Дагмар Нормет - Засыпайка в рыбацкой деревне

— Мы с дедом купим билеты и займем места в зале, — сказала Салме. — А ты сходи за кулисы, передай бабушке привет и скажи, что после спектакля мы ждем ее в Кивинеэме.

С криком: «Будет кофе с ватрушками!» — Мати вместе с Майли, невидимым Засыпайкой и неподвижной Шерстинкой влетел в комнату артистов.

— Мальчик, ты куда? — остановил его молодой человек в синем комбинезоне.

— А ты кто такой? — спросил в ответ Мати. Он знал в кукольном театре всех, и все знали его. А этого человека он видел впервые.

— Я рабочий сцены.

— А вот и нет! — сказал Мати. — Я знаю рабочего сцены в «Золотом ключике». Его зовут Юри.

— Твой приятель Юри в отпуске. Его заменяет Яан, наш новый рабочий сцены, — объяснил седой дядечка в костюме папы Карло. — Ты, конечно, к Буратино? Вон она, под пальмой сидит.

В заднем углу сцены стояли приготовленные к спектаклю декорации. И там, под картонными пальмами сидели таллиннская бабушка Мати, которую звали Буратино, и таллиннский дедушка Мати, исследователь морских глубин. Они сидели счастливые, взявшись за руки. Мати пошел к ним.

— Здравствуй, Мати! — обрадовалась бабушка. — Как приятно встретиться здесь, под пальмами.

— Да, вот так, всего несколько минут и видится моряк со своей Буратино, — печально сказал дедушка.

— Вот выйду на пенсию, наймусь к вам на корабль коком, — засмеялась бабушка. — Тогда нас не будут разлучать ни море, ни театр.

— Как же! — вздохнул дедушка. — Ты выйдешь. Да ты до конца жизни будешь играть в свои куклы.

Майли стояла чуть поодаль и с интересом оглядывала закулисный мир. Но ей чем дальше, тем трудней становилось держать Шерстинку, потому что толстушка оказалась тяжелой, и руки устали. Она взяла и усадила Шерстинку на угол какого-то ящика.

— Веди себя прилично! — наставительно сказала Майли.

Шерстинка повела себя так прилично, что не ответила и даже глазом не моргнула. А Майли заметила Буратино и поскакала к ней.

— Смотри-ка, и Майли здесь! — обрадовалась бабушка. — Выходит, сегодня в зале у меня будут старые знакомые. Это прекрасно.

— Бабушка Салме и дедушка Элмар тоже пришли, — сообщил Мати. — И бабушка велела передать, чтобы вы после спектакля приходили в Кивинеэме. На кофе с ватрушками!

Дедушка улыбнулся:

— Знаменитые ватрушки!

Пока ребята разговаривали с бабушкой, Яан оглядывал свои владения. И так как рабочим сцены он был без году неделя, то относился к своим обязанностям очень прилежно. Заметив неподвижную Шерстинку, он рассердился — кукла не на месте! — Взял и пристроил ее на подставку, где сидели все куклы из «Золотого ключика».

— Если не буду сидеть прилично, — вспомнила Тинка-Шерстинка, — меня заставят играть на сцене. Не знаю, что такое сцена, но мне страсть как хочется поиграть!

Шерстинка мигнула, шевельнула головой. Но куклы не обратили на нее никакого внимания.

— Деревяшки бесчувственные! Чурки! — в сердцах прошептала бабулька.

Куклы и не пикнули.

Шерстинке стало скучно. Ее привыкшие к труду пальцы жаждали действия. А тут — только руку протянуть! — заманчиво торчала красная шерстяная ниточка. И Шерстинка протянула руку и начала сматывать нитку. Получился премиленький красный клубок. Но красная шерсть вдруг закончилась. Пошла синяя. Шерстинке это не помешало — она, знай себе, мотала дальше.

Когда нитка кончилась, бабулька подняла взгляд от своего красно-синего клубка и увидела рядом с собой довольно унылую фигуру: деревянную куклу с длинным острым носом в шапочке-чулке в красную, белую и синюю полоску. Кроме белого воротничка на кукле ничего больше не было.

Но Шерстинке некогда было раздумывать над этим — мысли ее уже были в работе. Она достала из кармана спицы и принялась вязать шарф. В синюю и красную клетку. Чтобы шарфик вышел красивее, она ввязывала в этот рисунок все, что под руку попадалось. Ей было из чего выбрать: серебряные кудри Мальвины и красные пуговицы-кисточки Пьеро, усищи кота Базилио и пышный хвост лисы Алисы, угольно-черная борода Карабаса-Барабаса и несколько незабудок. Шерстинка вязала-повязывала, и из-под ее искусных пальцев струился серо-буро-малиновый шарфик.

В это время невидимый Засыпайка стоял рядом с Мати, увлеченно слушая и поглядывая по сторонам. На его невидимом лице сияла невидимая улыбка, потому что радость встречи дедушки и бабушки согревала и его сердце.

Вдруг свет погас, но тут же зажегся снова. Значит, скоро начнется спектакль.

— Ну, друзья, теперь в зал, — сказала бабушка.

— И я тоже? — расстроенно спросил дедушка. Засыпайка показалось, что он сейчас заплачет.

— Ты можешь посидеть тут, за кулисами, — смилостивилась бабушка и чмокнула его в щеку. — Хоть посмотрю на тебя подольше…

Мати и Майли уже уходили со сцены, как вдруг бабушкин крик пригвоздил их к полу:

— Господи! — кричала бабушка. — Где его костюм? Смотрите — он же совсем голый!

Дети посмотрели: рядом с деревянной куклой на скамейке лежал большой желтый клубок шерсти.

— Кто-то распустил костюм Буратино, — чуть не рыдала бабушка. — Но ведь на нем не было ничего желтого. Курточка была красная, штанишки синие, а это — ой — господи! — вы только посмотрите на это… это… — бабушка хватала ртом воздух и тыкала пальцем в серо-буро-малиновый шарфик.

Вновь погас и зажегся свет.

— Второй звонок, — озабоченно сказал дедушка. — Сейчас начнется спектакль.

— Да нельзя начинать! Нельзя! — причитала бабушка.

— Почему нельзя? Что случилось? — спрашивали подходившие актеры. Но, взглянув на подставку с куклами, потрясенно умолкали. Все герои их спектакля висели, связанные вместе за волосы и хвосты, бороды и пуговицы.

По ту сторону занавеса гудел зрительный зал. После третьего звонка зрители угомонились. Все взгляды устремились на занавес: вот сейчас он раздвинется и начнется «Золотой ключик». Но занавес все не раздвигался. Наконец по залу прокатились нетерпеливые аплодисменты.

— Скандал! — простонала бабушка. — Катастрофа!

— Засыпайка, помоги! — прошептал Мати.

И Засыпайка сделал все, что мог. Сначала вышел на сцену, встал перед залом, снял волшебную шапку и усыпил всю публику. Потом улыбнулся каждому актеру отдельно и таким манером покончил с их смятением. Сладкий сон опустился на сцену.

— Порядок! — улыбнулся Засыпайка и стал размышлять, что же делать с куклами. — Без Шерстинки мне, пожалуй, не обойтись, — подумал он, соединил концы указательных пальцев и пробормотал: