Пал Бекеш - Горе-волшебник

— Ни работаит, — деловито поправил его Илюша Кирюша.

— Да, конечно, — кивнул Жужик. — Это меняет дело.

Однако в справочнике, содержащем советы на все случаи жизни, не нашлось заклинаний применительно к лифту. Устаревшее издание, пора выпускать дополнительный том. А пока пришлось остановиться на волшебной скороговорке, действительной на все времена и случаи:

Дверца лифта тотчас распахнулась, и друзья вошли внутрь. До сих пор все шло как по маслу.

— А теперь? — Илюша Кирюша выжидательно смотрел на Жужика, а тот всякий раз, встречая доверчивый взгляд этих небесно-голубых глаз из-под черного, как вороново крыло, чубчика, чувствовал, что немедленно должен что-то сделать. Он быстренько произнес еще раз вышеупомянутое заклинание и для пущей убедительности добавил про себя, но так, чтобы было ясно, что взывает он к непокорному лифту:

Против этого даже лифт не смог устоять: закряхтел, задребезжал и затрясся, грозя вытрясти из пассажиров душу. Волшебника и мальчика швыряло от стенки к стенке, Илюша Кирюша разок даже полетел кувырком, а затем дверца лифта вдруг распахнулась, и приятели, едва держась на ногах, вывалились на лестничную площадку.

— Эх, ты, растяпа! — укоризненно произнес Илюша Кирюша.

Волшебник покраснел и смущенно пожал плечами. Ему подумалось, с каким злорадством высмеял бы его сейчас Рудик Малый, он же Сигизмунд Самозванный, всегдашний его недоброжелатель. Щеки Жужика вспыхнули еще жарче, когда он увидел напротив выхода из лифта крупную цифру «5»: они по-прежнему находились на том же самом этаже.

Волшебник и мальчик снова брели по коридору, но теперь уже у них не было сил таиться.

Вдоль коридора тянулся длинный ряд дверей, выкрашенных в буро-коричневый цвет. И вдруг произошло нечто странное, а точнее, нечто ужасное: одна из дверей неожиданно распахнулась, и какой-то неудержимой силой обоих втянуло внутрь квартиры.

Они очутились лицом к лицу с высоченным седобородым стариком. Не сводя с них мрачного взгляда, старик железной хваткой держал обоих за шиворот, и хорошо делал: ослабь он хватку, и приятели затряслись бы, как студень.

— Хаха-хаха-хаха-хааа… — наконец произнес старик. И повторил еще раз: — Хаха-хаха-хаха-хааа. — Затем воцарилось молчание.

Старик выпустил их, пригладил свою белоснежную бороду, после чего скрестил руки на груди и в третий раз, но уже более спокойным тоном произнес неизменное «хаха-хаха»…

Жужик собрался с духом, однако Илюша Кирюша опередил его. Выступив вперед, он представился:

— Меня зовут Илюша Кирюша. А это мой друг, Жужик Шуршалкин.

— Дипломированный волшебник, — поспешно добавил Жужик.

— Хаха-хааа, — кивнув, кратко высказался старик и сделал приглашающий жест.

Друзья вошли в комнату, почти пустую, а потому казавшуюся просторнее обычных комнат в малогабаритных квартирах. Прямо посредине возвышалось огромное украшенное искусной резьбой кресло, напоминавшее трон. Старик уселся в кресло и расправил бороду, чтобы выглядела пышнее и живописнее. Но тотчас вскочил, опустился на корточки и принялся шарить под креслом. Оттуда выкатилась корона, вся блестящая и переливающаяся. Старик дохнул на нее, потер рукавом, чтобы сверкала еще ярче, и водрузил на голову. С тем снова уселся на трон — король в полном блеске своего величия.

Жужик отвесил ему глубокий поклон, Илюша Кирюша последовал его примеру.

Король удовлетворенно пробормотал: «Хахаха»… Жужик растроганно смотрел на него. Отвернувшись в сторону, он смахнул предательскую слезинку. Кто бы мог подумать: в этой уныло-серой новостройке, и вдруг настоящий король!..

После некоторой торжественной паузы король прочистил горло и внушительно заявил:

— Сумбур Первый.

— Что? — удивился Илюша Кирюша.

— Сумбур Первый — это мы, — величественно прогрохотал король. — А вы кто такие будете?

Илюша Кирюша снова представился.

— Хаха-хааа! — вскричал король. Судя по всему, это было его любимое выражение. — Значит, это вы шныряли у меня под дверью каждое утро ни свет ни заря?

— Нет, мы сегодня в первый раз… — начал было Жужик.

— И подбрасывали мне газеты…

— Нет-нет, ведь мы…

— И ни слова не написали в защиту моего королевства!

— Ваше Величество, но…

— И не поместили объявление, какое мы, Сумбур Первый, вот уже которую неделю шлем в вашу газету, хахахаха-хоха-хааа! — Голос Сумбура Первого звучал по нарастающей, глаза вспыхнули грозным огнем, а все тридцать три зубца короны воинственно ощетинились.

— Но, Ваше Величество… — испуганно пролепетал Жужик. — Не знаем мы никакой газеты!

— Нет?! — рявкнул король.

— Нет, нет и нет!

— А не врете?

— Нам самим подбрасывают газету, — вставил Илюша Кирюша.

— И вам тоже?

— Ну да. Ведь я живу в одном доме с вами.

— И твой приятель тоже?

— Нет-нет, — поспешил вмешаться Жужик. — Я участковый волшебник, а сейчас временно нахожусь у Илюши Кирюши.

Из глаз старого короля внезапно покатились слезы, тотчас впитываемые бородой.

— Хаха-хаха-хаха-хааа, — рыдал Сумбур Первый. Одинокий, как перст, обливающийся горючими слезами, король являл собою столь жалостное зрелище, что оба приятеля наперебой принялись его утешать.

— Не горюйте, Ваше Величество…

— Не расстраивайтесь!

Илюша Кирюша сунулся было за носовым платком, чтобы осушить королевские слезы, но в кармане небесно-голубой пижамы оказалось пусто, так что Жужику пришлось наколдовать платок буквально из ничего. Платок получился великоватым, больше похожим на тряпичный половичок, однако и слезы у короля лились в три ручья.

— Успокойтесь, Ваше Величество! — утешал его Жужик, а Илюша Кирюша возил половичком по лицу короля. — Полно убиваться, расскажите-ка лучше, какая беда у вас приключилась.

Потоки королевских слез постепенно иссякли.

— Хаха-хаа, хоха-хаа, — тяжело вздохнул Сумбур Первый и повел свой рассказ. — Жил-был… — произнес он традиционный зачин, но тут взгляд его прошелся по пустым стенам, затем остановился на радиаторе отопления, и его королевское величество обреченно махнуло рукой. — Словом, когда-то мы жили вовсе не здесь. А главное, не в одиночестве. Не так давно обретались мы во дворце на курьих ножках, на другом берегу реки. Был у нас прославленный на тридевять земель королевский двор, где кишмя кишели рыцари один другого храбрей и мужественнее и придворные дамы одна другой краше. Были у нас повар, гофмейстер, конюший, придворный шут, с карасями пруд, весь в брильянтах золоченый прут — все честь по чести. Было королевство, было богатство, было сокровищ на все королевское братство — отец наш, незабвенной памяти Обормот Первый, оставил нам в наследство. А главное, была у нас замечательная дочка, принцесса Лореаль, всем красавицам красавица, из всех умниц разумница, старости нашей услада. Жили мы не тужили, когда в охотку устраивали себе охоты да рыцарские турниры, а то и просто пировали, есть-пить не забывали, иногда сражались с соседним королем в карты. Время от времени забредал на наш двор чей-нибудь младший сын… пройдет, бывало, три испытания, а мы ему в жены какую-нибудь из наших дочерей, у нас их была целая дюжина, и тут уж закатывали пир на весь мир, как оно и положено. Словом, жили бы себе поживали и добра наживали, пока не померли, кабы… — Сумбур Первый поднес к глазам половичок и обильно оросил его слезами. — …кабы в один черный день не начали строительство на наших королевских землях.