это нужно? Зачем мне вылезать? Что приятное меня там ждет? Пока я в мамонте, ничего плохого со мною не случится. В школу ходить не надо. Спать могу до одиннадцати, как кролик. Никаких тебе уроков и так далее. Что может быть лучше?» — уговаривал себя Микулаш, а отец кричал:

— Ну, что там? Будешь резать или нет? Если не станешь резать ты, разрежу я, вот увидишь — хуже будет!

В то время как он это кричал, вошел пан школьный сторож и сказал:

— Только не режьте, пожалуйста, это очень ценный экземпляр мамонта, и я за него отвечаю. Я как раз пришел сказать, что в этом отношении вам нужно быть очень внимательным, чтобы не повредить. Ведь это школьное имущество.

Отца словно ошпарило. Он стоял и спрашивал:

— Скажите, пожалуйста, а как же его вынуть оттуда?

А пан школьный сторож пожал плечами и сказал:

— Это уже, извините, не мое дело.

И ушел.

Тогда мама вынула из фартука носовой платок и тихонько заплакала. Отец барабанил пальцами по стеклу окна, а Микулаш внутри мамонта потирал руки и думал про себя: «Так, стало быть, я — охраняемый мамонт, это здорово!» На радостях он поднял хобот и затрубил так, что в кухонном шкафу задрожали чашки.

И в самом деле, все шло так, как он себе это и представлял: днем ему не нужно было писать никаких упражнений, он слонялся по саду из угла в угол, хоботом срывал черешни даже с самых верхних веток. Вечером за столом никто не заставлял его есть вилкой и ножом — еду ему приносили в сад в баке для стирки белья. Перед сном ему не нужно было чистить зубы и мыть уши, потому что такие уши, какие теперь были у Микулаша, пришлось бы очень долго вытирать, а это вовсе не так просто. И Микулаш был на верху блаженства: здорово у него все получилось!

По утрам он спал до одиннадцати, потом еще полчаса потягивался. К этому времени в его стиральном баке лежал завтрак. Микулаш съедал его и отправлялся на прогулку. В городе уже никто Микулаша не боялся, все знали, что это не кто иной, как Микулаш, маленькие дети показывали на него пальцем и гонялись за ним. Микулаш же бродил по дорожкам, а когда ему это надоедало, он шел встречать Леопольда, потому что к этому времени как раз кончались уроки. Леопольд выбегал навстречу с портфелем и говорил:

— Привет, Микулаш! Ну и как?

А Микулаш отвечал ему немного гнусаво:

— Знаешь — здорово! Идем после обеда в парк?

Леопольд говорит:

— В три часа я иду в кино!

Микулаш пришел в восторг:

— Прекрасно! Я иду с тобой!

Однако можете себе представить, в кино его не пустили, сказав:

— Кино не для мамонтов!

Ничего не оставалось делать, как ждать Леопольда на улице. А когда Леопольд вышел, Микулаш спрашивает:

— Ну, как кино?

Леопольд воскликнул:

— Великолепно! Жаль, что ты его не посмотрел!

На следующий день Леопольд отправился на пляж.

Микулаш пошел с ним. Но кончилось все так же, как и с кино: Микулашу пришлось ждать за пределами пляжа. Его не пустили из опасения, что, если он станет купаться, вода выйдет из берегов и затопит кабинки с одеждой. Микулаш томительно ждал Леопольда, ему было жарко, он начал злиться. А когда Леопольд накупался, Микулаш ему говорит:

— Завтра никуда не ходи, будем играть у нас в саду.

Но Леопольд на это ответил: