Макс Крузе - Урмель, который приплыл на льдине

— Уж не замок ли он строит!

Вечернее солнце позолотило все вокруг своими лучами. Лица и морды островитян тоже так и сияли.

Хрюква бодрой рысцой носилась по дому. Как барабанные палочки, стучали по деревянному полу ее копытца. Она собирала для Урмеля корзинку с припасами. Бананы?.. Нет, ананас!.. А может быть, апельсинчик? Эх, маловата корзинка! Хрюква изрядно намаялась. Сперва она уложила на дно бананы, сверху — фиги; потом все поменяла: фиги — вниз, чтоб не рассыпались, ананас — сверху. Но фиги превратились в липкую кашицу, из корзинки закапал сладкий сок…

Профессор тоже был взбудоражен. Он начертил на бумаге гору Высполпу в разрезе: тоннель, грот, подземное озеро — все, как рассказывал Вава. Геологическая экспедиция! Тибатонг горел нетерпением.

Сейчас Король с его охотничьей страстью казался ему вдвойне неприятным. Скорей бы попасть в пещеру!

— Тим Кляксик! — воскликнул профессор, и в глазах его словно отразился свет подземного озера. — А я ведь не удивлюсь, если окажется, что в этой пещере обитает легендарная немая рыба-невидимка!

— А как ты об этом узнаешь? — вмешался Шуш. — Если она невидимка? Да к тому же еще немая? — И он недоверчиво потер одной половинкой клюва о другую.

— Я точччно жжжнаю, что там щидит штрашное чудищщще, — заметил Вава. И обеспокоенно добавил: — Надеющщщь, Урмель не пошел вперед. А то он такой непошлушшшный!

— Очень даже послушшшный! — возмущенно фыркнула Хрюква. Однако мысль о пещерном чудище и ей не давала покоя. С корзинкой в зубах она потрусила к выходу.

— Штоп! — преградил ей дорогу Вава. — Мы же не на прогулку идем! Король увидит и обо всем догадается. Выходим ошторожжжно! По одному!

И тогда они выбрались по одному — пешком, ползком и по воздуху — и осторожно, прячась под деревьями, двинулись к пещере. Дорогу указывал Вава.

Лаз едва угадывался за раскидистыми скальными дубами, пышным чертополохом, кактусами и агавами.

Хрюква не удостоила заколдованные заросли ни единым взглядом. Зажимая в зубах полупустую корзинку — свинка неслась галопом, фрукты так и летели в разные стороны, — она первой вошла в тоннель.

Сумрак. Угрюмые камни. Урмеля как не бывало.

— Вот тут я его ошшштавил! — растерянно сказал Вава.

— Уфф… Ууу-мель… Ууу-мель!.. — кликала Хрюква, не разжимая зубов.

— …Ууууу-мееель… Ууу-мееель… — отзывалось эхо.

— Непошлушшшный! — прошипел Вава.

— А ты уверен, что это та самая пещера? — спросил Тибатонг.

Вава кивнул. Профессор двинулся вперед.

Его заставляла идти не только тревога за Урмеля, но и тайна пещеры, которую ему непременно хотелось разгадать. Вот опять ветер донес еле слышные звуки.

Вава двигался первым, ловко скользя по каменной осыпи. Коротконожки Пинг и Шуш плелись в хвосте. Им приходилось труднее всех. Тибатонг же то и дело втягивал голову в плечи, чтобы не стукаться о сталактиты.

В конце концов, после долгого ковыляния по тоннелю, они увидели подземный грот.

— Батюшки мои! — в изумлении вскричал профессор. — Это озеро как будто проглотило солнце!

Кляксик тоже очень удивился. Вся пещера была озарена волшебным светом хрустально-прозрачной воды. Но отдельные детали проступали не сразу. Когда они проступили, Хрюква издала возглас ужаса, отчего корзинка с остатками фруктов полетела в воду.

— Ой, профессор! — крикнула Хрюква. — Что это там за урод?!

— Гыба-невидимка? — проклекотал Башмак. — Ой, сомневаюсь!

— Нет, это не рыба, — промолвил профессор. — Это представитель семейства гигантских японских крабов.

— Вот образина! — прошептал Пинг. — И голова так разболелась от этого гула!

— Интересно знать, откуда эти звуки… — протянул Тибатонг.

— Нисколечки не интересно! — отрезала Хрюква. — Где Урмель?! Профессор! А вдруг… вдруг этот урод… нашего Урмеля… того… А, профессор?!

— Пока ничего определенного сказать не могу. Но полагаю, что Урмель играет с нами в прятки. Давайте его искать! Кстати, вы не находите, что здесь как-то странно пахнет?

— Находим! — откликнулся Пинг. — Только я думал, что это Хрюква…

Хрюква смерила Пинга презрительным взглядом.

Начались поиски. Выстроившись в шеренгу, все пошли вдоль берега…

И вот Вава увидел его. Урмель лежал неподвижно на том же самом месте, где и упал. А за ним поднимался из трещины таинственный газ.

— Профессор! — взревела Хрюква. — Он умер?!

— Не знаю… — Тибатонг стал белым, как привидение. Он склонился над крошкой и вытер ему кровь со лба. Звери сгрудились вокруг профессора. Пинг оказался рядом с воронкой.

— Ну и вонища! — крякнул пингвин и сунул в воронку клюв. И не успел он вдохнуть, как его затрясло. Он хихикал, прыгал и хохотал. Жуткое зрелище!

— Негодяй! — воскликнула Хрюква. — Ты рад, что Урмеля больше нет! Уф-фу-фу… — она всхлипнула.

Тибатонг с беспокойством смотрел то на гогочущего пингвина, то на неподвижного Урмеля.

— Нет, Пинг не рад, — сказал Тибатонг. — Видимо, с ним происходит то же самое, что случилось с Урмелем. Урмель жив. Он просто ударился головой. Нужно поскорее вынести его из пещеры. Похоже, из-под земли поднимаются ядовитые испарения. Или какой-то неведомый веселящий газ. Шуш, помоги Пингу. Хватай его за шиворот и волоки на воздух! Только смотри не надышись газом! Остальные понесут Урмеля. Тим, мне нужна твоя помощь!

Как ни молила Хрюква поторопиться, провозились они довольно долго. Шушу, правда, быстро удалось вытолкать Пинга на свежий воздух, где хохотун вскоре затих и свалился как подкошенный в траву. Но пока профессор и Тим смастерили из коряг и сучьев нечто похожее на носилки, прошли часы. Хрюкве они показались вечностью. Осторожно уложив обмякшую тушу на носилки, профессор и Кляксик едва смогли оторвать их от земли. Как дотащить такую тяжесть до дома?

Наконец наступила ночь, и в лунной дорожке обозначилась призрачная процессия: пожилой господин и рыжий мальчик волокли носилки, на которых мешком лежал доисторический зверь. Снизу тяжелую ношу подпирала своей мускулистой спиной свинка; трюх-трюх — семенили короткие ножки. Невеселое шествие замыкал пингвин в строгом черном фраке. Впереди, сверкая глазами, полными лунного света, бежал варан, убирая с дороги сучья и прочие препятствия. Сверху неслышно парил китоглав, обозревая окрестности на случай внезапного появления Пумпонеля.

Но Пумпонель спал и видел сны.

Наконец они благополучно добрались до своего домика, где уложили Урмеля на перины и подушки. Тибатонг назначил больному холодные компрессы. А когда, усталые, но довольные, все решили поспать, Вава заметил: