Дагмар Нормет - Засыпайка в Таллинне

— Смотри! — закричала Майли. — Дедушка, смотри!

Но дедушка спокойно дочитывал сводку новостей. Он так и не увидел, как Тупс пустился бежать, а кукла Буратино и большая сумка — за ним.

— Это наверняка проделки Засыпайки! — подумала Майли.

Дверь кафе «Золотоножка» распахнулась, и на улицу вылетели лохматая собачонка, смешная кукла и хозяйственная сумка.

Дальше все развивалось с такой скоростью, на какую только были способны ноги пятилетнего мальчика и восьмимесячного щенка.

Подбежав к автобусу кукольного театра, Мати зажмурился, чтобы, увидев Засыпайку без, шапки, не заснуть, и крикнул:

— Засыпайка, возьми Буратино!

Засыпайка отнес куклу в автобус прямо бабушке на руки. Потом надел шапку и стал ждать. Вышло точь-в-точь, как он думал. Актеры и родственники проснулись, изумленно огляделись и решили, что они просто на секундочку задумались. Кукла Буратино чинно сидела на руках у бабушки Буратино, поэтому все были уверены, что и в автобус она пришла со своим любимцем.

— Все в сборе? — спросил молодой режиссер.

— Все! — хором ответили актеры.

— Поехали! — сказал режиссер.

— До свиданья, до свиданья! — махала бабушка Буратино. И кукла Буратино махала тоже.

На прощание папа сфотографировал обоих Буратино.

Автобус уехал, и Мати стало грустно. Его настроение не исправилось даже в павильоне, где они с папой, мамой и прабабушкой купили мороженое. И виноват в этом был завтрашний день.

Мати любил отдыхать у дедушки в Кясму, но сегодня предстоящая поездка в эту рыбацкую деревню не радовала. На душе у него кошки скребли, а глаза были на мокром месте.

— Мати, что с тобой? — озабоченно спросила мама.

— Не знаю, — ответил Мати и кулаком стер со щеки слезу. — Грустно.

— Завтра же побежишь на берег моря, — пообещал папа.

— Ничего, скоро снова встретишься с Буратино! — утешала бабуля.

И вдруг Мати понял, почему он чувствовал себя таким несчастным: ведь Засыпайка останется в Таллинне! Поэтому его не соблазняли ни берег моря, ни прочие летние радости. Мати понял, что разлука с Засыпайкой гораздо более серьезное событие, чем поездка в Кясму.

Они шли по бульвару домой, и расстроенный Мати плелся позади всех. Вдруг маленькая цепкая рука скользнула в его ладонь, и знакомый голос прошептал:

— Хочешь, сфотографируемся на память?

— Хочу! — с жаром сказал Мати. Он догнал остальных, потянул папу за рукав и прошептал:

— Папа, пожалуйста, сфотографируй нас троих на память!

— Кого это — троих?

— Засыпайку, меня и Тупса.

— Ладно! — сказал папа и установил аппарат. — Как вас снять?

— Я стою, а Засыпайка сидит на скамейке, — сказал Мати, подойдя к скамейке.

— Игра есть игра! — подумал папа и сказал: — Возьми Тупса на руки, иначе он не устоит на месте!

Мати взял Тупса на руки, но тот вертелся и рвался к Засыпайке.

— Возьми Тупса к себе, — сказал Мати невидимому другу и протянул ему щенка. И в этот момент аппарат щелкнул.

Ночью папа в ванной комнате печатал фотографии и ахнул: Мати стоял рядом со скамейкой, а над скамейкой в воздухе висел Тупс!

Эту фотографию Мати вложил в конверт и всегда носил с собой. И когда он смотрел на парящего в воздухе Тупса, то рядом со щенком ему виделись два озорных глаза и слышался хрипловатый голос:

— А чем мы займемся сегодня? Не устроить ли небольшое трипство? Или какое-нибудь трапство похитрее? Видно, ничего не остается, как устроить изрядное ТРИПС-ТРАПС-ТРУЛЬСТВО!

Эмайыги — в переводе с эстонского — «Мать-река», но может значить и «Мамина река».

Когда родители Мати учились в университете, библиотека была на Тоомемяги. Теперь студенты занимаются в новом современном здании.