Эллис Каут - И снова Пумукль

— Да, разноцветные яички.

— А почему они разноцветные?

— Ну, потому что на этот празник их раскрашивают. Так их легче искать.

— Ага, — понимающе протянул малыш, — после праздника заяц собирает яйца снова, а чтобы легче было искать…

— Да нет же! Дети должны искать! Это ведь пасхальный подарок, — удивляясь непонятливости домового, объяснял Эдер.

Глаза Пумукля становились больше и больше.

— Если хотят что-то подарить, то ведь не прячут? А если прячут, значит, не хотят дарить?

— Пойми, Пумукль, на пасхальных праздниках всё по-другому.

— Почему?

— Почему, почему, — Эдер начал терять терпение, — на Пасху каждый радуется, когда ищет спрятанные яйца.

Лучше бы он не говорил ничего, он даже и не подозревал, какие последствия повлекут за собой его объяснения.

Пумукль искренне недоумевал. Он ни разу в жизни не видел, чтобы люди радовались, когда им приходилось что-то искать, например спрятанные домовым вещи. Напротив — радовался домовой, а люди всегда были ужасно сердиты. А Эдер говорит такое!

— Как часто бывает Пасха? — решил уточнить Пумукль.

— Раз в году.

«Ах вот оно что, — успокоился домовёнок, только раз в году. Вероятно, я как раз в этот день ничего не прятал, поэтому и не мог видеть, как люди радуются при поисках».

Но ещё больше был удивлен Пумукль в день отъезда.

Эдер упаковал небольшой чемодан и сверху осторожно положил небольшой свёрток.

— Что в этом пакете? — тут же полюбопытствовал домовой.

— Подарок для Бэрбель.

— Что ты ей подаришь? — не отставал тот.

Эдеру пришлось открыть пакет и вытащить смешного красного зайца из картона, с полным животом конфет.

— Бэрбель умрёт со смеху, когда получит твой подарок, — захихикал Пумукль.

Эдер был слегка обижен:

— Это — пасхальный заяц, он хоть и потешный, но не думаю, что можно умереть от его вида.

— Это заяц? — недоверчиво протянул Пумукль. — Ну знаешь, чего только нет на свете, но я никогда не думал, что пасхальные зайцы выглядят так странно.

Эдер спрятал картонного зайца в пакет и положил в чемодан.

— Ну, они выглядят не совсем так, но это не важно. Сегодня вечером, когда Бэрбель будет спать, мы его тоже спрячем в саду, а завтра рано утром…

Пумукль не дал договорить:

— Мы? Мы спрячем? Значит, я тоже могу прятать! — И он подпрыгнул от радости. — О, мы найдём самое хорошее место, сам пасхальный заяц не сможет лучше спрятать, чем мы!

Пумукль не мог усидеть на месте от нетерпения, живо представляя себе, как будет радоваться Бэрбель, что ей придётся долго-долго искать так хорошо спрятанный Пумуклем подарок. Домовёнок возбужденно прыгал с чемодана на стол, со стола на чемодан. Вдруг он замер на месте.

— О, я так хотел бы тоже что-нибудь искать! Или этот искальный праздник только для людей? — И лицо его тут же омрачилось.

— Не «искальный», а «пасхальный», — поправил его Эдер.

— Ты же сам говорил, люди идут искать, а не пасти кого-то.

Эдер потерял надежду всё объяснить Пумуклю так, чтобы тот наконец понял. Махнул рукой и сказал:

— Потерпи — и ты сам всё увидишь.

Чемодан был упакован, и Эдер, взяв ещё раз обещание с Пумукля вести себя тихо, направился к вокзалу.

Всё время в поезде и по приезде к сестре Эдера домовой послушно сидел в кармане мастера, не пищал, не щипал. Старый мастер был очень доволен своим приятелем, и никто даже не заподозрил, что Эдер прибыл не один.

Вторая половина дня прошла тоже без происшествий. Пока Эдер пил с родственниками чай и рассказывал о жизни в городе, Пумукль исследовал сад. Только вечером, когда Эдер распаковывал чемодан в отведённой ему комнате, домовой появился перед ним, сияющий от счастья, и восторженно зашептал:

— Я полдня искал подходящие места, куда мы будем прятать подарки. И нашёл! На большой ёлке, на самой верхушке есть птичье гнездо, туда мы спрячем красного зайца. Для людей, которые один раз в год радуются, когда что-нибудь ищут, это будет самой большой радостью, ведь им придётся очень, ну очень долго искать.

— Но, Пумукль, я ведь не полезу на верхушку, ветки не выдержат моего веса, — возразил столяр.

— Ах да, — Пумукль призадумался. Сам он тоже не мог лезть на ёлку — заяц был слишком велик для малыша. Новая мысль озарила его лицо:

— Там стоит мусорный ящик! В нём можно спрятать что угодно, и не надо никуда лезть!

— Но, Пумукль, мусор — не совсем подходящее место для подарков, согласись.

— Да, неподходящее, а вот водосточный желоб — очень даже подходящее. Мы можем через чердачное окно подобраться поближе и разложить в нём целый ряд подарков.

— И свалиться вниз, — добавил мастер Эдер.

— Ну тогда в подвале для угля. Мы засыпем зайца углём и никто не сможет найти его.

— Он будет чёрным, как трубочист, наш заяц, — заметил Эдер.

Пумукль пригорюнился:

— Все мои хорошенькие местечки для подарков кажутся тебе неподходящими, а я так старался, искал, был таким послушным и аб-со-лют-но тихим.

— Иди сюда, малыш, — попробовал успокоить своего домовёнка старый мастер, — мы пойдём сейчас в сад вместе, и ты увидишь, сколько хороших мест мы найдём.

Все в доме уже спали, когда мастер Эдер и его Пумукль крадучись вышли в сад.

Кругом было тихо, полная луна освещала лужайку.

— Посмотри, — зашептал Эдер, указывая на кусты, — здесь повсюду рано утром зайчик спрячет крашенные яйца.

— Повсюду? — испугался Пумукль. — Тогда для нашего красного зайца не останется места.

— Не бойся, мы поставим нашего зайца вот тут, под самым большим кустом.

— Нет! — воскликнул Пумукль в голос.

— Тише. Почему — нет?

— Завтра утром его увидит настоящий заяц и страшно рассердится.

— Это ещё почему?

— Я бы тоже страшно рассердился, если бы меня сделали из картона и набили живот конфетами.

— Ах, нет, Пумукль, зайчик не обидится, только, может, посмеётся.

— О, я пойду завтра утром в сад, хочу посмотреть, как он будет смеяться. А если всё-таки рассердится, то я прослежу, чтобы он не повредил нашего зайца.

— Ах, оставь, это совсем ни к чему, — и Эдер поставил картонного зайца под большой куст.

— Да здесь же его сразу увидят, — запротестовал Пумукль, — поставь хотя бы на другую сторону, у забора. — И домовёнок стал двумя руками толкать зайца в угол.

— Оставь его в покое! — приказал Эдер строго.

— Ну тогда положил бы прямо на дорогу! — возмущался домовой.

— Т-сс! Не так громко!

— Ты же ничего не понимаешь в этом деле, из тебя никогда не получится настоящий домовой!

— Это и не нужно. Заяц останется здесь, а мы пойдём спать.

Домовёнок затопал ногами:

— Не хочу спать! Не пойду!