Льюис Кэролл - Алиса в стране чудес

Довод Королевы был тот, что, если что-нибудь не будет выполнено в мгновение ока, она казнит присутствующих всех до одного. (Именно последнее замечание было причиной того, что вся компания смотрела очень мрачно и испуганно.)

Алиса не смогла придумать ничего более убедительного, как только сказать:

— Кот принадлежит Герцогине. Вы лучше ее спросите об этом.

— Она в тюрьме, — сказала Королева палачу. — Немедленно доставь ее сюда!

И палач понесся как стрела.

Лишь только он умчался, Кот начал постепенно исчезать, и к тому времени, когда палач вернулся вместе с Герцогиней, он исчез совершенно. Король и палач дико метались по крокетной площадке, разыскивая его, а остальное общество вновь занялось игрой.

ы не представляешь себе до чего я рада опять увидеть тебя, моя дорогая старушка! — воскликнула Гepцогиня, нежно взяв Алису под руку, и они пошли вместе.

Алиса также очень обрадовалась, найдя ее в хорошем настроении, и подумала про себя, что это только от перца Герцогиня была такой злой во время их встречи в кухне. «Когда я стану Герцогиней, — сказала она себе (хотя и не слишком уверенно!), — я совсем не допущу перца в моей кухне. Суп может быть хорошим и без него… Вероятно, это перец делает людей раздражительными, — продолжала она, очень довольная тем, что открыла нечто вроде нового правила, — и уксус — кислыми, и ромашка — мрачными, а… ячменный сахар и тому подобные вещи — они делают детей такими нежными… Я хотела бы, чтобы все люди поняли это: тогда, знаете ли, они не скупились бы на сласти…»

Она почти совершенно забыла о Герцогине и немного вздрогнула, услышав ее голос у самого своего уха:

— Ты о чем-то думаешь, моя дорогая, и совсем не разговариваешь! Я сейчас не могу сказать, какая мораль вытекает отсюда, но я чуточку припомню и скажу…

— Может быть, здесь нет никакой морали, — осмелилась заметить Алиса.

— Ну-ну, дорогая! В каждой вещи есть мораль, если ты только сумеешь ее найти. — И, говоря так, она теснее прижалась к боку Алисы.

Алисе не совсем понравилась подобная, слишком уж тесная, близость: во-первых, потому, что Герцогиня была очень безобразна, и, во-вторых, потому, что она имела как раз такой рост, чтобы вдавить свой подбородок в плечо Алисы. А это был чрезвычайно неудобный, острый подбородок. Однако она не хотела быть грубой и терпела через силу.

— Игра идет сейчас гораздо лучше, — сказала она, чтобы хоть немного поддержать разговор.

— Это так, — ответила Герцогиня, — и мораль отсюда: «О любовь, любовь! Она заставляет вертеться землю!»

— Кое-кто говорит, — прошептала Алиса, — что это происходит оттого, что каждый занимается своим делом.

— Ну да, конечно! Это одно и то же, — сказала Герцогиня, еще глубже вонзая в плечо Алисы свой маленький острый подбородок, — и мораль отсюда: «Позаботьтесь о смысле, а звуки позаботятся сами о себе».

«Как она любит везде находить мораль!» — подумала про себя Алиса.

— Смею сказать, что ты удивлена, почему я не обняла тебя за талию? — спросила после некоторого молчания Герцогиня. — Это потому, что характер твоего фламинго внушает мне сомнения. Могу я сделать опыт?

— Он может укусить, — осторожно заметила Алиса, не чувствуя особенного желания, чтобы опыт был произведен.

— Совершенно верно! — сказала Герцогиня. — Фламинго и горчица оба кусаются, и мораль отсюда: «Кто пернатый, тот крылатый».

— Но только горчица — не птица, — возразила Алиса.

— Правильно, по обыкновению, — сказала Герцогиня. — Как прекрасно ты во всем разбираешься!

— Это минерал, я думаю, — добавила Алиса.

— Конечно, это так, — подтвердила Герцогиня, которая, очевидно, была готова соглашаться со всем, что скажет Алиса. — Горчичные копи находятся совсем близко, и мораль отсюда: «Чем ближе от меня, тем дальше от тебя».

— О, я знаю! — воскликнула Алиса, не расслышавшая последнего замечания Герцогини. — Это растение. Она не похожа на него, но она — растение.

— Я совершенно согласна с тобой, — сказала Герцогиня, — и мораль отсюда: «Будь тем, чем кажешься», или можешь изложить это более просто: «Никогда не воображай себя иным, чем это может показаться другим, чтобы то, чем ты был или мог быть, было не чем иным, как то, чем ты был или мог показаться другим, будучи иным».

— Я думаю, что я поняла бы лучше, — очень вежливо заметила Алиса, — если бы написала это; но я совершенно не могу уследить за тем, что вы говорите.

— Это ничто в сравнении с тем, что я могла бы сказать, если бы захотела, — ответила Герцогиня снисходительным тоном.

— Прошу вас, не беспокойте себя еще более длинными фразами, чем эта, — сказала Алиса.

— О, не говори о беспокойстве! — возразила Герцогиня. — Я дарю тебе все, что сказала до сих пор.

«Дешевый подарок! — подумала Алиса. — Я очень рада, что в день рождения не преподносят таких подарков!» Но она не отважилась произнести это вслух.

— Опять задумалась? — спросила Герцогиня, снова вонзая ей в плечо свой острый подбородок.

— Я имею право думать! — резко ответила Алиса, так как все это стало ей немного надоедать.

— Ровно столько же права, — сказала Герцогиня, — сколько свиньи — летать, и мор…

Но здесь, к величайшему изумлению Алисы, голос Герцогини замер ровно на середине ее любимого слова «мораль», и рука ее, которая была продета под мышку Алисы, начала дрожать. Алиса подняла глаза: перед ними стояла Королева со скрещенными руками, хмурая, как грозовая туча.

— Прекрасный день, ваше величество! — начала Герцогиня глухим, слабым голосом.

— Ну, я решительно предупреждаю тебя, — бешено закричала Королева, при этих словах топая ногой о землю: — или ты, или твоя голова — долой! И это меньше чем в полминуты! Делай выбор!

Герцогиня сделала выбор и исчезла в один миг.

— Продолжай игру! — приказала Королева Алисе.

И Алиса была так испугана, что не осмелилась промолвить ни слова и медленно последовала за ней к крокетной площадке.

Гости воспользовались не без выгоды для себя отсутствием Королевы и отдыхали в тени. Однако в тот же миг, как показалась Королева, они поспешно занялись игрой. Королева только мимоходом заметила, что секунда промедления будет стоить виновным жизни…

В течение всей игры Королева ни на минуту не переставала ссориться с другими игроками и то и дело орала: «Долой ему голову!» или «Долой ей голову!» Тех, кого она приговаривала к смерти, сейчас же брали под караул солдаты, которые, разумеется, чтобы проделать это, переставали быть «воротами». Так что через полчаса или около того совершенно не осталось ворот, и все игроки, за исключением Короля, Королевы и Алисы, были взяты под стражу и приговорены к казни.