Игорь Жуков - Русская пленница французского кота

Возле кареты и повозок началось кровопролитие с криками и стонами.

Капитан Фадинар увернулся от казацкой пики, отбил саблей нацеленные ему в грудь вилы и встретился лицом к лицу с предводителем русских.

— Сдавайтесь, капитан! — по-французски крикнул всадник в бурке, размахивая блестящим клинком. — Вы окружены!

— Сейчас! — ответил Фадинар, со звоном отражая выпад противника. — Только слегка подправлю вам усы, мсье!

— Ха-ха!.. Люблю достойных противников! Стараюсь оставить их в живых! — главный партизан поднял своего коня на дыбы и сверху ударил саблей плашмя капитана по голове. — А вот вам фу¢хтель!

Бравый гусар на мгновение замер, а потом рухнул под лошадиные копыта. Перед тем как перестать что-либо чувствовать, он почувствовал запах свинины с чесноком.

— Фухтель, — машинально повторил мышонок, который наблюдал из ташки всю эту сцену.

А тем временем двое русских мужиков выволокли из кареты бедного мсье Ришара и под руки потащили в лес. Повар не сопротивлялся, он только прижал к себе кота Симона, а кот не выпускал из лап клетки со своей пленницей.

— Прощайте, капитан! — совсем тонким голосом крикнул мсье Ришар. — Отпустите поварёнка!!!

— Неча орать-то! — сказал один из мужиков.

Мышонок Тимка выскочил из ташки сражённого капитана и помчался вслед за похищенным поваром.

В глухой лесной деревне в горнице крестьянского дома пировали русские гусары. Всё вокруг утопало в трубочном дыму. Стол был уставлен бутылками, кружками и глиняными мисками с варёным мясом, яичницей, солёными огурцами, капустой и грибами.

Предводитель гусар, человек лет тридцати с круглым лицом, вздёрнутым носом, длинными усами и густой тёмной шевелюрой с одной седою прядью надо лбом, был одет в доломан с блестящими шнурами. Он играл на семиструнной гитаре и пел:

Это был победитель Фадинара, подполковник гусарского Ахтырского полка, славный партизан и поэт Денис Давыдов. Он собрал свой отряд из гусар и казаков ещё до Бородинского сражения и с тех пор наводил страх на солдат Наполеона в их тылу. В этом деле ему помогали русские крестьяне.

— Однако, господин подполковник, ваши стихи столь же искусны, как ваше фехтование! — воскликнул самый молодой из сидевших за столом.

— Оставьте, корнет! Мои стихи — всего лишь баловство гусара между фланкиро¢вками, пуншем и картами. Вот, — Давыдов дотронулся до лежащей на лавке сабли, — моё истинное перо!.. Эй, Прошка, как там пленный повар-француз? Всё со своим котом обнимается?

— Ага, Ваше Высокоблагородие! — высунулся из сеней крестьянский мальчик лет десяти в холщовой рубахе, таких же портах и в лаптях и хихикнул. — Так и вцепился в него — не пускает!.. Убогий какой хранцуз-то!.. Все хранцузы страшные, а этот убогий!.. А свистульку мне наладил! Не свистела свистулька-то, а он наладил! Одной рукой наладил, а другой всё кота держит! А кот-то скрючился весь! Вот как!..

— Ну, веди его сюда! Вместе с котом!.. А это ещё что такое?

Прямо перед Давыдовым на столе среди бутылок стоял мышонок в рубашечке, штанишках и ботиночках.

— А не есть ли ты плод моего воспалённого пуншем воображения, мышь? — спросил гусар.

— Нет. Я не плод, я совершенно настоящий и говорящий мышонок! — твёрдо пропищал Тимка. — И мне необходима ваша помощь, господин подполковник!

Гусары были люди бывалые, но они вскочили с мест от изумления, а некоторые даже выронили кружки из рук. Но всё-таки гусары есть гусары, и поэтому Денис Давыдов и его лихие рубаки пришли в себя гораздо быстрее каких-нибудь штатских.

Тогда Тимка рассказал всё, о чём читатель узнал из предыдущих глав.

А потом не удержался и спросил:

— А что такое фухтель и эта… как её… флан-ки-ров-ка?

Мсье Ришар в обнимку с котом, который так обхватил клетку со своей пленницей, что клетки не было видно, вошёл в горницу. Гусары дружно захохотали.

— Мсье Ришар, отпустите, наконец, своего кота! Никто его не тронет, честное слово! — по-французски сказал Денис Давыдов. — А кот пусть выпустит русскую пленницу! Он сам теперь пленник вместе со своим хозяином.

Повар осторожно положил Симона на лавку. Кот разжал лапы и поднял их вверх.

— Брат! — закричала из клетки русская пленница.

Мышонок бросился открывать дверцу, но Денис Давыдов опередил его. Он мгновенно вытащил из ножен саблю, взмахнул ей — и маленький засов отвалился, чисто срезанный клинком.

— Мя-а-ууу! — простонал кот. — Прощай, воинская доблесть! Прощай, русская пленница! Сердце бедного Симона разбито, клянусь Котом в сапогах! Моя дорогая Клементина, не оставьте без участия французского пленника!

А между тем, пока мышонок освобождал свою сестру, император Наполеон переехал из Петровского дворца обратно в Кремль. Конечно же, императорская кухня оказалась там же. Провинившегося поварёнка повар мсье Гийомар лично препроводил в новое помещение, привязав к своей руке верёвкой, чтобы он никуда не убежал, и посадил почти в такой же чулан при кухне, тоже с окошечком в двери. Мсье Гийомар хотя и недолюбливал, но очень уважал мсье Ришара как величайшего повара и полагал, что, когда тот вернётся, в его владениях всё должно быть точно так же, как и было при нём. И, если поварёнок посажен в чулан, он будет сидеть.

На кухне без мсье Ришара царило уныние. Император откровенно ругал стряпню мсье Гийомара, а мсье Гийомар срывал зло на поварёнке Людовике.

Только арестованного никто не ругал. Он сидел в своём чулане и занимался тем, что ел разные вкусные вещи, которые то и дело подсовывала ему сестра.

В отличие от Наполеона, Александру очень нравились блюда, приготовленные мсье Гийомаром. А главное, когда он ел, он не думал о том, что будет дальше, о том, что его, например, могут судить за покушение на жизнь императора Франции.

А Лиза никак не могла придумать, как сломать тяжёлый замок на двери чулана и выпустить брата.

— Эх, Саша! — тихо сетовала она по-русски, пока мсье Гийомара не было на кухне. — Этот замо¢к такой тяжёлый, а дверь такая крепкая!.. Господи, вместо того, чтобы спасать Отечество, мы с тобой увязли на кухне супостата! Для того ли мы оставили бедную маменьку?!

И мышку Клементину не освободили, и ты теперь в чулане сидишь… Хорошо, что капитан с мсье Ришаром, когда уезжали, никому ничего не рассказали про твою касторку! Но ведь они вернутся, и тебя могут судить и даже казнить…

— Умоляю, Лиза, не говори мне ничего об этом! Не хочу об этом слышать! А то мне очень страшно становится!.. Будь любезна, скажи лучше, какие новости у Буонапарте?