В. Маркова - Веер молодости

Но вот что самое удивительное! Эти незнакомцы оказались родными братьями Коскэ-дурачка!

Старший брат корчил смешные рожи, прыгал, кувыркался вовсю, но принцесса даже улыбнуться не захотела.

Средний брат стал рассказывать забавные истории, но принцесса только досадливо хмурила брови. Даже уголки ее губ не дрогнули.

Наконец, настала очередь Коскэ. Братья в душе потешались над ним: если они, умники, не смогли рассмешить принцессу, где уж там ему, дураку!

Но Коскэ хорошо помнил, что с ним было вчера, и совсем не боялся. Он даже решил рассмешить заодно всех гостей. В каждое кушанье положил Коскэ немного приправы из гриба-смехуна.

В первую очередь Коскэ почтительно поставил столик с кушаньями перед принцессой и сказал:

– Отведайте, прошу вас!

Съела принцесса кусочек гриба – и чуть-чуть улыбнулась. Проглотила другой – и вся расплылась в улыбке. А как поела все до конца, так и прыснула со смеху.

А тут и другие гости, приглашенные к обеду, побросали свои палочки и принялись хохотать.

Поднялся во дворце небывалый шум. Только и слышно со всех сторон:

– Ха-ха-ха! О-хо-хо-хо! Хэ-хэ-хэ-хэ-э! Фу-фу-фу! Хи-хи-хи-хи-хи!

А потом все пустились в пляс, заскакали, запрыгали, закружились… И принцесса тоже стала кружиться в пляске, заливаясь веселым смехом, только рукава в воздухе мелькают.

Правитель, не помня себя от радости, крикнул Коскэ-дурачку:

– Молодец! Получай мою дочку в жены! И-хи-хи-хи-хи!

Не умолкая, раскатывался по всему дворцу громкий смех и веселые крики:

– Поздравляем принцессу с помолвкой! А-ха-ха-ха! Желаем счастья! Э-хе-хе-хе!! С таким мужем не соскучишься! Ох-хо-хо-хо-хо!

Перевод В. Марковой.

Жил в старину в городе Сэндай юноша по имени Канноскэ. Родители лишили его наследства за мотовство и выгнали из дома.

Отправился он в Эдо и стал там бродить по улицам, играя на флейте. Так добывал он жалкие гроши себе на пропитание и жил скудно, только что не умирал с голоду.

Однажды играл он на своей флейте перед домом богатого торговца тканями. Дочка хозяина по имени Огин услышала его.

«Как печально звучит флейта! – подумала она. – Но кто так чудесно играет?»

Выбежала Огин из внутренних покоев и стала глядеть на улицу из-за синей занавески, что висела перед входом в лавку. Канноскэ тоже украдкой посматривал на ее прекрасное лицо из-под полей своей большой соломенной шляпы.

Увидели они друг друга, и каждый подумал:

«Ах, может ли быть на свете такой красавец?»

«Ах, может ли быть на свете такая красавица?»

С этого дня Канноскэ только и думал о прекрасной девушке. Он не подносил больше к губам свою любимую флейту, бродил целые дни напролет возле дома красавицы в надежде увидеть ее хоть на мгновение. Но она все не показывалась.

Тогда пошел Канноскэ к одной старушке, что жила как раз напротив, и сказал ей:

– Родители лишили меня наследства за мое своеволие. Пришлось мне покинуть родину и уйти в ваши края. Но здесь не могу я даже прокормиться. Помоги мне, прошу тебя! Найди мне какую-нибудь службу.

– Ах ты бедняга! – пожалела его старушка. – Такой молодой, и такая грустная судьба! Послушай, мой муж служил у торговца тканями, что живет через улицу, выполнял в его доме всю грязную работу. Но моего старика сгубила внезапная болезнь, и теперь купец ищет кого-нибудь на его место. Пожалуй, я могла бы сходить к нему, замолвить за тебя словечко. Только вот не знаю, захочешь ли ты выполнять работу моего мужа?

Канноскэ подумал: «Вот и паром для переправы к желанному берегу! Можно ли отказываться?»

– Бабушка, бабушка, я буду делать все, что делал твой муж. Прошу тебя, устрой меня к этому купцу!

Старуха согласилась.

– Ну, если так, пойду сейчас поговорю с купцом, а ты обожди меня здесь.

А купцу работник был нужен до зарезу.

– Если есть у тебя кто на примете, веди его скорей сюда! – сказал купец.

Старушка, очень довольная, поспешила к Канноскэ и рассказала ему о своей удаче.

С этого дня Канноскэ из Сэндай стал служить у торговца тканями в Эдо. Он выполнял самую грязную работу на кухне и во дворе и не имел доступа во внутренние покои. Не удавалась ему даже одним глазком взглянуть на хозяйскую дочь. Так прожил он целых два года, изнывая от любви и мечтая когда-нибудь увидеть прекрасную девушку.

Весь день Канноскэ убирал грязь в доме и на дворе, но когда наступал вечер, он мылся в ванне, правда после всех остальных, потом причесывался, прибирал свою каморку и садился за учение.

Однажды ночью вышла Огин на двор и случайно заметила, что из чуланчика слуги пробивается луч света.

«Что там, не пожар ли?» – подумала она и заглянула внутрь сквозь щелку в сёдзи {38}.

Что ж она видит? Сидит в чуланчике юноша необыкновенной красоты и учится чтению и письму. Показалось ей, что она уже где-то его встречала. Вгляделась хорошенько: ах, да ведь это тот самый комусо {39}, которого она, увидев однажды, не может с тех пор позабыть!

Вернулась девушка в свои покои и загрустила. Напала на нее непонятная болезнь.

Но вскоре наступила весна, и Огин, как будто, сделалось полегче. Однажды она сказала, что пойдет завтра любоваться на цветы вишни, и попросила приготовить ей с утра горячую ванну.

Канноскэ встал ни свет ни заря, налил в ванну воды.

Потом он взял палочку для зажигания огня и написал на ней: «Однажды, играя на флейте, увидел я твое лицо, прекрасное, как цветок, и полюбил тебя! Долгие годы я служу здесь, чтобы только видеть тебя хоть издали. Я самый последний слуга в твоем доме».

Палочку с надписью Канноскэ опустил в ванну и удалился.

Стала Огин принимать ванну и сразу заметила палочку. Она спрятала ее незаметно к себе в рукав, а когда вернулась в свои покои, прочла то, что было на ней написано.

– Не пойду я любоваться на цветущие вишни! – сказала Огин и упала на постель с горьким плачем.

Родители и все домашние перепугались. Призвали врачей, но никто не мог излечить Огин от тоски. Пригласили гадалку. Погадала она и говорит:

– Это любовный недуг! Виновник его живет в вашем доме. Нет ли у вас на кого подозрения?

Тогда родители объявили, что хотят всем домом пойти на праздник цветения вишни. Всем слугам, начиная от старшего приказчика и до последнего мальчика на побегушках, приказали они вымыться в ванне, причесаться и пройти мимо покоев Огин. Но девушка и головы не повернула.

Не пошел только один слуга, что выполнял самую грязную работу.

– Эй! – крикнули ему. – Иди и ты!

– Зачем я пойду? – отвечает он. – От моего вида барышне еще хуже станет.

– Все равно, иди! – приказали хозяева.

Тогда Канноскэ вымылся, причесался и прошел перед девушкой. И впервые за долгое время Огин улыбнулась. Родители обрадовались и, недолго думая, отдали свою дочь в жены Канноскэ.