Хью Лофтинг - Опера доктора Дулиттла

На морском берегу у небольшого залива, где плескались волны, они нашли тенистую рощу. Рядом раскинулся цветущий луг. Лучшего места для гнезда и представить себе было нельзя. Зяблик и канарейка летали среди цветов, вили гнездо, а над рощей звенела «Весенняя песня любви».

Но счастье кончилось так же неожиданно, как и началось. Гнездо еще не было готово, как в роще появилась стая зябликов. Они насмешливо наблюдали, как вьют гнездо зяблик и канарейка.

— Кого ты выбрал себе в жены? — спрашивали они мужа Пипинеллы. — Неужели ты не нашел самочку нашей породы?

Поначалу влюбленные не обращали внимания на насмешки. Но разговоры продолжались.

— Ах, какая она неуклюжая и неумелая! Что ты в ней нашел? Лучше лети с нами в Америку.

Злое чириканье отравило счастье Пипинеллы и зяблика. Через два дня зяблик косился на канарейку, а на третий — гордо отвернулся от нее.

Стая зябликов поднялась в воздух и полетела через океан в Америку, а Пипинелла осталась одна на берегу.

«Наверное, так и в самом деле будет лучше, — пыталась она утешиться. — Наверное, мы и вправду не пара. Я выросла в клетке, а он — на свободе, нам не понять Друг друга. Лучше мне вернуться к людям. Полечу-ка я по свету, может быть, мне удастся отыскать моего последнего хозяина — мойщика окон».

«К чему мне свобода, — думала канарейка, — если я не умею ею пользоваться? Я вернусь в клетку и буду жить рядом с хозяином. Я знаю, что нужна ему. Я буду петь ему песни, а он будет мне подсвистывать».

И Пипинелла полетела вдоль морского берега на поиски пропавшего хозяина, но нигде не встретила его следов. Тогда она подумала: «Если его нет здесь, то, может быть, я отыщу его в других странах. Полечу-ка я через море».

Бедная, наивная, глупая пичуга! Она думала, что если зяблики и другие птицы пересекают океан, то и ей это будет по плечу! Но куда было ей, выросшей в клетке неженке, До настоящих диких птиц! Она ничего не знала ни о ветрах, ни о морских течениях, ни об островах на пути, где можно передохнуть и подкрепиться.

Но храбрая сердцем Пипинелла бросилась в дорогу, как в омут головой. В пути ей пришлось туго, не выручило ее даже хваленое птичье шестое чувство. Как только родной берег скрылся из виду, она вдруг почувствовала, что смертельно устала, и что сил у нее не осталось ни для того, чтобы лететь вперед, ни для того, чтобы вернуться. В отчаянии она присела отдохнуть на пучок морских водорослей.

Волны мерно покачивали канарейку, убаюкивали ее, а она сидела, сложив крылья, и ждала, что с минуты на минуту из воды вынырнет большая зубастая рыба и проглотит ее. Мимо пролетала чайка. Она заметила посреди моря перепуганную пичугу и опустилась рядом с ней на воду.

— Лети все время к югу, — сказала чайка, — и скоро доберешься до берега. А здесь тебе оставаться нельзя, к вечеру поднимется буря, и тогда тебе не спастись.

Действительно, скоро она добралась до Острова Черных Деревьев — небольшого клочка суши среди океана.

Когда канарейка немного отдохнула и пришла в себя после пережитого, она облетела остров, и он ей понравился. Ярко светило солнце, добыть корм не составляло труда, а главное — там не было кошек.

«По-моему, мне здесь будет неплохо», — подумала Пипинелла и решила остаться на острове.

Местные птицы встретили ее дружелюбно. Многие из них даже ухаживали за ней, но канарейка еще слишком хорошо помнила измену зяблика и сторонилась шумных птичьих стай.

Все свободное время она сочиняла новые песни. Но, Странное дело, все песни у нее получались грустные. Она пыталась петь старые песни, но они тоже звучали грустно. «Почему? Почему?» — спрашивала она себя. И неожиданно поняла, что тоскует по мойщику окон.

Канарейка еще раз облетела остров и вдруг обнаружила на высоком холме шалаш из веток и травы, а рядом с ним — привязанный к высокому столбу носовой платок. Это был платок мойщика окон. Ошибиться Пипинелла не могла — она слишком хорошо помнила тщательно заштопанную дырку посередине платка. Несомненно, ее друг был на острове и привязал свой платок к столбу, чтобы проходящие мимо корабли заметили его. Платок был знаком бедствия.

«Наверное, он попал на остров после кораблекрушения, — решила Пипинелла. — Но что же с ним случилось дальше?»

А несколько дней спустя канарейка заметила плывущий по морю корабль. «Корабль плывет к северу, может быть, даже в Англию, — сказала сама себе канарейка. — Если я полечу вслед за ним, то сумею вернуться домой».

Недолго думая, Пипинелла вспорхнула и полетела за кораблем. Но скоро погода испортилась, задул сильный ветер, пошел дождь. В поисках спасения маленькая пичуга опустилась на палубу корабля. Моряки поймали ее и посадили в клетку.

Корабль был большой, на нем плыло много пассажиров. Пипинеллу баловали, и жилось ей совсем неплохо.

Клетку повесили в парикмахерской, где уже жила еще одна канарейка. Птицы подружились и весело пересвистывались. В парикмахерскую то и дело заходили моряки и пассажиры, обменивались новостями, судачили о том о сем, и Пипинелла не скучала. Парикмахер, веселый, неунывающий человек, ловко брил бороды, подстригал усы и полосы морякам. Пипинелла тут же сочинила песенку, которую назвала «Дуэт ремня и бритвы». В ней слышался звук бритвы, которую правят на ремне, в ней булькала горячая мыльная вода, шуршала кисточка, позвякивали ножницы. Это и в самом деле был настоящий дуэт, так как исполняли его обе пленницы на два голоса.

Я не оговорился, когда сказал «Пленницы». Хотя Пипинелла и привыкла жить в клетке, на этот раз она твердо решила сбежать при первом же удобном случае и отправиться на поиски своего друга, мойщика окон. Вторая канарейка вызвалась лететь с ней. Вечерами, когда суета в парикмахерской стихала, подруги строили планы — где и как искать бесследно пропавшего хозяина Пипинеллы.

Однажды в парикмахерскую вошли два матроса.

— Ты слышал? — спросил один из них у парикмахера.

— Еще нет, — ответил парикмахер. — А о чем я должен был слышать?

— Сегодня утром мы заметили по правому борту плот, а на нем — человека. Мы спустили шлюпку и подняли его на корабль. Бедняга ужасно исхудал, остались кожа и кости, и едва держался на ногах. Доктор уложил его в постель. Мы так и не знаем, кто он и откуда.

Сердце Пипинеллы екнуло. «А вдруг это он?» — думала она.

Через неделю, когда спасенный моряками человек немного окреп, он зашел в парикмахерскую. Его лицо заросло густой черной бородой, длинные, спутанные волосы космами падали на плечи. Парикмахер добрый час трудился над незнакомцем. Скрипела битва, щелкали ножницы, а когда все было готово, Пипинелла увидела, что предчувствие не обмануло ее. В кресле сидел мойщик окон!

Пипинелла принялась прыгать по клетке и напевать старые веселые песенки, чтобы привлечь внимание хозяина. Тот удивленно повернул голову, вгляделся в сидящую в клетке канарейку и воскликнул: